очень послушной! — а у самой уже чертики в хитрых глазках прыгают.

Сэнго картинно задумался, как будто взвешивал все за и против. А я обратила внимание, что он просто идеально подходит для этой комнаты. Прямо его как раз тут и не хватало!

Потом он тяжело вздохнул и сказал:

— Нет, дорогая, давай в другой раз? — а эта проказница решила пустить слезу. Но, похоже, Сэн уже научен этим, решил отвлечь ее 'супер важным делом'. — Именно сейчас нам ну никак не убежать без твоей помощи! Неужели ты своего любимого дядю оставишь в беде? — девчушка сразу же встрепенулась, новость о спасении любимого дяди, похоже, важнее игр. — Мне очень нужно, чтобы ты их отвлекла, когда они придут сюда, — заговорщицки начал он ей нашёптывать на ушко. А малышка стала хихикать, хоть и старалась сделать серьезное личико. Он ей еще что-то нашептал, она покивала. Потом он снова обнял меня своим хвостом и полез в окно!? А тут третий этаж!!!

— Л-л-л-лапочка! — оговорилась я. А принц как-то удивлённо посмотрел на меня. — Ой, тьфу, Сэнго т-ты куда это? Ты что, с ума сошёл!? А з-знаешь, я передумала! Пожалуй, я пообщаюсь с ними! С-с-стой, кому говорю… Я не хочу в окно! Зачем в окно? Не надо никакого окна! — затрепыхалась в объятиях хвоста и попыталась, чуть ли не плача, из него выбраться. Ага, как же! Кто бы мне дал выпутаться!

— Тетя Мира, не бойся! Тебе будет весело, я обещаю! — подойдя ко мне, сказало это розовое облачко с хвостиками. А я даже угомонилась на мгновение.

Не поняла! А откуда она вообще меня знает? Сэнго нас не представил друг другу. Да и эта умопомрачительная особь мужского пола не знает, как меня зовут. А, хотя нет, знает! Перед нашим побегом Сэм выкрикнул его.

Но не успела я додумать эту мысль….. Этот розовый ползучий гад, а не лапочка! По-другому не назовешь, так коварненько ухмыльнулся, ощутимо сильней сжал меня в объятиях и сиганул вниз!

Дааа, давно я так не визжала, даже горло запершило. Перестав верещать, как пожарная сирена, я обратила внимание, что как-то долго мы падаем…. Приоткрыв сначала один глаз, потом второй, поняла, что мы медленно левитируем вниз! А этот, этот коварный родственничек моего личного змея-искусителя почти беззвучно давится смехом. А я вот обиделась! Вот взяла и обиделась! Еще и носом шмыгнула для полной картинки 'несчастной обиженной жертвы'. Но, похоже, Лапочка уже очень хорошо знаком с подобными манипуляциями со стороны женского пола, поэтому очень искренне, но снисходительно улыбнулся мне. А взгляд такой, как бы сказал Станиславский: 'Не верю!'

Нет, ну серьёзно! Разве так можно пугать? Да я от испуга, что сейчас от меня останется мокрый блинчик, чуть не описалась, между прочим! Вот ведь конфуз бы вышел… А он еще и смеется, мог бы и предупредить.

Наконец приземлившись, он выпустил меня из кольца своего хвоста. И с интересом стал наблюдать, что же я буду делать дальше….

А хвост — это очень полезная вещь, промелькнуло у меня в голове.

Я гордой, но очень обиженной ланью с надутыми от обиды щечками, как у хомяка, грациозно перешагнула через хвост, вздернула нос повыше и сказала:

— Благодарю за столь своевременное спасение меня, от э-э-эм пусть будет, ненужного и нежеланного в данный момент разговора! — а у самой в голове так и всплывает картинка разбивающейся детали какого-нибудь дорогого фарфорового сервиза об принцев.

Да, в этом вопросе я весьма банальна, при сильном скандале меня успокаивает либо секс, либо битье посуды. Но в ближайшее время успокаивать драгоценную меня первым способом я им не позволю. Поэтому остается только второй вариант. А если не захотят извиниться и хоть как-то загладить вину, то и фиг с ними! Значит, не так уж я им и нужна была, а всяких там не держим! Отпускаю сразу на все четыре стороны!

Все той же щекастой, но очень гордой ланью развернулась и пошла в сторону ворот от дворца. Но не успела я сделать и пары шагов, как у меня ушла земля из-под ног, а мир перевернулся вверх тормашками. Да что там шагов, я мявкнуть не успела от такого кульбита. А мой вестибулярный аппарат капризно попытался высказать свое фи. Но я от утреннего адреналина и злости не успела позавтракать, поэтому свое фу мой аппарат оставил при себе.

— Что ты творишь?! А ну поставь туда, откуда взял! Поставь, кому говорят! — зашипела я не хуже кошки. А этому, похоже, весело, он молчит и наблюдает за мной.

Да-а-а! Наглости кому-то не занимать! Да Сэму и Рэму вместе взятым, до него расти и расти еще надо. Этот, этот …… вот как назвать мужика, который своим хвостом обвил мою ногу, подвесил вверх тормашками, как воблу и теперь подтаскивает к себе ближе? Вот! И я не знаю, как!

Но хорош! До безобразия хорош собой, гад ползучий! Даже в таком положении залюбоваться можно. Но….. не вызывает он у меня тех эмоций и чувств, как его брат. Нет этого внутреннего 'ахх' и 'охх' в его присутствии… нет, я не скажу, что я безумно и до беспамятства влюблена в принцев, для этого как-то рановато по мне. Но даже при воспоминании о них внутри все и вся сладко ныть начинает, даже несмотря на то, что я на них вообще-то зла! Но они оба явно прочно засели в моем сердце!

— Расскажи-ка мне, милое создание, что же такого натворил мой брат и его друг, раз ты от них сбежала после такой важной ночи? — все тем же мурлыкающим голосом Лапочка задал вопрос. Прямо МУР-мур, а не голос.

Ага, как же! 'Важной ночи!' Отлюбили меня втихушку и с чувством выполненного долга бессознательную вернули туда, где взяли! Внутри снова начал разгораться пожар злости. Попыталась успокоиться и ответила:

— А ты у братика своего спроси! Заодно и посмотришь, хватит ли у него совести рассказать о своем поступке, — как бы ни пыталась упокоиться, но рычащие нотки все равно прорвались. — А теперь поставь меня на ноги, пожалуйста. У меня уже голова кружится… и подташнивать начало.

При помощи хвоста он помог мне принять нормальное положение и встать на ноги. Придержал, пока мой вестибулярный аппарат прекратит свою истерику, а я переборю тошноту.

— И все же, расскажи… — попытался он уговорить меня.

Я вздохнула и ответила:

— Не обижайся, но я не хочу об этом пока говорить, по крайней мере, сейчас… нужно успокоиться. Но я все равно тебе очень