– Это я удачно зашел, – произнес Фрол слова, ставшие спустя три века афоризмом в устах князя Жоржа Милославского из культовой кинокомедии о временах Ивана Грозного. – Переговорщик-то лично меня жаждет лицезреть. Агафон, конь у тебя, надеюсь, найдется?

И, не тратя времени для подробных объяснений, особник принялся спускаться вниз, сопровождаемый казацким старшиной.

Из крепостных ворот Фрол выехал в гордом одиночестве и неспешной плавной рысью направился к поджидавшему его фон Гауфту. При виде дружинника маркиз поднялся со своего раскладного стула, и, сняв шляпу с роскошным плюмажем, отвесил учтивый поклон. Фрол спешился, и, левой рукой взяв коня под уздцы, правую привычно поднес к берету.

– Английское военно-морское приветствие, – улыбнулся фон Гауфт. – Ну что ж: довольно неожиданно и способно слегка сбить с толку. Смею надеяться, что вы – мой визави, начальник разведки и контрразведки Псковского гарнизона?

– Сотник Фрол. – Особник отвесил поклон на французский манер, сделав это не менее изящно, чем маркиз. – А вы прекрасно говорите по-русски.

– Благодарю за комплимент! – Маркиз чуть иронично улыбнулся и перешел на немецкий. – Однако, вы вновь пытаетесь рассеять мое внимание, отвлекая второстепенными деталями. Очевидно, что вы – опытный переговорщик. С сожалением должен сказать, что мы находимся в неравных условиях: вы, как я могу заключить, опираясь на сам факт вашего приезда, обо мне наслышаны, а вот я о вас – нет. К тому же сотник – недостаточно высокое звание для вашей должности… Хотя, постойте! Мои люди, успевшие покинуть город до полной блокады, сообщили, что воевода князь Шуйский объединил всех разведчиков из разных полков в одно подразделение. Если я не ошибаюсь, речь как раз шла о сотне.

Фрол молча поклонился еще раз.

– Я искренне рад нашему знакомству! – продолжил маркиз прежним любезным светским тоном. – Очевидно, что мы оба вышли из того возраста, в котором под чужими личинами прокрадывались в стан врага для диверсий. Теперь нам нет причин скрывать свои лица и имена. Мы поднялись на высшую ступень разведки: планирование операций и контригра. Разведка – это прежде всего мозг, и лишь в последнюю очередь – плащ и кинжал… Однако я все же позволю себе один нескромный вопрос. На вас мундир поморской дружины боярина Ропши. Это далеко не самое знаменитое, я бы даже сказал – одно из самых малоизвестных подразделений русской армии. То есть, как я понимаю ваш мундир – это легенда прикрытия, служащая для того, чтобы не привлекать излишнего внимания к вашей персоне?

– Вы весьма проницательны, маркиз, – в третий раз поклонился Фрол.

– Ну что ж, теперь вы в праве ожидать, что я перейду непосредственно к делу, ради которого я осмелился побеспокоить вас. – Маркиз смотрел прямо в глаза особнику честным открытым взором. – Но прежде всего я хотел бы заметить, что война, которую мы с вами сейчас ведем, рано или поздно закончится, а потом начнется новая. И кто знает: может быть, в этой новой войне мы с вами будем союзниками? Государи ссорятся и мирятся, объединяются с бывшими противниками против нового общего врага. А впереди их помыслов идет разведка, непрерывно нащупывая те или иные возможности для своих правителей, обеспечивая тайные переговоры и контакты даже с нынешним заклятым врагом, не говоря уж о потенциальных друзьях. Поэтому мы, разведчики, даже во время самого жестокого противоборства, должны всегда оставлять возможность договориться друг с другом… Вот я и хочу в качестве жеста доброй воли сообщить вам некую информацию, а взамен рассчитываю получить кое-какие сведения и от вас.

– Я весь внимание, маркиз.

