вопросам брака — снова подумал Гарп, растворяя столовую ложку томатной пасты в чашке теплой воды и добавляя все это в соус. Почему, интересно, самые серьезные дела всегда поручают шарлатанам? Что может быть серьезнее консультаций по вопросам брака? И все-таки «брачный консультант» стоит в иерархии доверия ниже хиропрактика. Судя по тому, как многие врачи-психиатры поносят хиропрактиков, может, на советников по вопросам брака они и вовсе чихать хотели? С другой стороны, сам Гарп больше всего на свете хотел бы начихать именно на психиатров — на этих опасных упростителей жизни, этих похитителей личностной оригинальности и сложности. Для Гарпа презренные психиатры замыкали длинную вереницу всех тех, кто не в состоянии разобраться даже в собственных неурядицах.

Психиатр подходит к вороху чужих проблем, не имея к ним ни малейшего уважения. Главная его цель — прочистить мозги; Гарп считал, что обычно это делается (если вообще делается) простым отбрасыванием всех проблем — как бы за ненужностью. Действительно, самый простой способ навести чистоту, Гарп и сам это знал. Но в том-то и дело, что проблемы нужно не отбрасывать, а использовать, заставляя их работать на тебя. «Тебе, писателю, легко говорить! — как-то заявила ему Хелен. — Творческие люди многое могут использовать, а большинство людей не может, им попросту не нужны все эти проблемы. Мне, например, точно не нужны. Интересный бы из тебя получился психиатр! Ну, вот что бы ты сделал, если бы какой-нибудь бедолага, который понятия не имеет, что ему делать с накопившимися проблемами, пришел к тебе и сказал, что просто хочет от всех своих проблем избавиться? Полагаю, ты посоветовал бы ему написать о них, верно?» Гарп хорошо помнил этот разговор и даже помрачнел; он понимал, что и сам порой слишком упрощает вещи, которые его раздражают, однако был убежден, что психиатры упрощают все на свете.

Когда Хелен снова позвонила, он сказал ей:

— Контора по продаже пиломатериалов возле Спрингфилд-авеню. Это рядом с тобой.

— Я знаю, где это, — сказала Хелен. — А ты только туда позвонил?

— Дерево есть дерево, — сказал Гарп. — И бруски два на четыре везде одинаковы. Так что отправляйся на Спрингфилд-авеню, у них все уже готово.

— А какую интересную работу ты нашел? — спросила Хелен; Гарп понимал, что она все это время думала о его словах.

— Консультации по вопросам брака, — сказал Гарп; томатный соус булькал на плите, кухня наполнилась аппетитным ароматом. Хелен некоторое время уважительно молчала на том конце телефонной линии. Гарп понимал, что ей трудно спросить, какими документами он сможет подтвердить свою пригодность для подобного занятия.

— Ты же писатель, — снова спокойно сказала она.

— Вот и прекрасно! — воскликнул Гарп. — Писатель отдает годы жизни исследованию непроходимой трясины человеческих отношений и часами гадает, что же роднит всех людей на свете. Неудача в любви, сложности в нахождении компромисса, потребность в сострадании? — Голос Гарпа уже гремел.

— Ну так и напиши об этом! — предложила Хелен. — Чего тебе еще надо? — Она прекрасно знала, что последует далее.

— Искусство никому помочь не способно, — назидательно сказал Гарп. — Люди не могут воспользоваться им на деле не могут ни съесть его, ни прикрыть им свою наготу, ни устроить с его помощью кров над головой; а если они больны, никакое искусство не сделает их здоровыми.

Хелен прекрасно знала, что такова основная установка Гарпа, который считал искусство изначально бесполезным и отвергал мысль о том, что оно имеет хоть какую-то общественную ценность. Две вещи нельзя смешивать, считал он: искусство и помощь людям. И утверждал, что сам он, например, толком не умеет ни того, ни другого — в конце концов, он ведь сын своей матери. Однако, и это делает ему честь, он воспринимал искусство и общественную деятельность как занятия совершенно различные и считал, что возникает уйма сложнейших проблем, когда некоторые ничтожества пытаются эти занятия соединить. Гарпу всю жизнь досаждала собственная уверенность, что литература относится к предметам роскоши; он-то мечтал, чтобы она была ближе к земле и доступнее, — но терпеть не мог, когда она такой становилась.

— Ладно, я поехала за деревяшками, — сказала Хелен.

— И если моя профессиональная деятельность не обеспечивает меня необходимой квалификацией, — упрямо бубнил Гарп, — у меня есть и иной опыт: я, как ты знаешь, и сам довольно давно женат. — Он помолчал. — И у меня есть дети. — Он снова помолчал. — И у меня немалый опыт в области быта, так или иначе имеющей отношение к браку…

— Значит, Спрингфилд-авеню? — уточнила Хелен. — Хорошо, я скоро приеду.

— Да у меня опыта для такой работы более чем достаточно! — гнул свое Гарп. — Я знаю, что такое финансовая зависимость, я знаю, что такое супружеская неверность…

— И очень хорошо, — сказала Хелен и повесила трубку.

А Гарп подумал: советы по поводу брачных отношений, пожалуй, все равно попахивают шарлатанством, даже если их дает по-настоящему квалифицированный специалист. Наконец он тоже повесил телефонную трубку. Понял, что придумал для «желтых страниц» на редкость удачное объявление — даже врать не придется:

ФИЛОСОФИЯ БРАКА, а также

СОВЕТЫ, КАК ПОСТРОИТЬ

И СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ,

Т.С. ГАРП, автор «Бесконечных проволочек» и «Второго дыхания рогоносца»

К чему добавлять, что это романы? Гарпу казалось, названия его книг звучат как названия учебников по сохранению брака.

Интересно, продолжал размышлять он, где лучше встречаться с клиентами — дома или в офисе?

Гарп взял зеленый перец, водрузил его прямо на середину газовой горелки и прибавил огня. Перец быстро почернел, и Гарп, дав ему остыть, легко соскреб обгоревшую кожицу. Обжаренный таким способом перец всегда очень сладкий; теперь его нужно нарезать ломтиками и положить в маринад из масла и уксуса с щепоткой майорана. Получится отличная заливка для салата. Больше всего Гарп любил делать именно такую заливку, потому что подгорающий перец наполнял кухню прямо-таки дивным ароматом.

Он положил на горелку вторую перчину, потом перевернул ее щипцами, а когда она совсем обуглилась, ловко подхватил ее и бросил в раковину. Перчина сердито зашипела. «Можешь ругаться как угодно, — ласково сказал ей Гарп. — Все равно времени у тебя почти не осталось».

Он был в некоторой растерянности. Обычно он предпочитал не думать ни о чем серьезном, когда готовил еду, — хотя, честно говоря, скорее заставлял себя выбросить из головы все заботы и тревоги. Но сейчас как раз страдал от того, что не с кем посоветоваться насчет работы «консультантом по вопросам брака».

— Тебе просто не с кем поговорить по душам о твоих писательских делах, — сказала Хелен, входя в кухню. Она сказала это еще более авторитетным, чем всегда, тоном; свеженарезанные бруски два