– Уйди, – огрызался он. – Это не твоя работа.

Потом Беньямин еще окликнул Ракель, но она не расслышала: дул сильный ветер. Помню, как скрипели и гнулись деревья. Мы подошли к старой, больной ели, под которой уже была насыпана куча земли, но поначалу мне и в голову не пришло, что все это имеет к нам какое-либо отношение.

– Это была могила, – догадался Микаэль.

– Что-то вроде того. Не особенно глубокая. Беньямин выглядел обессилевшим – похоже, совершенно замучился долбить мерзлую землю. Он положил Лео под елью, а мне велел убираться прочь. В ответ я назвал Беньямина бесчувственной свиньей и сказал, что хочу всего лишь проститься с братом. Тогда он снова принялся угрожать мне и напомнил, что у Ракель есть все, чтобы упечь меня за решетку за убийство.

Я знаю, я все понимаю, сказал я. Я всего лишь прошу его исчезнуть на некоторое время, проявить хоть какоето уважение к покойнику. Лео – мой брат, и я хочу похоронить его сам. «Посмотри, – сказал я. – Он мертв и никуда не денется. Я тоже. Оставь нас в покое, дай мне выплакаться». И Беньямин меня послушался. Не думаю, что он ушел далеко, но главное – оставил меня наедине с братом. И я присел под елью на корточки и снова склонился над Лео.

* * *

Анника Джаннини пообедала в столовой для персонала во Флудберге и снова вернулась в корпус Н, в комнату свиданий, продолжать допрос Фарии Кази. После обеда Соня Мудиг сосредоточилась и стала вести себя спокойней. Но главное – теперь она была согласна с Анникой в том, что нападение на Ахмеда не было умышленным убийством. Фария вытолкнула брата из окна, будучи в состоянии шока, и доказать этот момент куда важнее, нежели изучать долгую историю ее унижений в отцовском доме.

Анника вздохнула с облегчением. Но в этот момент у Сони зазвонил мобильник, она вышла в коридор и спустя минуту вернулась сама не своя.

– Хватит играть в прятки, – разозлилась Анника. – Выкладывайте, что у вас там стряслось.

– Прошу прощения, – ответила Соня. – Понимаю, что не имею права поддаваться эмоциям, но только что мне сообщили, что Бенито и Башир похитили Лисбет Саландер.

– Рассказывайте, – велела Анника.

Выслушав Соню, она вздрогнула. Фария сидела в кресле, обхватив руками колени. Но потом что-то произошло, Анника заметила это сразу. Глаза Фарии вспыхнули. Теперь ее лицо выражало предельную степень сосредоточенности.

– Вадабушён, вы сказали?

– Да, – ответила Соня. – Дорожная камера слежения зафиксировала автомобиль прежде, чем он свернул на лесную дорогу в сторону озера.

– Мы… – пробормотала Фария, и все взгляды с надеждой устремились на нее. – Мы отдыхали на этом озере до того, как у нас появились средства ездить на Майорку. Мы часто там бывали, это ведь совсем недалеко. И вот однажды… мама была еще жива… вы ведь знаете, что озеро окружено лесом. Там такой густой лес и много тропинок и разных укромных уголков, и вот…

Фария замолчала, подтянув колени к груди, а потом обратилась к Соне:

– У вас мобильник здесь берет? Можете показать мне карту? Тогда я попытаюсь вспомнить…

Соня долго ругалась и тыкала пальцами кнопки, прежде чем открыла ссылку, которую ей прислали из полиции Уппсалы.

– Вот, смотри… здесь они въехали в лес, – она повернула карту к Фарие.

– Погодите-ка… Там должен быть залив… что-то вроде Сёдервикена… или Сёдравикена… а может, Сёдерстранден?.. – Фария наморщила лоб.

– Сейчас посмотрю… может, Сёдра Страндвикен? – Соня ткнула пальцем в карту.

