Сзади громко завыла сирена.

— Что это за демон? — закричал Рик Старый, зажимая руками уши.

Азофель вздохнул. Опять приходится отвлекаться. Чем дольше размышлял он о смерти, тем меньше хотелось ему оставаться в этом сне. Он хотел побыстрее добраться до создания тени и закончить это опасное задание. Но он почувствовал, что женщина в ревущей сзади машине имеет право его остановить.

Азофель затормозил и остановился. В боковом зеркале он видел, как сзади подъехала патрульная машина.

— Ты же не будешь пожирать ее тень? — забеспокоился Рик, вытягивая шею, чтобы выглянуть в запотевшее боковое стекло.

Женщина-полицейский вышла из машины и направилась к нарушителям. Хотя ее беличье лицо было замаскировано темными очками и шлемом, по напряженному телу можно было прочесть, как она удивлена, что этот автомобиль с заиндевевшими стеклами вообще смог проехать по улице — не говоря уже о том, что на такой скорости.

— Обещай, что не будешь есть ее тень, — настаивал кобольд.

Бросив на Рика разочарованный взгляд, Азофель вышел из машины. Полицейскую ослепило его сияние, а он быстро шагнул к ней, не давая опомниться. Он собирался сказать ее внутренней сущности восемь слов: «Возвращайся в свой экипаж, засни и забудь нас». Но, шагнув ближе, он ощутил ее жизнь, ее место посреди этого сна, живое расстояние ее судьбы. Перед ним была Джейнис Арчер, мать близнецов девяти лет от роду, разведенная, встречающаяся с одним бухгалтером из налогового управления штата, а последнее, что она сегодня делала перед дежурством — ухаживала за больным отцом, который умирал от рака у себя дома под присмотром персонала хосписа.

Он отступил назад, снова пораженный живой близостью каждой жизни в этом сне. Серые лесистые холмы поднимались в экстазе по обе стороны пустой сельской дороги, и с трепетом Азофель понял, что эти инертные груды материи так же реальны и подлинны, как поля света, откуда он пришел.

Глаза женщины привыкли к свету, и она ахнула при виде Азофеля: длинное лошадиное лицо ангела с курчавой серебряной гривой и раскосыми порочными глазами.

Азофель произнес свои восемь слов, и Джейнис тут же повиновалась. Он вернулся к машине и одним движением руки очистил ее ото льда. Потом он сел за руль, и машина пустилась в путь по Темному Берегу.

Рик рассматривал Ожерелье Душ и хотел хоть что-нибудь найти в призматической глубине кристаллов. Но видел только рассыпанные радуги.

— Коснись Ожерелья своей силой, Азофель, — взмолился кобольд. — У меня не хватает Чарма, чтобы здесь, на Темном Берегу, что-нибудь в нем увидеть.

Азофель оторвал взгляд от бокового стекла машины, от пролетавшего мимо пейзажа: холмистые, уходящие вверх поля, созвездия ищущих сухую травку овец, согнанных в кучу холодным ветром. Он сам как раз думал, на что может быть похоже замкнутое существование овец, но не позволил себе их коснуться.

— Я должен беречь свою силу.

— Ожерелью нужно лишь легчайшее касание твоего Чарма, а нам надо увидеть, что сталось с нашими друзьями. Где оказалась Лара, ведьма-призрак, без своей хрустальной призмы? Что сталось на Темном Берегу с нашими спутниками — маркграфиней и Бульдогом? — Рик в отчаянии глядел на Азофеля. — И где Даппи Хоб? Это его мир. Он нас сюда привел. И наверняка он за нами наблюдает. Не следует ли нам хотя бы оглядеться, что вокруг нас?

Лучезарный неохотно протянул палец к Ожерелью. Искорка проскочила между пальцем и прозрачным камнем, радуги во всех хрустальных призмах стали плотнее. И тут же среди граней засветились образы.

Бульдог висел бурой шкурой на хвойном подросте. Его зашвырнуло высоко в холмы, на опушку старого леса. Ветерок шевелил на нем шерсть, ноздри раздувались, вдыхая запахи, несущие вести о странных животных.

— Я нашел Бульдога! — воскликнул Рик. — Он, кажется, оглушен. Он ранен?

Азофель заглянул в глубь сновидения и ощупал упомянутую сущность.

— Физически он невредим, но удар лишил его памяти. То же самое было с его напарником, когда он прибыл на Ирт. Он ничего не помнит.

— Тогда надо восстановить его память. — Рик Старый протянул камни Лучезарному. — У него сейчас нет Чарма, а без него память не вернется.

Азофель снова стал рассматривать топчущихся на морозе овец под ясным куполом неба.

— Какое-то время Бульдог сам за себя сможет постоять. Поглядев снова в кристаллы, Рик увидел, что Бульдог ловко спускается по обламывающимся еловым веточкам. Холод не пробирал его через шерсть. Двигался он умело, но осторожно, внимательно рассматривая поляны под снежным навесом ветвей.

— Теперь покажи мне Бройдо, — велел кобольд, и призмы ожерелья стали молочно-матовыми. — Бройдо, эльфа-советника с Края Мира. Покажи мне Бройдо.

— Он погиб.

Призмы стукнулись о грудь кобольда.

— У него был Чарм! Меч змея…

— Этого оказалось мало.

Рик Старый закрыл морщинистые веки, неуклюже раскрыл рот, пораженный горем. Потом зубы клацнули.

— С этим мы смириться не можем.

— Выбора у нас нет, кобольд. — Азофель отвел с лица живые и яркие пряди волос и повернулся к Рику. — Ты еще не понял? Разбрасываться энергией из сочувствия к этим душам мы не можем. Вся сила нам нужна для борьбы с Даппи Хобом. Он знает, что мы идем к нему, и будет готов.

Щетинистый подбородок кобольда упрямо задрался к коричневым холмам, теряющимся в морозной голубой дымке.

— Он там… его труп. Остановимся и подберем. Хоть это мы должны для него сделать.

— Забудь ты своего эльфа! — По лицу Азофеля проползли искры. — Думай о наших мирах!

Брови Рика укоризненно сошлись на переносице:

— Ради этого он и погиб — ради наших миров. Он знал, на что мы идем. И он один из нас в этом чужом мире. — Голос кобольда стал медленнее — такая в нем зазвучала убежденность. — Мы не бросим его здесь. Даже его труп.

Азофель скривился, но возражать не стал. Безымянная владычица назначила этого кобольда его ведущим, и хотя приказ Рика противоречил главной цели, он был созвучен с пробудившимся в Лучезарном слабым интересом к этим жизням, заключенным в чужом сне. Он замедлил ход и, не прикасаясь к рулю, развернул машину и поехал назад к проселочной дороге, где ощущал тело.

— Покажи мне тело Бройдо.

Кобольд, прищурясь, вглядывался в Ожерелье Душ, и оно показало ему внутренность бревенчатого бара. Тело задравшего брови эльфа свисало с потолка на цепях для шин. Под ним сидели бражники с пенными кружками какого-то ферментированного варева, горланили, смеялись и передавали друг другу меч змея.

Машина остановилась перед каменистым потоком, где осенние листья вмерзли в лед. Рик недоуменно оглянулся на темные оледенелые деревья.

— Зачем мы здесь встали? Азофель вышел и перешел ручей.