кораблями и пальмой, но он без слов отдал их Мишке. После того как ушел Сима, ему стало не по себе.

Мишка собрал все листы, вложил их обратно в альбом. Только первая страница с посвящением была безвозвратно испорчена. Мишка разгладил ее на коленях и тоже сунул под обложку.

На другой день в небе хозяйничало солнце. Оно распустило снежную жижу и веселыми потоками погнало ее к люкам посреди двора. В водоворотах над решетками ныряли щепки, куски бересты, раскисшая бумага, спичечные коробки. Всюду, в каждой капле воды, вспыхивали маленькие разноцветные солнца. На стенах домов гонялись друг за другом солнечные зайчики. Они прыгали ребятам на носы, щеки, вспыхивали в ребячьих глазах. Весна!

Дворничиха тетя Настя сметала с решеток мусор. Ребята проковыривали отверстия палками, и вода с шумом падала в темные колодцы. К обеду асфальт подсох. Только из-под поленниц продолжали бежать реки грязной воды.

Мальчишки строили из кирпичей плотину.

Мишка, прибежав из школы, повесил свою сумку на гвоздь, вбитый в большущее полено, и принялся сооружать водохранилище.

– Давайте быстрее, – надрывался он, – не то из-под поленницы вся вода убежит!

Ребята носили кирпичи, песок, щепки… и вот тут они заметили Симу.

Сима стоял неподалеку от ворот с портфелем в руках, словно раздумывая, куда ему идти – домой или к ребятам.

– А, Сима!.. – закричал Мишка. – Солнышко на небе. Сухо, смотри, – Мишка показал на большую подсохшую плешину. – Ну, что скажешь?

– Может, подушку принести? – съязвил Толик.

Ребята смеялись, наперебой предлагали свои услуги: ковры, половики и даже солому, чтобы Симе не было жестко.

Сима немного постоял на прежнем месте и двинулся к ребятам. Разговоры тотчас смолкли.

– Давай, – просто сказал Сима.

Мишка поднялся, вытер мокрые руки об штаны, сбросил пальто.

– До первой крови или на всю силу?

– На всю силу, – не слишком громко, но очень решительно ответил Сима. Это значило, что он согласен драться до конца, пока поднимаются руки, пока пальцы сжимаются в кулак. Здесь уже неважно, течет у тебя из носа кровь или нет. Побежденным считается тот, кто скажет: «Хватит, сдаюсь…»

Мальчишки стали в кружок. Сима повесил свой портфель на один гвоздь с Мишкиной сумкой, снял пальто, завязал шарф вокруг шеи потуже.

Толик шлепнул себя пониже спины и сказал: «Бем-м-м! Гонг!»

Мишка поднял кулаки к груди, заскакал вокруг Симы. Сима тоже выставил кулаки, но по всему было видно, что драться он не умеет. Как только Мишка приблизился, он сунул руку вперед, пытаясь достать Мишкину грудь, и тут же получил удар в ухо.

Ребята думали, что он заревет, побежит жаловаться, но Сима поджал губы и замахал руками, как мельница. Он наступал. Месил кулаками воздух. Иногда его удары доставали Мишку, но тот подставлял под них локти.

Сима получил еще одну затрещину. Да такую, что не удержался и сел на асфальт.

– Ну, может, хватит? – спросил Мишка миролюбиво.

Сима помотал головой, поднялся и снова замолотил руками.

Зрители при драке очень переживают. Они подпрыгивают, машут руками и воображают, что этим самым помогают своему приятелю.

– Мишка, да что ты сегодня!.. Миша, дай!

– Мишка-а-а… Ну!

– Сима, это тебе не подхалимством заниматься… Миша-а!

И только один из ребят вдруг крикнул:

– Сима, держись!.. Сима, дай! – Это кричал Кешка. – Да что ты руками-то машешь? Ты бей…

Мишка дрался без особого азарта. Среди зрителей нашлись бы готовые поклясться, что Мишка жалел Симу. Но после Кешкиного выкрика Мишка набычился и принялся так молотить, что Сима согнулся и только изредка выставлял руку, чтобы оттолкнуть противника.

– Атас! – вдруг крикнул Толик и первый бросился в подворотню. К поленнице торопливо шла Людмилкина мать; чуть поодаль выступала Людмилка. Заметив, что мальчишки разбегаются, Людмилкина мать прибавила шагу.

– Я вас, хулиганы!..

Мишка схватил свое пальто и шмыгнул в подворотню, где уже скрылись все зрители. Только Кешка не успел. Он спрятался за поленницу.

А Сима ничего не видел и не слышал. Он по-прежнему стоял согнувшись, оглушенный от ударов. А так как Мишкины кулаки вдруг перестали обрушиваться на него, он, видно, решил, что противник устал, и поспешил в наступление. Первый его выпад угодил Людмилкиной матери в бок, второй – в живот.

– Ты что делаешь? – взвизгнула она. – Людочка, этот хулиган тебя в лужу толкнул?

– Не-ет, – проныла Людмилка. – Это Сима, они его били. А толкнул Мишка. Он в подворотню удрал.

Сима поднял голову, растерянно посмотрел по сторонам.

– За что они тебя били, мальчик? – спросила Людмилкина мать.

– А они меня и не били вовсе, – угрюмо ответил Сима.

– Но я же сама видела, как хулиганы…

– Это был поединок. По всем правилам… И вовсе они не хулиганы. – Сима надел пальто, снял с гвоздя свой портфель, пошел было прочь.

Но тут Людмилкина мать спросила:

– А это чья сумка?

– Мишкина! – выкрикнула Людмилка. – Нужно ее взять. Мишка тогда сам придет.

Тут Кешка выскочил из-за поленницы, схватил сумку и побежал к парадной.

– Беги за мной! – крикнул он Симе.

– Это Кешка – Мишкин приятель. Хулиган!.. – заревела Людмилка.

В парадной мальчишки перевели дух, сели на ступеньку лестницы.

– Тебе не очень больно?.. – спросил Кешка.

– Нет, не очень…

Они еще немного посидели, послушали, как Людмилкина мать грозит сходить в Мишкину школу, к Мишкиным родителям и даже в милицию, в отдел борьбы с безнадзорностью.

– Ты этот альбом своей учительнице подарить хотел? – спросил вдруг Кешка.

Сима отвернулся.

– Нет, Марии Алексеевне. Она на пенсии давно. Когда я заболел, она узнала и пришла. Два месяца со мной занималась… бесплатно. Я ей специально этот альбом рисовал.

Кешка свистнул. А вечером он пришел к Мишке.

– Мишка, отдай Симе альбом. Это когда он болел, так Мария Алексеевна с ним занималась… бесплатно…

– Сам знаю, – ответил Мишка.

Весь вечер он был неразговорчивым, отворачивался, старался не глядеть в глаза. Кешка знал Мишку и знал, что неспроста это. А на следующий день случилось вот что.

Ближе к вечеру Сима вышел во двор. Он по-прежнему шел опустив голову и покраснел, когда к нему подскочили Мишка с Толиком. Он, наверное, думал, что опять его позовут драться; вчера никто не сдался, а ведь нужно довести до конца это дело. Но Мишка сунул ему свою красную мокрую руку.

– Ладно, Сима, мир.

– Пойдем с нами водохранилище делать, – предложил Толик. – Ты не стесняйся, дразнить не будем…

Большие Симины глаза засветились, потому что приятно человеку, когда сам Мишка смотрит на него как на равного и первый подает руку.

– Ты ему альбом отдай! – зашипел Кешка Мишке на ухо.

Мишка нахмурился и ничего не ответил.

Кирпичная