– Довожу до вашего сведения, что сегодня мной отправлена восвояси из нашего войска некто фрау Анна с ее отрядом. По моим сведениям она является вашим агентом. Заметьте, что в качестве жеста доброй воли я не арестовал фрау, а дал ей возможность уйти. Могу ли я надеяться, что вы ответите мне любезностью на любезность и проинформируете меня всего лишь о здоровье воеводы, князя Шуйского?

– Охотно выполню вашу просьбу, маркиз. Однако боюсь, что мой ответ вас разочарует. Ваша шкатулка разминирована нашими умельцами, а посему князь Шуйский жив, здоров и полон сил. Чтобы рассеять возможные сомнения в правдивости моих слов о разминировании, отмечу, что наших умельцев привела в восхищение идея ваших мастеров сделать насечки на внутренней поверхности стенок шкатулки, чтобы усилить осколочный эффект. Ваши мастера наверняка с гордостью демонстрировали вам это свое изобретение. Ну, а мы не могли бы о нем узнать, если бы заряд взорвался. Так что ваша хитроумная диверсия провалилась. Ну, а что касается фрау Анны, то я должен разочаровать вас: она – не наш агент.

Фон Гауфт внешне оставался совершенно спокоен и невозмутим, но чуть сузившиеся глаза и застывшая линия губ способны были выдать внимательному наблюдателю то жестокое разочарование, которое он испытал при известии о крахе операции, которая могла бы стать венцом его карьеры.

– Но вы же не станете отрицать, что фрау Анна – ваша соотечественница? – ровным почти безразличным тоном произнес маркиз.

– Нет, не стану. Но фрау Анна – просто авантюристка, заботящаяся лишь о собственном благополучии, но не о судьбе родины. Я не работаю с подобными личностями, которые предадут с легкостью и станут двойными, а то и тройными агентами. Кстати, об агентах. Должен сделать вам комплимент, маркиз. Вы настолько профессионально поставили контрразведку в королевском войске, что нам так и не удалось внедрить к вам своего человека. Единственное, что мы смогли сделать, это вынудить ваших агентов покинуть город, а перед этим всучить им исподволь дезинформацию о том, что якобы в королевском войске есть наш шпион. Цель сей операции понятна: отвлечь столь серьезного противника, как вы, от реальных дел и заставить тратить силы и время в погоне за призраком.

– Почему вы мне все это рассказываете? – прежним бесцветным голосом осведомился фон Гауфт.

– Вы же умный человек, маркиз. Вы не можете не осознавать, что эта война королем фактически проиграна. Вы заранее знали, что не сможете окружить Псков плотным кольцом, и поэтому рассчитывали на ветхость стен, не способных выдержать огонь даже легких орудий, а затем, зная малочисленность гарнизона, вы намеревались легко взять город первым же штурмом. Я не стану утомлять вас анализом причин ваших просчетов. Псков вам не взять. Король терпит жестокое поражение. Естественно, он будет искать виновных. Также очевидно, что первый кандидат на роль козла отпущения – маркиз Генрих фон Гауфт. Поэтому я смело раскрываю вам свои карты, ибо уверен, что с этого момента, когда рухнула ваша последняя надежда на убийство воеводы, вы вынуждены будете направить всю свою энергию и талант не на борьбу с нами, а на спасение своей собственной репутации и даже жизни. Вы только что убедительно рассуждали о переменчивой судьбе разведчика. Как я понимаю, для вас свет клином не сошелся на короле Стефане Батории, и вы легко найдете другую сферу применения вашим способностям и опыту. Заметьте, что из уважения к вам я не скатываюсь к вульгарной вербовке. Хотя, как вы только что заметили, кто знает: может быть, нам с вами и предстоит еще встретиться в ином качестве… За сим позвольте откланяться, маркиз. Как я понимаю, для вашего и моего начальства наша встреча обусловлена тем, что вы в очередной раз предложили нам ультиматум, а я его в очередной раз отклонил.