— Не твое дело! — сопя, отрезал Васенька и снова лягнул упрямую дверь.

— Зачем ты туда ломишься?!

— Надо, вот и ломлюсь! Иди давай, куда шел…

— Псих какой-то, — покачал головой тот и, оглядываясь, заторопился к лифту.

— Морган! — взвыл системщик, обливаясь потом. — Ну хватит надо мной издеваться наконец! Открой!

Механик, уже набрав на панели код своего отдела, обернулся:

— Так тебе наша новенькая нужна, что ли?

— Нужна… если сам не видишь… Морган! Мне уже перед окружающими стыдно!

— Чего ты орешь? Нет ее там, — сказал сослуживец.

— Как нет? — остановился Чайников.

— Я ее минут десять назад у телепортовиков видел. Наверное, не вернулась еще… Шустрая девчонка!

— Где видел?! — Волосы на голове Васеньки плавно встали дыбом. — В телепортотделе?!

— Ну да. — Механик пожал плечами и повернулся навстречу разъезжающимся дверцам лифта.

Повернуться-то он повернулся, но войти туда ему уже не светило. Потому что его сбил с ног налетевший сзади мини-ураган под названием «Сисадмин обезумевший». Ураган, матерясь в лучших пролетарских традициях, влетел в лифт, каким-то чудом успев набрать на панели управления код отдела телепортации до того, как дверцы закрылись, и исчез. Механик, сидя на полу, остолбенело моргал глазами.

— Точно псих, — наконец сказал он. — Даже комиссия не нужна…

Васенька метался по кабине от одной белой стены к другой. Сердце в груди скакало, грозя выпрыгнуть. И дураку понятно, что забыла эта бестия в телепортотделе! Как же, отобрали у ребенка любимую игрушку… Он набрал на ПК-браслете номер Бухеля. Гуманоида восстановили, так что сейчас он как раз должен быть на месте…

— Але?

— Бухлоид! — заорал Чайников. — Ты где?!

— Где-где… Где и положено, проводку у седьмой кабины меняю. Что ты вопишь-то так?

— Морган у тебя?!

— Э-э… м-м-можно, конечно, и так сказать…

— Бухель!!

— А что?! Она так просила! Васька, я честно пытался отказать, но…

Системщик рявкнул в динамик пару соответствующих ситуации слов и, переведя дух, переключился на Секретаря.

— Я слушаю?

— Мистер Хартнел, у нас проблемы.

— Тринадцатый? Что случилось?

— Дайте мне координаты места, куда ушел Грэй. Морган, кажется, пошла за ним…

— За ним? Брось, она не знает нужных координат.

Логан выдвинул ящик стола и выпрямился в кресле. Договор! Где он?! Майор вспомнил, что девочка заходила к нему час назад. Болтала что-то, жаловалась на Грэя… Эта Венера! Они все друг друга стоят! Откуда она узнала, что в договоре был проставлен пункт изъятия наемника?

— И все равно это невозможно. Без согласования со мной ее даже к кабинам никто не подпустит!

— Ну так ведь Бухель же у нас добрый.

— В этот раз я его точно уволю… — застонал Логан. — Спускайся туда, я сейчас тебе скину нужные данные. Погоди-ка, тринадцатый! А за объектом 7–9 ты пойдешь, что ли?!

— Мистер Хартнел…

— Для этого есть наемники, а ты системный администратор. Не пори горячку, я немедленно отдам распоряжение, и ее вернут.

Чайников покосился на браслет. Одно входящее сообщение, босс привык действовать быстро. Так. Ага, «третья реальность, Земля, год 1521, квадрат…» Вот и ладушки!..

— Тринадцатый, ты меня слышишь?

— Конечно, мистер Хартнел… Я вам отзвонюсь. — Он отключил связь. «Наемники? — скептически подумал Василий. — Спасибо большое, босс! Один наемник у нас уже есть… И второго такого — не надо!» — Сам справлюсь, — решительно буркнул Вася, поворачиваясь к двери.

Лифт остановился.

Моросил мелкий дождь, тихонько шурша по желтеющим листьям и еще покрытой ночным инеем траве. Рассвет. В сутках всего двадцать четыре часа, но они все тянутся и тянутся… Когда все это кончится? Волк устал ждать. Да, он умирал, но молодой и сильный организм отчаянно этому сопротивлялся. Он, этот организм, не понимал и не хотел понимать, что волку все равно. Холод уже не ощущался. Слабость от потери крови — тоже. Значит, близко…

Шорох. Ветер? Нет, это кто-то идет. Зверь с трудом повернул голову. Человек. Запах человека. Они все-таки вернулись. «Это правильно. Я не хочу умирать, как шавка под кустом. Не сказал бы, что это честная расстановка сил, но лучше, наверное, когда твоя шкура висит над чьим-то камином, чем когда ее точат земляные черви».

А ведь он один, этот человек. Смелый. На него ходили отрядами. Смешно. Они не смогли убить, а кто-то одинокий и храбрый — сможет…

Волк принюхался, хотя ему было безразлично, кто пошлет ему ту самую последнюю пулю. Запах был почему-то знаком. И что-то такое далекое шевельнулось где-то на задворках памяти… Он разлепил тяжелые, будто отлитые из свинца веки и сквозь предсмертную пелену увидел напротив своей морды два карих глаза.

— Серенький?!

Волк вздрогнул всем телом. И вспомнил.

— Серенький… — На сухой горячий нос зверя упала соленая капля. Потом еще одна. — Зачем ты вот так… Ну зачем? Зачем?!

Уходи отсюда, хотел сказать он, но не смог, только тихо заскулил.

— Никуда я не уйду… — рыдала девочка. — Я же… я же не ты! Ты ведь мне обещал!

«Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо. Чтобы вам двоим было…»

Волк захрипел.

— Серенький! — Тонкие пальцы зарылись в густую шкуру. — Не надо! Ты же обещал, что не бросишь меня! Ты обещал…

Орехово-желтые глаза зверя устало посмотрели на нее и закрылись.

— Нет, — забормотала девочка, прижимая к груди ставшую вдруг тяжелой волчью голову, — нет… Ты обещал не бросать… И бросил… Но я тебя не брошу!

Черные нарисованные бровки решительно сошлись на переносице. Руки уверенно опустили неподвижно застывшую морду на колени и ощупали большое лохматое тело. Где-то внутри, под ребрами, еще билось — пусть и медленно, и все реже, — но билось сердце.

— Здесь, — сказала она. И положила ладошки на мокрый от крови бок волка.

В лесу снова стало тихо-тихо.

Логан задумчиво покатал между пальцев блестящую серебряную пулю. Тяжелая, сейчас таких не делают. Он усмехнулся и протянул ее закутанному в три шерстяных пледа Васеньке:

— Держи. На память. Согрелся?

— П-почти… — проклацал зубами системщик. «Надо было под это дело спирту у них, что ли, выпросить, — дрожа, подумал он. — Совсем закоченел, под елкой сидючи на холодной земле!» А чего стоило втолковать Хартнелу и еще двум дубам из наемников, что ни девочку, ни Грэя нельзя трогать, пока рана не закроется? Вот вроде взрослые, умные люди, а ведь понятия — ни на грамм…