– Что остается?

– Не так уж мало. Эта метеостанция в Новинске – раз. Диск профессора – два…

– Там темный лес?

– Да, но этим уже занимаются лучшие специалисты. Далее, анализ связей генерала Стрекалова – три. Окружение Горта – четыре, это может помочь выйти на их военизированное формирование, о котором упоминала Сельвинская…

– Еще сама Сельвинская, работа с ней. Она может что-то и припомнить. При столь тесных контактах с Шабановым не могло совсем ничего не остаться. Любой намек…

– Намеки… Намеки! Все это слишком медленно… А мы не можем ждать. Что предпримут «Хитрецы» в ближайшем будущем, что они предпринимают уже сейчас?

– Думаю, они затаятся… Но полной информацией – или почти полной, что для нас одно и то же – обладает только один человек.

– Голдин?

– Конечно.

Полковник скептически улыбнулся:

– Голдин уже далеко отсюда…

– Не думаю, – покачал головой Кремер.

– Да?

– Он в Москве или где-то поблизости.

– Откуда такая уверенность?

– У него осталась здесь, по меньшей мере, одна проблема, Стас, личная проблема. И пока он ее не решит, он не исчезнет.

– Какая проблема?

– Я, – ответил Кремер просто.

– Гм… Ну, и что же ты будешь делать?

– Снимать кино. Я каскадер, ты забыл?

– Вот этого я как раз не забыл, – усмехнулся Горецкий. – Но какое же кино без главной звезды?

– С ней отснято не так уж много сцен. Как только было объявлено о ее внезапной болезни, Розанов начал искать замену, а пока снимает другие эпизоды.

– С таким же успехом ты мог бы вернуться домой. Если ты прав, Голдин тебя везде найдет.

– Да, в этом смысле разницы нет. А если так, зачем же разрывать контракт, парней подводить? Они на меня рассчитывают…

– Будь очень осторожен, Андрей. Ты ведь понимаешь, что я не смогу страховать тебя двадцать четыре часа в сутки.

– Этого и не требуется, Стас.

Вечерело. В трейлере Кремер играл в карты с Игорем Саблиным, отмечая выигрыши и проигрыши (они играли на сигареты) горячим кофе из термоса. Пиротехники возились с громадным грузовиком – предстояла ночная выездная съемка сложного трюка с массой эффектов. Режиссер Никита Розанов и постановщик трюков Руднев замыслили настоящую световую феерию – впрочем, Кремер в этой сцене занят не был. Когда Кремер успел проиграть Игорю семь сигарет и успешно расставался с восьмой, дверь приоткрылась и в трейлер заглянула реквизиторша Юля.

– Сережа, вот вам просили передать. – Она протянула ему запечатанный конверт с надписью «Сергею Славину».

– Спасибо, – сказал Кремер. – Игорь, минуту…

Саблин широко развел руками, показывая, что при таком выигрыше он может позволить себе быть великодушным. Кремер вскрыл письмо.

«Андрей Викторович!

Полагаю, Вы понимаете, что этот большой мир стал слишком тесен для нас обоих. Одному придется уйти. Я предлагаю встречу сегодня, в 23 часа, на предназначенном на слом пассажирском теплоходе „Карелия“, пришвартованном к старому дебаркадеру под Новинском. На обороте Вы найдете подробный план, как туда добраться. Конечно, вы можете поставить в известность Ваших друзей, но я считаю, что дело касается только нас двоих.

С уважением, Голдин».

Кремер посмотрел на часы. Времени в обрез… Он сфотографировал взглядом несложный, тщательно вычерченный план, задумчиво сложил листок вчетверо и опустил в боковой карман куртки. Игорь собрался было сострить на тему записочек от поклонниц, но увидел лицо партнера и передумал.

«Этот большой мир стал слишком тесен для нас обоих»…

Голдин мог бы и не подписываться. Такое письмо мог написать только один человек на свете. Что сделал бы на его месте кто-нибудь другой? Да попросту попытался бы подстеречь Кремера и застрелить либо вогнать нож под ребро, желательно чужими руками. Но не таков Голдин, он должен отомстить по своим правилам. Мелодрама? Пусть так, но не в глазах Голдина.

– Извини, Игорь, – сказал Кремер. – Считай, восьмую сигарету ты тоже выиграл.

– Что-нибудь важное?

– Да так…

Он поднялся и направился к выходу. Погруженный в размышления, он не заметил отставший кусок пластика на полу трейлера, зацепился носком ботинка и упал. Пистолет вылетел из внутреннего кармана, заскользил по гладкому полу. Кремер чертыхнулся, встал с виноватой улыбкой, подобрал оружие. Игорь смотрел на пистолет.

– Это не бутафория, – сказал он.

Кремер выдержал его долгий изучающий взгляд.

– Нет, Игорь. Это не бутафория, – ответил он и вышел.

Найти старый дебаркадер удалось без труда. Холодный ветер разгонял дождевые тучи, в разрывах показывалась луна. Темная громада отслужившего свой век теплохода то четко вырисовывалась на фоне неба, залитая серебристым светом, то пропадала во мраке. Кремер достал фонарь и пистолет.

Часы показывали 22.50 – Кремер прибыл на десять минут раньше назначенного срока. Вокруг было тихо и свежо, лишь негромко плескала вода. Фонарь Кремер сунул обратно в карман, потому что неверного лунного света ему вполне хватало, а соваться под выстрел явно не стоило. Кремер дождался наплыва тучи, миновал дебаркадер и по дощатому настилу, заменявшему трап, почти ощупью перешел на борт «Карелии». Нигде ни звука.

Он преодолел крутую лесенку, прокрался мимо пустынного салона с выбитыми окнами. Затем он выбрался наверх, на обширную, огороженную фальшбортом площадку – очевидно, бывший солярий. Ближе к корме громоздились груды всевозможного мусора. Здесь были железные покореженные ящики, негодный инвентарь, ветхие разбитые шлюпки и неизвестно что еще. В носовой части возвышалась проржавевшая рубка, дверь висела на одной петле.

Часы показали 23.00. С оглушительным щелчком включился мощный прожектор на крыше рубки, луч обозначил на палубе яркое пятно с резко очерченной окружностью.

– Кремер! – загрохотал жестяной голос, как в мегафоне. – Да бросьте вы оружие, я ведь предложил джентльменскую игру!

Кремер сделал три шага по гулкому металлу. Бум-м. Бум-м. Бум-м. Свет бил в глаза. Темнота окружила его осязаемой стеной, он сделал усилие, чтобы не зажмуриться. Казалось, от прожектора исходит волна ощутимого жара.

Откуда-то из палящего белого света ударил выстрел. Боль обожгла правую руку, на миг Кремер подумал, что ранен. Но пуля лишь выбила из его руки пистолет, который с тупым лязгом упал у ног. Вторая пуля промяла металл прямо перед Кремером, и это не было промахом – Голдин попал туда, куда и хотел попасть.

Кремер поднял взгляд от вмятины и увидел Голдина. Тот стоял у края светового круга, глядя Кремеру в лицо, а ствол его пистолета смотрел ниже, в грудь.