— В пятистах метрах от железнодорожной станции, — доложил он.

— У вас есть расписание поездов?

— Да, где-то было.

— Скажите мне время отправления из Тюля парижского поезда и время его прибытия на Аустерлицкий вокзал. Ради бога, поторопитесь.

До него донеслись приглушенные голоса.

— Два поезда в день, — наконец ответил Валентин. — Первый отходит около часа и должен быть в Париже… ага, в десять минут девятого.

Лебель бросил трубку и метнулся к двери, на ходу крикнув Карону, чтобы тот следовал за ним.

Экспресс прибыл на Аустерлицкий вокзал точно по расписанию, в 8.10. Едва он остановился, как раскрылись двери купе. Пассажиры высыпали на платформу. Одни обнимались с встречающими друзьями и родственниками, другие сразу потянулись к стоянке такси. Среди них был и седовласый пастор. Одним из первых он достиг стоянки и поставил два чемодана и саквояж в багажник «мерседеса».

Водитель включил счетчик, и такси тронулось с места. На привокзальной площади дорога образовывала полукруг, оканчивающийся двумя воротами. Одни служили для въезда, другие — для выезда. У самых выездных ворот водитель и пассажир услышали вой полицейских сирен, приближающихся с каждой секундой. Когда они проехали ворота и водитель затормозил у поворота на улицу, ожидая просвета в транспортном потоке, к зданию вокзала подкатили три патрульные машины и два черных автобуса с решетками на окнах.

— Похоже, сегодня эти засранцы решили потрудиться, — буркнул водитель — Куда ехать, господин аббат?

Пастор дал ему адрес небольшого отеля на набережной Гранд Огюстен.

* * *

Клод Лебель вернулся в свой кабинет в девять часов. На столе лежала записка с просьбой позвонить комиссару Валентину в Тюль. Он связался с ним через пять минут. Пока Валентин говорил, Лебель делал пометки в блокноте.

— Вы сняли отпечатки пальцев в машине? — спросил Лебель.

— Конечно, и в комнате замка. Их сотни, одни и те же.

— Переправьте их в Париж как можно быстрее.

— Сделаем. Вы хотите, чтобы я прислал и того парня из КРС, что дежурил на железнодорожной платформе в Тюле?

— Нет, благодарю, едва ли он что-то добавит к тому, что уже рассказал. Спасибо за помощь, Валентин. Можете отозвать своих ребят. Он теперь на нашей территории. Тут уж мы разберемся сами.

— Вы уверены, что это датский пастор? — спросил Валентин. — Возможно, совпадение.

— Нет, — ответил Лебель, — это он. Он выбросил один из чемоданов, наверное, вы найдете его в какой-нибудь реке или ложбине между От Шалоньер и Тюлем. Но описание остальных вещей совпадает с тем, что у нас есть. Это он, можете не сомневаться, — и положил трубку.

— Пастор, — с горечью пожаловался он Карону. — Датский пастор. Фамилия неизвестна, этот парень из КРС, которому он предъявил паспорт, не запомнил ее. Человеческий фактор, всегда человеческий фактор. Водитель такси спит на обочине дороги, садовник боится побеспокоить хозяйку, которая целый день не встает с кровати, полицейский не может запомнить фамилию в паспорте. Одно я знаю наверняка, Люсьен, это мое последнее дело. Я слишком стар. Стар и медлителен. Вызовите мне машину, пожалуйста. Пора ехать на вечернюю экзекуцию.

* * *

Совещание в министерстве внутренних дел проходило напряженно. Лебель доложил о перипетиях прошедших суток: поисках, приведших в Эгльтон, пропавшем водителе такси, убийстве в замке, высоком седовласом пасторе, севшем в Тюле на парижский поезд.

— Короче говоря, — едко заметил Сен-Клер, когда Лебель закончил, — убийца уже в Париже, с новой фамилией и внешностью. Похоже, вы опять потерпели неудачу, мой дорогой комиссар.

— Давайте подождем с упреками, — вмешался министр. — Сколько в Париже датчан?

— Вероятно, несколько сот, господин министр.

— Мы можем их проверить?

— Только утром, когда гостевые карточки привезут в префектуру полиции, — ответил Лебель.

— Я могу организовать сбор карточек в полночь, в два и четыре часа утра. — подал голос префект полиции. — В графе «профессия» он должен написать «священнослужитель», иначе у портье возникнут подозрения.

Вокруг стола замелькали улыбки.

— Скорее всего, он прикроет жесткий воротник шарфом или снимет его, так что в графе «профессия» будет указано совсем другое, — эти слова Лебеля стоили ему нескольких мрачных взглядов.

— В таком случае остается только одно, — министр встал. — Я еще раз попытаюсь встретиться с президентом и попрошу его отменить все появления на публике до тех пор, пока мы не найдем и не обезвредим этого человека. А пока позаботимся о том, чтобы с утра проверили каждого датчанина, зарегистрировавшегося в отелях Парижа этим вечером и ночью. Я могу положиться в этом на вас, комиссар? Господин префект полиции?

Лебель и Карон кивнули.

— На сегодня все, господа.

— Более всего меня бесит, — жаловался Лебель Карону, вернувшись в кабинет после совещания, — их нежелание признать, что дело не только в его удачливости и нашей глупости. Да, ему везет, но он и чертовски умен. А от нас постоянно отворачивается удача, и мы допускаем ошибки. В том числе и я. Но одного обстоятельства они не учитывают. Дважды мы разминулись с ним на самую малость. Сначала он уехал из Гапа на перекрашенной машине. Затем покинул замок, убив любовницу, сразу после того, как мы нашли машину. И каждый раз это происходило утром, после того как я заявлял в министерстве, что он у нас в руках и мы надеемся схватить его в ближайшие двенадцать часов. Люсьен, мой дорогой друг, я думаю, пора воспользоваться моей неограниченной властью и организовать прослушивание телефонных разговоров.

* * *

Он стоял у окна и смотрел на другой берег лениво текущей Сены, на Латинский квартал, где ярко горели окна и громко смеялись парижане.

В трехстах ярдах от него высокий мужчина всматривался сквозь летнюю ночь в громаду здания Полис Жюдисер, слева от подсвеченных шпилей Нотр-Дам. Он был в черных брюках и ботинках, шелковая водолазка скрывала белую рубашку и манишку. Он курил длинную английскую сигарету с фильтром, и его лицо казалось слишком молодым для седых волос.

Не подозревая об этом, они смотрели друг на друга с разных берегов Сены, а в это время часы на церквах Парижа возвестили о приходе 22 августа.

Выспаться Клоду Лебелю не удалось. В 1.30, когда он едва заснул, Карон потряс его за плечо.

— Шеф, извините, пожалуйста, но меня осенило. Этот парень, Шакал, у него датский паспорт, так?

Лебель сел, сбрасывая остатки сонливости.

— Продолжайте.