Так, не сделав ни одного выстрела, не увидев ни одного русского матроса, успокаивал шведских сенаторов отважный шаутбенахт. В Або не было ни одной русской галеры, а Таубе клялся, что он блокирует русский флот и не пропустит ни одной, «даже самой малой лодки». Смелый шаутбенахт не поскупился на словоизлияния и обещал сенату «вытеснить неприятеля из Або», тем более что противник, по его словам, «до того охвачен трусостью и боязнью из-за ожидаемого нами подкрепления из Швеции, что уже удалил из Або большинство своих полков».

На «Бремене» царило приподнятое настроение. Только что из Стокгольма пришла весть: из Карлскро-не на помощь эскадре срочно отправляют несколько шхерботов. Теперь шведский адмирал спокойно взирал на галерный флот и играл в карты со своими адмиралами.

— Русские галеры у нас в мышеловке…

Не раз промерил Апраксин за две недели все скрытые фарватеры в шхерах, наметил маршруты для скампавей, установил пушки напротив шведской эскадры. Даже послал подарок шведскому адмиралу: отвезли шведов, плененных в сражениях на берегу.

«В 7-й день поутру, — записал адъютант в журнале генерал-адмирала, — шведских арестантов один пастор да 153 человека урядников и солдат отправлены к неприятельскому флоту с капитаном Лукою Демьяновым, и приказано оному капитану при прибытии… учинить сигнал с шлюпки из единой пушкш

В 8-й день вышеописанный капитан, передав пленных, возвратился к флоту…»

«Пускай шведский адмирал в ус не дует», — хитро щурился Апраксин, поглядывая на зеркальную поверхность залива. Припоминал свои прежние задумки.

Свой план он высказал вечером за ужином Змаеви-чу и прибывшим с войсками генералам Голицыну, Бутурлину и Головину:

— Размыслил я, што ныне-то нет-нет да штиль полный бывает, нам на руку. Ватранг, подобно ленивому коту на солнышке, не шевелит парусами. — Апраксин задорно посмотрел на собеседников. — Мы на скампавеях мимо него пробьемся, нам бы токмо щель найти или уйти в море подалее. Отпишу-ко о сем государю. А прежде схожу к Гангуту, досмотр учиню.

Журнал генерал-адмирала отметил:

«В 14-й день г. адмирал с г.г. генералами ездил на шлюпке для осмотра неприятельского флота, и перед полуднем, прежде возвращения их ко флоту, прибыл на скампавее из Ревеля от Ц.В. капитан-командор Сиверс с письмом, с ним инженер-майор Люберас и несколько штурманов».

— Государь послал промерить фарватер для кораблей эскадры, — доложил Сиверс. — Он подумывает о подмоге вам.

— Сие приятно, — вздохнул Апраксин, — но токмо когда сбудется? Время-то уходит, как бы шведы неочухались.

Вызвал капитан-поручика Пашкова:

— Ввечеру на бригантине пойдешь в Ревель, с эстафетой государю. На словах передашь, что нынче войсками весь берег до Гангута оседлан, как бы швед не надумал десантировать.

Море велико, в одном краю штилит, а в другом штормит. У Ревеля больше недели дул северный противник. Пришла бригантина от Апраксина. Прочитав донесение, Петр выслушал капитан-поручика.

— Не спит адмирал, блюдет неприятеля, — похвалил царь Апраксина. — Ветер стихнет, пойдем и мы к Гангуту. — И тут же приказал Бредалю готовить фрегат «Святой Павел».

«В 18-й день поутру, получа способный ветер, по-руча команду над корабельным флотом капитан-командору Шелтингу, пошел государь на том же фрегате „Святой Павел“ к Порколу… Прийдя к шхерам, сел на полугалеру (а фрегат отпустил к Елизинфор-су) и прибыл к Порколу того же дня в 8 часу пополудни и тут ночевал».

Покидая фрегат, Петр распорядился капитану Бредалю:

— Фрегат перегонишь в Гельсингфорс, а сам на любой галере дуй в Твермине. Там ты будешь нужен.

Почти два месяца не виделись генерал-адмирал и контр-адмирал. Обнялись, и Петр первым делом спросил:

— Што Ватранг?

— Постреливает покуда на якорях для острастки, мы с ним любезностями обмениваемся. Отослал к нему пленников. Неча их задарма кормить.

Не терпелось Петру своими глазами увидеть неприятеля.

— Бона там, подле уреза, на горизонте, — сказал Апраксин, протягивая подзорную трубу. — Ежели дымки нет, разглядишь. Полезай на ванты.

Солнце поднялось к зениту, не слепило.

Петр долго всматривался в даль, что-то прикидывал.

Внизу на палубе переминались с ноги на ногу Апраксин, Змаевич, Голицын, Бутурлин, Головин. Генералы прибыли доложить о своих полках и дивизиях.

Цепляясь ботфортами за поперечные струны-ступени, царь спустился и спрыгнул на палубу.

— Гляжу, Ватранг не шевелится, паруса подобрал? — возвращая подзорную трубу Апраксину, спросил Петр.

— Когда как, — ответил генерал-адмирал, засмеялся. — Обвыклись мы с ним. Коли наш дозор подкрадется ближе, ихняя пушка для острастки ядром- другим пальнет. А так покуда не азардирует. Ждет нас не дождется.

— В дозоре-то кто нынче? — спросил царь.

— Капитан Лихудеев, государь. С ним три скампавеи. То не все. На бережку тож дозор. У Гангута три батальона солдат стерегут шведа.

— Ладно. На море определились, поглядим солдатушек на берегу.

Осмотрев построенные вдоль палаток батальоны, царь взобрался на каменистый косогор, кивнул в сторону деревни:

— Рыбаки, чаю, за рыбкой шастают в море?

— Не без этого, государь, — утвердительно ответил Апраксин, — чухонцы здесь рыбкой кормятся.

— Як тому, Федор Матвеевич, рыбку-то они и шведам доставляют, — продолжал допытываться царь.

— Грешным делом и такое случается, — пояснил Апраксин, — куда денешься. Не воевать же нам с ними.

Петр примирительно хлопнул Апраксина по плечу:

— Ну, вели генерал, угощай чем Бог послал, проголодался я. — Царь жестом пригласил генералов. — А вы мне, господа генералы, за трапезой о своих делах поведаете. Да и передохнуть пора с пути.

«В 21-й день царское величество и генералитет ездили на шлюпках для осмотрения неприятельского флота, и того же числа в ночь 15 скампавей послано за один остров перед флот неприятельский…»

Царь на передней шлюпке велел грести за линию дозора.

— Господин контр-адмирал, не дозволено, — сердито заметил Апраксин, — все и отсель видно беа окуляра.

Петр молча отмахнулся, гребцы замедлили взмах весел.

Борт шведского дозорного корабля сверкнул пламенем, окутался дымом.

Не долетев полкабельтова, всплеснув воду, плюхнулись три ядра. Гребцы остановились. Побледневший Апраксин круто повернул руль, шлюпка развернулась.

— Навались! — гаркнул Апраксин.

За кормой прогремел второй залп, ядра упали на том месте, где только что крутилась шлюпка… Петр через силу улыбнулся.

— Смазывай пятки, генерал-адмирал, баталия, кажись, почалась.