Взяв в руку тяжелый подсвечник, Бен подошел к алтарю. Два белых каменных льва соприкасались головами и поддерживали круглую чашу восьми футов в диаметре. Огоньки свечей отразились в темной воде. Вокруг гладкого края чаши были высечены слова: «Omnis qui bibit hanc aquam, si fidem addit, salvus erit». «Тот, кто выпьет эту воду, найдет спасение, если верит в него».

У подножия каменного алтаря располагался золотой пьедестал, а на нем покоился длинный кожаный футляр. Внутри Бен нашел свиток. Он встал на колени и осторожно разложил на полу потрескивавший древний документ. Рукопись была явно средневековой, хотя и хорошо сохранилась. Язык представлял собой странную форму латыни, которой Бен не понимал. Знакомые буквы чередовались с египетскими иероглифами. Он недоуменно нахмурился, и тут его озарило внезапное понимание. Неужели перед ним лежал тот самый легендарный манускрипт, который все искали? Теперь стало ясно, что документы Рейнфилда, украденные у Клемана, и то, что он переписал в свой блокнот, были лишь записями Фулканелли — заметки алхимика о ключах к шифру этого средневекового свитка. Они могли помочь другому искателю истины, который пойдет по его стопам. Значит, Бен до сих пор не получил манускрипта Фулканелли.

Глядя на древний свиток, он осознал силу этого таинственного документа, разрушившего судьбы многих людях. Трудно было представить себе, сколько крови пролилось из-за него на протяжение веков. Кто-то защищал его, кто-то пытался завладеть им. Но пока манускрипт порождал только зло. Мог ли он творить добро?

Что-то еще выпало из кожаного футляра: сложенный листок бумаги. Бен развернул его и увидел уже знакомый почерк. Это было письмо или, скорее, завещание.

Нашедшему сей документ

Милый друг, если вы зашли так далеко и читаете эти слова, примите мои поздравления. Я аплодирую вам. Секрет, издревле ускользавший от великих и мудрых людей западной цивилизации, находится теперь в ваших отважных и решительных руках. Мне остается лишь передать вам последнее предупреждение. Когда мудрец наконец получит награду за долгие труды, ему не следует поддаваться искушению и идти на поводу у мирского тщеславия. Он должен оставаться верным и скромным, не забывая об участи тех, кто польстился на чары зла.

И наука, и вера требуют от адепта бесценной добродетели: научиться ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ.

Фулканелли

Бен посмотрел на каменную чашу у подножия алтаря. Неужели в ней хранился эликсир жизни? Его поиски закончились. Не желая тратить время зря, Бен вскочил на ноги и начал искать какой-нибудь сосуд, в который можно было бы налить эликсир для маленькой Рут. Он вспомнил о своей фляжке, без колебаний отвинтил крышку и вылил виски на пол. Его сердце гулко стучало, когда он погрузил фляжку в чашу и наполнил ее темной водой. «Интересно, а сам я верю в могущество этого зелья?» Неужели оно действительно способно исцелять физические раны и недуги?

Бен наполнил флягу до горлышка и, роняя капли драгоценной жидкости, поднял ее над каменной чашей. Не в силах преодолеть любопытство, он поднес фляжку к губам. Отвратительный вкус едва не вызвал рвоту. Он выплюнул жидкость и с отвращением вытер язык ладонью. Поднеся свечу ближе, Бен вылил воду из фляги обратно в чашу. Только теперь он заметил зеленоватую пену, собравшуюся по краям каменного сосуда. Бен опустился на колени. Его голова печально поникла. Все усилия пропали даром. Он добрался до цели, но потерпел неудачу.

Внезапный грохот, раздавшийся в пещере, резанул по его перепонкам, как нож. Один из белых каменных львов раскололся на части и рухнул на пол. Чаша треснула и развалилась надвое. Застоявшаяся вода хлынула из нее к основанию алтаря, разлившись на полу зеленой вязкой лужей. Бен вскочил на ноги. Его рука потянулась к кобуре, но, прежде чем он успел вытащить браунинг, из-за колонны в мерцающее зарево свечей вышел Франко Боцца. Его кольт был направлен на Бена.

