– Это все одно существо, – громким шепотом объяснила девушка. – У него общее туловище, такой ужас…

Головки на хлипких белых шеях дружно потянулись вперед, а следом за ними начало выдвигаться из темноты что-то черное, массивное, длинное, с толстыми суставчатыми лапами по бокам. Туловище, стало быть. Вот оно, значит, какое…

– Бегом наружу! – Сунорчи первым сорвался с места.

Чемхет бросился за ним, волоча за руку Соймелу. Главное – успеть, добежать раньше, чем тебя настигнут. Гадине через лаз не протиснуться, да и лестница на такую тушу не рассчитана.

За спиной что-то дробно стучало по полу, азартно пищало и сипело. Оно бросилось в погоню, и двигалась эта подземная громадина весьма проворно – что неудивительно при таком количестве ног.

Сунорчи, не оглядываясь, взлетел по лестнице. Чемхет толкнул Соймелу:

– Пошла вперед!

Он спасет ее, обязательно спасет, и потом…

Сой торопливо засеменила по ступенькам, путаясь в заменившем сарпу пледе. К охватившей ее панической лихорадке примешивалась благодарность: она обязательно переспит с этим славным мальчиком, который не захотел ее бросить.

Поднимавшийся следом иллихеец наступал ей на пятки. Дыра с клочком предвечернего серого неба постепенно приближалась, а подземный монстр уже копошился внизу. Задетая страшной лапой лестница затряслась, девушка взвизгнула и вцепилась в перила.

– Быстрее! – прикрикнул Чемхет.

Всего-то несколько ступенек осталось. Лестница опять содрогнулась.

До выхода рукой подать. Агент с силой толкнул Соймелу в дыру лаза – и услышал ее вскрик, когда она, не устояв на ногах, покатилась по склону. Теперь осталось нырнуть туда следом за ней…

От страшного удара в спину он чуть не задохнулся, а потом его ошеломила боль. Из груди что-то торчало, как будто шип вырос… Тварь проткнула его насквозь, да еще в живот впилось что-то острое. Как же больно… Он подумал, что зря послал вперед Соймелу, надо было спасаться самому, успел бы, как благоразумный Сунорчи. Догеройствовался… Тварь потащила его вниз, заодно обрушив кусок лестницы.

«Будь проклят за это Клетчаб Луджереф», – подумал Чемхет, судорожно дергаясь и кашляя кровавыми сгустками.

И уже под конец, когда в него вцепилось с дюжину зубастых ртов, мелькнула угасающая мысль, что, как бы там ни было, а девушку он все-таки спас, не досталась она подземной гадине…

Вспухшее глинистое пятно на склоне Овечьей горки напоминало скорлупу яйца, из которого что-то пытается выбраться наружу. И того и гляди оно оттуда выберется.

Из трещины высунулась темная суставчатая лапа длиной с водосточную трубу многоэтажного дома, с большим серповидным когтем на конце. Она принялась шарить вслепую, словно искала, кого бы схватить, но люди успели отбежать и укрыться в частично разрушенной кирпичной постройке по ту сторону дороги.

Чемхет погиб. Мервегуст и Котяра, заглянув в дыру, увидели, как чудище его терзает. Лицо было в крови, живот распорот, но, кажется, он все еще был жив.

– Держите фонарь, – отрывисто бросил иллихеец. – Направьте на него луч.

Вытащил из-за пазухи «четвертной» пистолет и, тщательно прицелившись, нажал на спуск. Пуля попала в залитый кровью лоб.

Монах кивнул: правильно, ничего больше не поделаешь. После приличествующей паузы угрюмо произнес:

– Печалюсь вместе с вами.

– Пошли, – позвал Мервегуст убито-бесстрастным голосом.

Съев агента, тварь, не иначе, поняла, что за пределами подземелья есть еще много пищи, потому что принялась остервенело рыть ход наружу. Камень чередовался с глинистыми участками, и в скором времени жилец Овечьего холма нашел подходящее податливое местечко, чтобы пробиться в большой мир.

Как назло, машин на дороге не было. Ни одной. Возможно, на заводе каким-то образом определили, что под землей творится неладное, и теперь весь транспорт посылают в объезд по другой дороге, которая проходит с восточной стороны от Овечьей горки? Если так, они должны были вызвать помощь, у них же там телефонная связь… Или они до сих пор ни о чем не знают?

Общее молчание нарушил Жозеф Глинтух.

– Бегать от этой сволоты бесполезно, переловит поодиночке и сожрет. Поэтому, если машины так и не будет, предлагаю дать бой.

– У нас нет серьезного оружия, – хмуро возразил Котяра. – Даже если у каждого из вас по «четвертному», против той твари это все равно что водяной пистолет.

– Будет.

Расстегнув куртку, Жозеф вытянул из-под рубашки и снял с шеи цепочку с граненым дымчатым кристаллом. Монах, сразу сообразивший, что это, подался вперед, не веря собственным глазам: кто ж ему дал такую вещь?..

Бросив кулон на пол, рослый иллихеец что-то еле слышно прошептал. Между тем на склоне горки тяжело обвалился пласт глины, и в образовавшееся отверстие пролезли еще две чудовищные лапы. А посреди темноватой комнаты с ободранными обоями как будто из ничего появился ящик с тяжелым автоматическим оружием и коробками патронов.

– Разбирайте стволы, господа.

– Но если это наваждение… – вновь обретя дар речи, протестующе вымолвил Гурдо.

– Это не наваждение, могу поручиться. – Глинтух как ни в чем не бывало подобрал и надел на шею цепочку с магическим кулоном. – Иначе его бы давно уже извели, вместо того чтобы оставить как есть и замуровать. Не знаю в точности, что это такое, есть разные гипотезы, но твари вроде этой столетиями дрыхнут в некоторых из ваших холмов, и будить их не следует. Видимо, оттого и народ из этого района разбежался: люди чувствуют их присутствие, хотя не понимают, в чем дело. Наш Луджереф и здесь проявил себя в известном роде выдающейся личностью…

Клетчаб зыркнул на него, но смолчал. Толку-то шуршать, ежели тебя уже загребли. Он сидел в сторонке, со скованными за спиной руками, с распухшей скулой и ноющей после монашеского удара челюстью. Штаны изодраны в лоскутья, на израненных ногах запеклась кровь. Время от времени, когда никто не торчал между ним и оконным проемом, он поглядывал на ожившую куклу, оставленную на опасном склоне: эта погань отчаянно рвалась с поводка, желая воссоединиться со своим создателем и еще пуще его уделать. Торчащая из земли железяка, к которой привязали страшило, от его усилий еще раньше вылезла вверх на добрую половину бута, и Луджереф с беспокойством прикидывал: выдержит или нет?

Соймела, закутанная в одеяло из схрона, съежилась в другом углу и давилась рыданиями. Клетчаб возблагодарил богов за то, что она разнюнилась, а то, будь эта норовистая краля в другом настроении, давно бы уже ему в рожу вцепилась, довершив начатое пауком и монахом.

Он размышлял, получится ли под шумок сделать ноги, пока вся эта дрянная компания будет отстреливаться от Постояльца. По всему выходило, что не получится, но чем не шутит шальная удача?

– Откуда у вас кулон из храма Лунноглазой Госпожи, вы ведь не преподобный? – без особого нажима, но с интересом осведомился «бродячий кот», одновременно изучая крупнокалиберный пистолет иллихейского производства – такого оружия он раньше в руках не держал.