– Где вы договорились с ним встретиться?

– Завтра… В двадцать третьем квадрате. В двенадцать часов ночи должен будет прилететь самолет, который нас заберет.

– Значит, вы полагаете, что взять живым его невозможно?

– Для того чтобы взять живым, нужно быть хитрее и умнее его. А еще нужно придумать какой-нибудь надежный план, в который бы он поверил.

– У нас есть такой план, – заметил полковник Мишин. – Я вам гарантирую жизнь, если вы поможете нам взять Марчука живым. Вы согласны?

Стас Гайдук сдавленно сглотнул и посмотрел на полковника Мишина:

– Я согласен… Что я должен сделать?

Кивнув в сторону Тимофея Романцева, полковник сказал:

– Старший лейтенант Романцев вам все расскажет.

Комиссар второго ранга Иван Серов вышел от Сталина и пошел за околицу, чтобы лично проверить выставленные вокруг деревни «секреты».

Офицеры сопровождения стояли близ огородов и о чем-то разговаривали. Стараясь не привлекать к себе внимания, говорили негромко. Личная охрана Сталина, помня его жесткий приказ, продолжала пребывать в вагонах (им следовало посочувствовать). Рота пограничников из войск НКВД, рассредоточившись вокруг деревни, пропускала лишь тех, кто действительно в ней проживал. Мягко, но твердо, не раскрывая сути дела, жителям соседних деревень советовали возвращаться обратно.

Охранение было подходящим. Пограничники знали свое дело, многие из них приняли бой в первые дни войны еще на границе, показав неслыханную стойкость, и теперь топали на запад к своим заставам, где когда-то начинали службу. Умело использовали пологий рельеф: приседали за кочки, сливаясь с землей, занимали позиции у кустов, где и вовсе выглядели невидимыми, в качестве укрытий использовали распадки. И если бы вражий наблюдатель надумал посмотреть охранение, то ему пришлось бы изрядно постараться, чтобы среди густорастущей зелени отыскать пограничников.

Даже Серов, зная о «секретах», дважды проскакивал мимо и невольно напрягался, когда пограничники поднимались в шаге от него. Все по делу, все серьезно. Так что с охранением все было в порядке. Прошелся по выставленному периметру и результатом остался доволен.

Уже повернув к деревне, Иван Александрович увидел полковника погранвойск Шепелева, шедшего со стороны станции.

– Товарищ комиссар второго ранга, разрешите обратиться!

– Что у вас? – приостановился Иван Александрович.

– По радио передали, что наши войска заняли Белгород, – произнес полковник, с трудом сдерживая распирающее его ликование. – И сейчас выбивают фашистов из Орла. – Совсем не по уставу, дрогнувшим голосом продолжил: – Если бы вы знали, как я рад этому! Я ведь сам из Белгорода! В мае сорок первого меня после отпуска на границу с Польшей направили, а тут через месяц война началась.

– Значит, Белгород… Поздравляю! – искренне порадовался за полковника Серов. – Пойдешь домой, своих увидишь.

– Не увижу, товарищ комиссар второго ранга… Бомбой их накрыло, жену и сына, – дрогнувшим голосом сообщил полковник. Стараясь перевести разговор в другое русло, произнес: – В деревне перекрыли все щели, мышь не проскочит! Я тут слышал разговор двух девиц, одна из них убеждала другую, что в деревне остановился товарищ Сталин, будто бы сама его видела. А другая ей не поверила, сказала, что Сталин находится в Москве.

Серов улыбнулся:

– Я бы на ее месте тоже не поверил.

Обратная дорога показалась легкой. Может быть, потому, что вместо груза обязанностей он нес на своих плечах хорошую новость, которая просто окрыляла. Буквально вскочил на крыльцо, едва не столкнувшись с Иосифом Виссарионовичем.

– Куда это вы так? – удивился Иосиф Виссарионович. – На вас это не похоже.

– Товарищ Сталин, по радио только что передали, что наши войска освободили Белгород и выбивают последних фашистов из Орла!

– Хорошая новость, – улыбнулся Иосиф Виссарионович. Повернувшись к сопровождавшему его Еременко, добавил: – Вот так надо воевать! Поучились бы у Степного фронта! А ваш Калининский на месте стоит, только людей напрасно теряем.

– Товарищ Сталин, мы сделаем все возможное, чтобы поддержать начавшееся наступление. Для этого у нас есть и техника, и хорошие командиры. Обещаю вам в ближайшие время взять Смоленск!

– Поглядим, – сдержанно сказал Иосиф Виссарионович, а потом неожиданно спросил: – Товарищ Серов, вы увлекаетесь историей?

– Так точно, товарищ Сталин! Когда я учился в Ленинградской пехотной школе, то предмет история был моим любимым… после военных наук, конечно, – едва улыбнулся комиссар второго ранга. – Историю нам преподавали профессора из университета.

Иосиф Виссарионович одобрительно кивнул:

– Вам повезло, как и мне… Когда я учился в семинарии, у нас были тоже хорошие педагоги… Так вот, нам рассказывали, что при Иване Грозном победу над врагом отмечали перезвоном колоколов. – Иосиф Виссарионович мягко улыбнулся, очевидно припоминая нечто личное. – При Петре Первом фейерверками. Нам нужно тоже отмечать свои победы, придумать что-то свое. Я предлагаю отмечать наши победы в Москве салютом из орудий в честь войсковых соединений, освободивших от немецких захватчиков наши города. Скажем, двенадцать залпов из двадцати четырех орудий. Что вы на это скажете, товарищи?

– Предложение очень хорошее, товарищ Сталин, – энергично подхватил Серов. – Такой салют поднимет людям настроение, а солдатам придаст боевой дух.

– Очень своевременное предложение, товарищ Сталин, – поддержал Еременко. – Думаю, что москвичам понравится новая традиция.

– Тогда я сегодня подпишу приказ, чтобы в честь освобождения Белгорода и Орла, а также войсковых соединений, совершивших этот подвиг, отметить событие салютом. Нам тоже нужно будет отметить это событие… Товарищ Серов, у вас не припрятана еще пара бутылок цинандали? – спросил Сталин.

– Для такого случая обязательно отыщем, товарищ Сталин, – улыбнулся Иван Александрович.

– А вы, оказывается, хитрец, товарищ Серов. Праздник должен быть для всех! В огороде, в кустах смородины, я заметил двух лейтенантов из охраны, а еще за оградой офицеры стояли… Даже не знаю, сколько их там… Дайте охране несколько бутылок водки и организуйте какой-нибудь хорошей закуски. Пусть тоже нашу победу отметят! А потом, глядишь, служба как-то веселее пойдет.

– Не беспокойтесь, товарищ Сталин, сделаем все как полагается.

Прислушавшись к далеким разрывам авиабомб, Иосиф Виссарионович спросил:

– Где это бомбят, никак не могу понять?

– Немецкие бомбардировщики бомбят железнодорожный узел во Ржеве.

– Надеюсь, это никак не помешает нашему возвращению в Москву? Мы завтра выезжаем обратно.

– Никак нет, товарищ Сталин, – уверенно отвечал Иван Александрович. – Железнодорожные пути будут наложены в срок.