— Удивлен, англичанин? — спросил он хриплым шепотом. — Не ожидал меня увидеть?

На его окровавленном лице застыла гримаса лютой ненависти.

— Брось оружие, Хоуп!

Грудь Боццы под пуленепробиваемым жилетом все еще болела от хлестких ударов трех пуль. Его падение с утеса было остановлено деревом, цеплявшимся за склон горы. Ветви сломали ему два ребра и почти насквозь прокололи бедро. Кровь сочилась из сотни порезов, правая щека была порвана от рта и до уха. Но, карабкаясь на утес и спускаясь в долину под рев бури, он почти не чувствовал боли. Боцца думал об одном: что он сделает, когда найдет Бена Хоупа. Он придумывал пытки, каких пока не испытала ни одна его жертва. И вот теперь он держал англичанина на мушке.

Бен посмотрел на врага, затем, не сводя глаз с кольта, медленно вытащил из кобуры свой браунинг, бросил его на пол и оттолкнул от себя ногой.

— И «беретту», — приказал Боцца, — которую ты забрал у меня.

Бен надеялся, что он забыл о ней. Медленно вытащив спрятанный пистолет из-за пояса, Хоуп швырнул его Боцце. Бледные тонкие губы маньяка изогнулись в усмешке.

— Хорошо, — прошептал он. — Наконец-то мы можем поговорить по душам. Один на один.

— С удовольствием.

— Это я испытаю удовольствие, — прошипел Боцца. — А когда ты умрешь, я найду твою подружку Райдер и позабавлюсь с ней ночку-другую.

Бен покачал головой.

— Ты никогда ее не найдешь.

— Правда? — насмешливо спросил инквизитор.

Он пошарил в кармане и вытащил что-то. Рука в черной перчатке помахала красным блокнотом Роберты.

— Разберусь с тобой и возьму отпуск, — прошептал он. — Слетаю в Америку.

Тошнотворная волна ужаса окатила Бена при виде этой записной книжки. Ведь он просил Роберту избавиться от нее! Наверное, она носила блокнот в сумке, и Боцца предусмотрительно забрал его, когда похитил девушку.

— Она умрет не сразу, — с усмешкой продолжил маньяк, смакуя каждое слово. — Сначала я порежу перед ней всю ее семью. Медленно! На мелкие куски! Затем она увидит мой маленький подарок: я привезу ей твою голову. А уж потом займусь непосредственно доктором Райдер. Сам Бог осудил ее.

Боцца зверски оскалился и, опустив кольт, прицелился в левое колено Бена. Его палец лежал на курке. Он хотел прострелить англичанину сначала одну коленную чашечку, затем другую, потом левый и правый локоть. А когда жертва начнет беспомощно извиваться на полу, в ход пойдет острый нож.

Бен годами тренировался обезвреживать противника на близком расстоянии. Такие действия были опасны даже в самых простых случаях, но сейчас положение осложнялось дистанцией. Когда противник находится близко, разоружить его сравнительно легко. Но на расстоянии нескольких шагов противодействие считалось практически невозможным. Одно движение пальца — и Бена ждет неминуемая смерть.

Пока Боцца рассказывал о своих планах, Бен успел оценить расстояние между ними. Положение колебалось между крайне высоким риском и бессмысленным самоубийством. У него имелось легкое преимущество в быстроте рефлексов, что давало ему не более полсекунды форы. Несмотря на полное безумие подобных действий, он не желал безропотно сдаваться. Он должен сражаться за жизнь. Он мгновенно принял решение и метнулся к Боцце, приготовившись к прыжку, и тут вдруг раздался выстрел. Лицо Франко застыло в изумлении. Его рот открылся в беззвучном «О». Он выронил оружие и попытался зажать рукой большую дыру в горле, откуда хлестала струя крови.