виде разгневанного Ришара Моншармен окончательно впал в недоумение. Поразмыслив, он достал из кармана письмо и протянул коллеге. Тот взял листок, вчитался и окончательно разъярился:

– Это уж чересчур! Я получил точно такое же. Нас опять разыграли. Но кто? Клянусь, я это узнаю, и, уж поверь, этот тип мне за все заплатит!

– Ришар, ты это всерьез? – задумчиво произнес Моншармен.

– Ах так?! До тебя все еще не дошло?! – возопил Ришар, пребывавший на грани нервного срыва. – А не желаешь взглянуть на мое письмо? Вот, держи.

И он вытащил из-под накидки послание Призрака Оперы.

Тем не менее Моншармен все еще смотрел на Ришара с выражением, которое тому совершенно не нравилось. Было заметно, что Моншармен подозревает коллегу или, по крайней мере, не доверяет ему. Это еще больше вывело Ришара из себя.

Моншармен решил уточнить свою мысль:

– Дорогой мой, и кто же тогда говорил в ложе, коли не ты?

Ришар яростно замахнулся, намереваясь грохнуть кулаком по столу, но осекся, так как в этот самый момент кто-то трижды отрывисто постучал по столешнице. Кулак Ришара завис в воздухе.

Директора переглянулись.

– Ты слышал? – не слишком уверенно спросил Ришар.

– Д-да… – выдавил побледневший Моншармен.

Они снова навострили уши, вспомнив про три тихих стука, о которых им рассказывала мамаша Жири… Они явно слышали именно их. Этот вполне отчетливый стук донесся… из стола, поскольку под столом никого не было!.. Но зато что-то было на самом столе… А именно большой конверт, на котором красными чернилами был начертан адрес. Казалось, троекратный тихий стук раздался именно затем, чтобы привлечь внимание к конверту.

Ришар, который, что там ни говори, был вовсе не чужд суеверий, осторожно протянул руку к письму, будто опасаясь обжечься. Наконец он беспрепятственно схватил этот странно легкий конверт и поспешно вскрыл. Моншармен наклонился над его плечом, и они вместе прочли адрес: «Директорам Парижской оперы». Вот что было в письме:

«Дорогие друзья, это мой голос вы слышали в ложе. Я был там. Если вы меня не видели, то лишь потому, что я склонен не особо доверять полиции, которая вечно допускает промахи, хотя я, как вы теперь понимаете, принял все возможные меры, чтобы предотвратить неприятности, на тот случай если вам взбредет в голову оповестить полицию. Надеюсь, до вас дошло, что полиция немедленно арестовала бы вас обоих, поскольку вы указали бы друг на друга, и это, согласитесь, было бы довольно забавно… Так пусть же это впредь послужит вам уроком на тот маловероятный случай, если вам вздумается впутывать в наши дела посторонних.

Теперь по поводу 20 000 франков.

Вложите двадцать тысячефранковых банкнот в прилагаемый конверт и за полчаса до ближайшего спектакля передайте его в запечатанном виде мадам Жири, которая сделает все необходимое.

Сердечно ваш,

П. О.».

В найденном конверте директора действительно обнаружили еще один такой же, сложенный вдвое. Красными чернилами на нем было начертано: «Господину П. О. лично».

Назавтра за полчаса до поднятия занавеса инспектор разыскал мадам Жири, которая уже заступила на свой пост, и попросил ее незамедлительно явиться в кабинет к господину Фирмену Ришару.

Бойкая мадам Жири не выказала ни малейшего удивления, она тотчас оставила свое место у дверей, где должна была встречать первых зрителей, быстрым шагом спустилась к входу для держателей лож, пересекла сцену и поднялась по лестнице. На пути ей попалась малышка Мэг, напропалую любезничавшая с пожарным. Мадам Жири отвесила дочери пару оплеух, а затем постучалась в директорский кабинет.

– Войдите!

Она, казалось, не заметила, что ее разглядывают с особо пристальным вниманием. Взяла протянутый ей толстый, довольно плотно набитый конверт, прочла адрес и опустила конверт в громоздкую сумку, с которой почти не расставалась.

– Вы, должно быть, знаете, что это такое? – спросил Моншармен.

– Что тут гадать, мусье директор? Это письмо для Призрака.

– И вы сами передадите ему это?

– Ну да. А что вы хотите, чтобы я с ним сделала?

– Вы вручите ему конверт лично в руки?

– Мусье, я никогда не видела рук Призрака и не могу вам сказать, есть ли они у него вообще…

– Но как же тогда вы поступаете?..

– Всего-навсего кладу на обычное место!.. И он, судя по всему, приходит за письмом. А как иначе?..

– И давно вы служите письмоносицей у Призрака?

– Впервые это случилось при господах Дебьене и Полиньи, за несколько дней до их отставки. Господин Полиньи лично вручил мне конверт, правда не такой толстый, как этот… и я поступила с ним ровно так же, как сделаю на сей раз. Прощайте, господа, при всем моем уважении, мне нужно поторапливаться. Вот-вот появятся зрители, а мне, как и всем, надо зарабатывать себе на жизнь, не правда ли?

Ришар и Моншармен не стали задерживать мамашу Жири. Но они не сводили глаз с нее и ее сумки. Не успела она затворить за собой дверь, как за ней проследовал администратор Мерсье. Ни одно движение смотрительницы не осталось незамеченным. Но она спокойно проследовала к ложе № 5 и ни разу не коснулась своей сумки. На пороге ложи она спокойно открыла ее, достала драгоценное послание, поставила сумку на банкетку, вошла в ложу и положила конверт на подлокотник кресла.

Мерсье тем временем осмелился заглянуть в сумку, где обнаружил только изящный кружевной платочек с вензелем из переплетенных букв «П» и «О», связку ключей, коробку спичек, двенадцать су и старый номер «Пти журналь», сложенный на очередном выпуске романа «Дочь вампира».

Что касается пары директоров, они, вооружившись биноклями, устроились поодиночке этажом выше, напротив ложи Призрака, забившись поглубже, чтобы их не было видно, так что пресловутый конверт ни на секунду не ускользал от двойного взгляда. Коллеги просидели так весь спектакль, не сходя с места ни во время действия, ни в антрактах.

В ложе так никто и не появился, и конверт все это время покоился на подлокотнике кресла. К закрытию занавеса они вместе с Мерсье ворвались в ложу № 5; таким образом, конверт выпал из их поля зрения лишь на пару секунд. В присутствии Мерсье, который был совершенно сбит с толку, так как выполнял распоряжения, будучи совершенно не в курсе всей затеи, Ришар и Моншармен с улыбкой на устах вскрыли конверт. Они полагали, что Призрак, чьи действия явно диктовались здравым смыслом, почуял слежку и не посмел притронуться к конверту. Они в самом деле обнаружили там свои 20 000 франков и, напевая веселый куплет, двинулись в кабинет. Но там на том же месте, где и накануне, они обнаружили очередной конверт, а в нем