– Точно! – оживилась Фария. – Вот видите… дорога ухабистая, но достаточно широкая. Машина проедет точно. Может здесь?.. – Она задумалась. – Хотя не знаю. Там еще на входе висел желтый щит: «Тут кончается дорога общего пользования», а через несколько километров от него – что-то вроде грота. То есть, конечно, не грот в полном смысле этого слова… скорее поляна… это больше походило на комнату под пологом лиственного леса, справа от вершины холма… А вокруг была такая густая чаща… Но в чаще помню овраг и в нем – ручей. Башир както завел меня туда, якобы чтобы показать что-то интересное. На самом деле он хотел меня напугать. В то время у меня уже немного выросла грудь, и парни свистели мне вслед на улице. Башир стал рассказывать мне о каких-то женщинах, которые вели себя как шлюхи и были за это наказаны. Я перепугалась до смерти, потому, наверное, и запомнила это место. И вот я думаю… – Фария замолчала, словно не знала, как лучше выразить свою мысль. – Что, если Башир отвез Лисбет Саландер туда?

Соня Мудиг кивнула, сказала «спасибо», забрала у Фарии мобильник и позвонила.

* * *

Ян Бублански прижал телефон к уху.

Пилот вертолета Сами Хамид кружил над лесами в окрестностях озера Вадабушён, но не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего серый универсал. Эта местность казалась необитаемой и безлюдной – ни домов, ни туристов, ни полицейских машин. Правда, берега озера поросли непроходимым лесом, и было не так-то просто разобраться в хитросплетениях дорог и тропинок.

Эти места словно специально созданы для того, чтобы в них прятаться. Черт! Давно Бублански так не ругался.

Аманда Флуд гнала на предельной скорости. До озера оставалось совсем немного, когда они свернули на государственную трассу 77.

Комиссар уже знал, кого они преследуют, – голосовой идентификатор с ходу опознал Бенито и Башира Кази, – но легче от этого ему не стало. Он уже звонил в пункт связи полиции Уппсалы и всем, кто мог предоставить хоть какую-нибудь информацию. Вот уже несколько раз набирал Блумквиста, но тот не отзывался. И Бублански снова сыпал проклятиями. Он ругался и молился попеременно. Как бы там ни складывались их отношения с Саландер, он питал к ней почти отцовские чувства. Особенно после того, как она помогла ему раскрыть серьезное преступление.

Комиссар велел Аманде прибавить газу. До озера оставалось совсем немного. В этот момент зазвонил мобильник – это была Соня Мудиг. Едва поздоровавшись, она велела ему набрать в GPS Сёдра Страндвикен и передала трубку Фарие Кази. Бублански ничего не понимал. Голос Кази звучал непривычно властно. Выслушав ее, Бублански попытался собраться с мыслями. Оставалось надеяться, что они не опоздают.

22 июня

Лисбет Саландер понятия не имела, где находится. Но было душно, снаружи жужжали насекомые и скрипели под ветром деревья. Где-то поодаль журчала вода. Она попробовала сосредоточиться на своих ногах. Они были тощими, но хорошо натренированными. Во всяком случае, сейчас на них была вся ее надежда.

Лисбет стояла на коленях на полу фургона со связанными руками. Перед глазами мелькало бледное лицо Бенито в обрамлении грязных бинтов. Кинжал и красная тряпка дрожали в ее руках. Лисбет покосилась на дверцу фургона. Башир закричал на нее и еще крепче прижал к полу. Лисбет подняла глаза. На его лбу блестели капли пота. Он смотрел так, словно собирался на нее наброситься и не мог. Лисбет подумала было продолжить свою лекцию о сурах Корана, но поняла, что времени на это нет. Бенито уже стояла над ней со своим кинжалом. И сама атмосфера в фургоне изменилась. Нависла почти благоговейная тишина, как будто присутствующие собирались совершить какое-то важное действие. Один из мужчин разорвал футболку Лисбет, обнажив ее ключицу.