Такого количества совпадений просто не может быть, на этом сходятся все, кто занимался изучением Великой пирамиды. Однако интересен вывод, который делают из этого многие ученые: создатели этого сооружения не просто хотели продемонстрировать потомкам свое мастерство. Великая пирамида, вкупе с двумя другими пирамидами, является неким зашифрованным посланием, причем столь важным, что наши отдаленные предки совершили поистине титаническую работу, дабы передать его нам…

8

— Мне понравилась ваша статья о Пяти Солнцах, — сказал Вениамин Петрович Берестов — профессор, адрес и телефон которого дал мне Петенька Крымов. — Среди прочей белиберды и вдруг хоть какая-то тень мысли. Бледная, надо признаться, тень, но все же…

На профессора Берестов не слишком-то походил. Пожилой крепыш, с густым ежиком седых волос и красным лицом хронического выпивохи, встретил меня в тренировочных штанах и белой футболке с легкомысленной надписью «Kiss me!». Несколько мгновений он сверлил меня маленькими серыми глазками, а потом отступил в глубь квартиры и сделал приглашающий жест. Я прошел в комнату и первое, что увидел, — огромную черную пирамиду за окном. Понятно, что, имея ее постоянно перед глазами, профессор не мог о ней не думать и родил собственную гипотезу по поводу прилета пришельцев.

— Вам следовало бы не отвлекаться на пустяки, а поискать другие пророчества о конце света, — продолжал Вениамин Петрович, усаживаясь за стол, на котором высилось несколько стопок книг со множеством закладок из полосок цветной бумаги, в то время как я занял стоящий у окна стул. — Обнаруженный материал, уверяю вас, заставил бы задуматься даже самого скудоумного писаку.

— Тема светопреставления была модной в конце века, а теперь всех интересуют пирамиды, — осторожно заметил я. — Да и они почтенной публике поднадоели. Раз двери в них не открываются, так и говорить не о чем.

— А вы сами тоже считаете, что между появлением пирамид и концом света никакой связи нет? — спросил профессор, и я подумал, что Петенька подставил меня по полной программе. Единственное, чего мне не хватало для счастья, так это брать интервью у сумасшедшего!

— Ученые ожидают, что следующая инверсия магнитных полюсов Земли произойдет около 2030 года. Но вызовет ли это катаклизм и как это связано с пирамидами… — промямлил я.

Берестов поглядел на меня с сожалением и, чуть помедлив, сказал:

— Умеете вы смотреть и не видеть! А Библию вы. молодой человек, читали? Читали? Тогда должны помнить, что в Книге бытия написано:

«И воззрел Бог на землю, — и вот, она растленна: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле. И сказал Бог Ною: „Конец всякой плоти пришел пред лицо Мое; ибо земля наполнилась от них злодеяниями. И вот, Я истреблю их с земли“.»

«Ну, Петенька, погоди! — мстительно подумал я. — Припомню я тебе этого профессора!»

— А читали вы сказание о Гильгамеше, переведенное с шумерских глиняных табличек, которые восходят к началу третьего тысячелетия до нашей эры? — вопросил Берестов и, не прибегая к помощи лежащих перед ним книг, процитировал:

«В те дни мир процветал, люди размножались, мир ревел как дикий бык, и Великий Бог был разбужен шумом. Энлиль услышал шум и сказал собравшимся богам: „Шум, производимый человечеством, невыносим, из-за этого галдежа невозможно спать“. И боги решили истребить человечество».

— Читал я перевод этих табличек, — сказал я. — Однако не понимаю, при чем здесь пирамиды пришельцев?

— Так, может, вы и погребальный тест, обнаруженный в гробнице фараона Сети I, читали? Тот, в котором говорится об уничтожении потопом изрядно грешившего человечества. Тогда вы должны помнить конкретные причины этой катастрофы, изложенные в Главе 175 «Книги Мертвых», которая приписывает богу Луны Тоту следующие слова: «Они воевали, они погрязли в раздорах, они причиняли зло, они возбуждали вражду, они совершали убийства, они творили горе и угнетение… Вот отчего я собираюсь смыть все, что сотворил. Земля должна омыться в водной пучине яростью потопа и снова стать чистой, как в первобытные времена».

— Если вы намерены меня экзаменовать, то позвольте вам помочь и сообщить, что я много чего помню, — ответил я профессору, поднимаясь со стула. — Вот, например:

Перегражденная Нева

Обратно шла, гневна, бурлива,

И затопляла острова,

Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клокоча и клубясь,

И вдруг, как зверь остервенясь.

На город кинулась. Пред нею

Все побежало, все вокруг

Вдруг опустело — воды вдруг

Втекли в подземные подвалы,

К решеткам хлынули каналы,

И всплыл Петрополь, как тритон,

По пояс в воду погружен.

— Браво! — промолвил профессор. — Если вы помните Пушкина, еще не все потеряно! Я был о вас худшего мнения.

— Спасибо, — сказал я, направляясь к двери. — Рад был познакомиться и произвести приятное впечатление.

— Стоять! — взревел Вениамин Петрович и, когда я от неожиданности остановился, ласково попросил: — Бросьте вы, Миша, выпендриваться. Посидите, полялякайте со стариком, авось в мозгах побольше останется, чем от всех ваших боевиков, комиксов и ужастиков. Пошли-ка, брат, на кухню, там оно как-то сподручнее толковые разговоры вести.

«Вот ведь чертовня! — удивленно подумал я. — Псих этот самый Берестов, а никакой не профессор! И все же забавный мужик, гадом буду!»

— Вы меня, Михаил Иванович, за психа приняли, а напрасно, — сказал Вениамин Петрович, проходя вслед за мной на кухню, где на плите — вот те раз! — стояло сооружение, сильно смахивающее на самогонный аппарат. — Ну, что вы из себя статую Командора изображаете? Никогда прибор для получения самогона не видели?

— Видел, — признался я. — Перевод «Книги Мертвых» не читал — каюсь. Но из чего самогон получают — представление имею. Есть у меня малоимущие знакомые…

— Соорудил перед началом перестройки, во времена искусственного дефицита и, знаете, до сих пор пользуюсь, — без тени смущения сообщил Вениамин Петрович. — Остофигело умные статьи за бутылку писать.

— М-м-м… Да-а-а… — проблеял я, опускаясь на табурет у окна, из которого открывался прекрасный вид на зловещую черную пирамиду.

— Берите селедочку, — продолжал удивлять меня Вениамин Петрович, наполняя две стоящие на столе стопки жидкостью из литровой бутыли, с ловкостью фокусника вытащенной им из холодильника. — До недавнего времени я, знаете ли, о будущем мало задумывался. Да и о прошлом тоже. И дело тут, вы не подумайте, не в карьере! Просто чего ни коснись — все интересно! Белых пятен кругом — непочатый край. Где ни копни — везде находки. Но одни, знаете ли, местного значения, а другие — глобальные. Ну, ваше здоровье!

Я чокнулся с Вениамином Петровичем и осушил стопку. Взглянул на высящуюся за окном пирамиду и спросил: