О, как бы ему самому хотелось этого! Черт возьми, он и вправду хотел, но боялся. Ведь отступления быть не могло. Нельзя же начать общаться с дочерью, а почувствовав какие-нибудь затруднения, повернуться и драпануть в кусты.

– Знаешь, Мэд, я сейчас не могу. Мне надо сначала ощутить себя отцом, а уж потом встречаться с ней.

Она хотела было сказать что-то в ответ, но вместо этого сделала совершенно неожиданную странную вещь: протянула руку и положила ладонь ему на грудь. Даже через больничный халат Энджел почувствовал, какая у Мадлен горячая рука.

– – Ох Энджел, – сказала она, склонившись над ним. Она оказалась так близко, что Энджел мог видеть серебристые искорки в ее зеленых глазах, почувствовать запах ее духов. – Ты все сразу ощутишь, можешь мне поверить.

Взгляд Мадлен просто завораживал Энджела. Странно, но ему казалось, что Мадлен смотрит на него в точности так, как раньше. Правда, прошло много лет, и он не был уверен в том, что помнит какой именно был тогда у Мадлен взгляд...

– Я скажу или сделаю какую-нибудь глупость, – сказал он, желая нарушить затянувшееся молчание.

– Попробуй только, будешь иметь дело со мной!

– Энджел понимал, что на этот раз Мадлен не склонна шутить. Он также понимал и то, что она идет на серьезный риск. Мадлен очень любит Лину и опасается, что Энджел и вправду сотворит какую-нибудь глупость и обидит дочь. Он знал, что ему тогда не будет прощения. Никакого второго шанса.

– Я бы не хотел, чтобы она знала о пересадке сердца. Еще станет со мной обращаться, как с инвалидом.

– Не станет. Но когда ей об этом сказать, и говорить ли вообще – это тебе решать. Поступай как сочтешь нужным.

– А как мне себя держать? Вообще, что мне с ней делать?

– Фрэнсис был ей как отец родной, она очень его любила и не сказать словами, как ей теперь тяжело без него. Она нуждается в ком-то, кто выслушал бы ее, кому не безразличны ее чувства. Это все, что Лине пока от тебя нужно. Просто будь ей другом.

Он нервно усмехнулся.

– Именно это Франко... он бы сказал в точности этими же словами.

– Пожалуй, – едва слышно согласилась Мадлен. Она выжидательно, сверху вниз, смотрела на Энджела.

«Будь ей другом».

Лина нервно расхаживала взад-вперед по тихому коридору отделения послеоперационной реабилитации. Время от времени какая-нибудь медсестра или врач здоровались с ней, приходилось что-нибудь отвечать. Все остальное время Лина расхаживала в молчании. Она была сильно возбуждена и никак не могла остановиться.

Пробегавшая по коридору Хильда дружески хлопнули Лину по плечу.

– Ты прямо как тигр в клетке, девочка. Что случилось! Лина едва взглянула на медсестру. Ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы остановиться. Ноги так и просились ходить. Вообще-то Лина знала и любила Хильду, но сейчас от волнения она не могла даже немного поболтать с ней. В этом состоянии Лина даже на несколько мгновений не могла удерживать в голове смысл заданного ей вопроса.

Хильда внимательно смотрела в глаза Лине, затем как обычно, оглядела девушку с головы до ног, после чего неодобрительно поцокала языком.

– С такими волосами, как у тебя, можно сделать Фантастическую прическу. Моя дочь знает в этом толк.

Эта медсестра из отделения трансплантации всю свою жизнь направо и налево раздавала советы, как сделаться красивой. Увидев Лину, она каждый раз непременно подходила и, потрепав девушку по щеке, качала головой и бормотала что-то не слишком оригинальное о том, какой красивой могла бы стать Лина, если бы не злоупотребляла косметикой. Обычно Лина в ответ только улыбалась.

Но не сегодня.

Через несколько минут она намеревалась впервые увидеться с собственным отцом. Что, если он решит, что у него некрасивая дочь?!

Лина сунула руки в карманы и демонстративно отвернулась. Хильда даже рот открыла от недоумения. Быстрым шагом пройдя в кабинет матери, Лина поспешно захлопнула за собой дверь. Подойдя к старинному, викторианской эпохи, зеркалу, висящему возле книжного шкафа, Лина внимательно посмотрела на свое отражение.

Девушка в зеркале выглядела бледной, с опухшими от недосыпания глазами. Волосы торчали во все стороны. От густо накрашенных тушью нижних ресниц казалось, что под глазами у Лины огромные, почти черные синяки.

Господи, как же Лина раньше не подумала о том, как она выглядит?! Ей стало страшно, отец, наверное, подумает, что у него страшненькая дочь.

Лина принялась торопливо рыться в столе матери, нашла щетку для волос и попыталась привести волосы в приличный вид. Однако Джетт так хорошо обкромсал ее, что причесывай не причесывай, изменений к лучшему не было заметно.

Посмотрев на себя в зеркало еще раз, Лина впала в настоящую панику. Вид у нее был почти как у какой-нибудь бродяжки, из тех, что можно встретить по вечерам шатающимися по улице.

Дверь за спиной открылась. Лина резко обернулась и выронила на пол щетку для волос.

Увидев Мадлен, Лина почувствовала, как внутри все сжалось. Мать выглядела так, словно только что сошла со страницы модного журнала: золотисто-каштановые волосы были тщательно уложены мягкими чередующимися волнами, красивые, оливкового цвета глаза чуть тронуты коричневой тушью. На ней был кремовый кашемировый свитер и черные брюки. Все это, вместе взятое, производило впечатление безупречного стиля.

Вот такую женщину отец наверняка назвал бы красивой.

Лина опять взглянула на свое отражение в зеркале и невольно сморщилась.

– В таком виде я не могу к нему пойти. Лучше я приду сюда завтра. Кажется, у меня вдобавок живот расстроился от каши, которую я на завтрак съела.

Лина чувствовала, как бешено бьется у нее пульс.

– Он сказал, что согласен встретиться со мной? Мать, слегка нахмурившись, сделала несколько шагов к дочери.

– Ты в порядке?

Лина сначала утвердительно кивнула, затем отрицательно покачала головой. Слезы навернулись ей на глаза.

– Нет, – прошептала она. Мать погладила ее по щеке.

– Нет ничего странного в том, что ты волнуешься.

– Я такая страшненькая в зеркале.

– Ты выглядишь восхитительно.

– Не нужно было позволять Джетту кромсать мои волосы. – Лина торопливо взглянула на мать, ожидая, что та произнесет свое обычное «я же предупреждала тебя». Но, к счастью, мать промолчала. После короткой паузы Лина спросила: – Скажи, а нельзя ли сделать так, чтобы я выглядела, как ты?

Мать оглядела дочь, и уголки ее губ чуть дрогнули от сдерживаемой улыбки.

– Ты выглядишь гораздо симпатичнее меня.