часть коренного населения ждёт голодная смерть. А соседи вряд ли захотят помочь, у них и своих проблем выше крыши. Жестоко? Возможно. Вот только всю историю России, Польша только и делала, что нападала на Россию, пытаясь её уничтожить. Такая вот застарелая ненависть у русским вообще. Может хоть в этот раз сделают правильные выводы. Ну а тех, кто выводы всё же сделает, возможно останутся жить дальше. Мы не варвары, и смотреть безучастно, как погибает один из народов, не будем. Вот только в этот раз не будет гуманитарной помощи. За всё надо платить. Не можешь платить, тогда отдавай долг своим трудом. Вот как-то так.

* * *

И вот теперь, после полугода, я лежу в своей кровати, у себя дома, наслаждаясь спокойствием. Георгич расщедрился, всем участникам дал по месяцу отпуска. Кто-то остался там, на базе, это в основном семейные, кому без разницы, где быть вместе, а остальные разъехались. Всех женщин, что дежурили на базе, я активировал. Радости было столько, что меня чуть на ленточки не распустили. Сашенька меня спасла. И на следующий день мы были уже в Челябинске.

Лежал я и думал, чем же мне заняться? У всех есть занятие, только я сейчас бездельничаю. Даже Саша занялась своей непосредственной деятельностью, связанной с кадетским корпусом. Отец уже почти месяц гоняет подростков. Только теперь не у нас на усадьбе. Специально для него была выделена земля недалеко от усадьбы, где отец построил новый лагерь. А всё потому, что, ожидалось пополнение. В этот раз у него было уже три роты. Целый батальон курсантов. Туда шли в основном те, кто не смог попасть в специализированные учебные заведения. Даже в таком виде, для детей это было подарком.

Меня никто не тревожил, дали время прийти в себя. За что я им очень благодарен. Бывало, за эти полгода, накатывала такая тоска, что хоть вой. Уставали все страшно. А тут ещё столько смертей каждый день. Это тоже угнетает. Пусть враг, но у живого человека ведь жизнь отнимаешь. Раньше думал, что к смерти можно привыкнуть, и ты уже ничего со временем не будешь ощущать, когда отнимаешь чужую жизнь. Оказалось это не так. С каждой отнятой жизнью ощущаешь опустошение. Может это субъективное мнение, или из-за того, что полгода постоянных боёв, выматывает. Но сейчас я ощущал каждой своей клеточкой, что жизнь возвращается ко мне. И это состояние хотелось продлить.

* * *

И вот так размышляя, я сразу и не заметил, что что-то изменилось в окружающем меня мире. Что-то очень знакомое, ощущения, что время остановилось. Даже часы на стене замерли, не слышалось мерное тиканье. Посмотрел на свои часы, что на руке, они нормально работали. Но это ещё ни о чём не говорит. Когда я сам останавливаю время, часы тоже работают в нормальном ритме. Всё, что входит в моё поле, сохраняет способность нормального течения времени. И сейчас я был в крайнем изумлении. Ведь я время не останавливал. Чтобы убедиться, я подкинул в воздух монетку, что лежала на тумбочке, и она зависла в воздухе. Так и есть, на лицо остановка времени. И это сделал не я. Я так разволновался, и уже готов был бежать к своим близким, наверняка злоумышленник захотел уничтожить нас, используя мои же технологии, но успел только вскочить с кровати.

— Не суетись, — раздалось где-то в комнате, — с ними всё в порядке. Я рад, что ты наконец уловил странность. Долго же пришлось этого ждать. Целую минуту. За это время, можно уничтожить цивилизацию. Но меня можешь не бояться. Я не за этим пришёл. Я друг. А друг не убивает близких своих друзей.

Я проверил комнату взглядом ЭМИ, как я его называю, и обнаружил странное образование посреди комнаты, которого там просто не могло быть. Но форма этого образования напоминала фигуру человека. Состояло оно из переплетения электромагнитных волн, но никуда не распространялось, а было закольцовано в форме человека. Эти волны не стояли на месте, они переливались из одного места в другое, были разного цвета, и выглядело это футуристично. Словно человек находился в некоем скафандре, состоящем из этих волн. А может так оно и было.

— Кто ты, покажись. — Хоть он и говорил, что не желает мне зла, но разговаривать с бесплотным духом очень уж неприятно. А более того, я не знал как с этим бороться, случись у нас недопонимание. — Я не могу разговаривать с приведением, как-то это неправильно.

— Ну почему сразу с привидением, — обиделось нечто, и проявилось в физическом плане, так и есть, человек, но какой-то прозрачный, и без скафандра, обычный лабораторный халат, — хотя, с твоей точки зрения, это выглядит именно так. Так устраивает?

— Вполне, — махнул я головой, присаживаясь на кровать, — что с моими родными?

— Да всё с ними в порядке, — махнул он небрежно рукой, — занимаются своими делами, точнее, сейчас пока не занимаются, сейчас никто ничем не занимается. Время стоит. И только мы с тобой можем двигаться. Но это всё временно. После того, как я удалюсь, всё вернётся в норму.

— Хорошо. Тогда что тебе от меня надо, и ты не ответил на вопрос, кто ты такой?

— Начну со второго вопроса. — Улыбнулся он в ответ, и присел… в воздухе он присел. Но создавалось впечатление, что сидит он на стуле, только стул в видимом диапазоне не отражался. — Зови меня Михаил. Я лаборант кафедры «5 измерение», эта кафедра занимается изучением времени. И если бы не война, возможно, мы бы достигли больших успехов.

— Война? — Удивился я. — Какая война? Ты про ту, что американцы устроили? Так не мы тут виноваты.

— Нет, я не про эту войну говорю, — помахал тот головой, — но к этой теме мы ещё вернёмся. Так вот, мы занимаемся изучением времени, и достигли некоторых результатов. Один из них, это то, что мы сейчас с тобой разговариваем. Я из 2024 года, но не вашей ветки реальности.

— Как это понимать? — Нахмурился я. — Каких ещё реальностей? Их что, много что ли?

— Да, именно так. Их много. И ваша реальность, отличается от нашей всего в несколько лет.

— Ты имеешь в виду, — перебил я его, — что изменения наших реальностей началось недавно?

— Именно так. Изменения наших реальностей начались в 1990 году, когда ты служил в армии. Помнишь момент, когда ты столкнулся с прапорщиком Вьюжиным?

— Хм, — ухмыльнулся я, — как не помнить? Для меня это было историческим столкновением.

— Именно так, — заулыбался тот в ответ, — именно историческим, но не только для тебя.