Ларс даже застонал:

– Вы правы, Софи… Она хотела сказать это, но увидела Джейн, навыдумывала черт-те чего, а я еще и… Какая сейчас разница? Линн нужно немедленно найти, даже если она просто прячется от меня. Она вполне способна сделать глупость.

Но что делать посреди ночи, не имея никаких зацепок, не знал никто. Сколько ни думали, не придумали, решили отложить до утра.

– Ларс, может, вы останетесь ночевать у нас, поздно уже…

Софи не стала говорить, что Ларсу будет слишком тошно одному. Он благодарно кивнул, но от ужина (какой ужин, первый час ночи!) отказался. Заснуть тоже не удалось, они просто сидели и молчали.

* * *

О да! Этот маленький пирс я прекрасно знала, однажды уже приставала к нему. Казалось, сейчас раздастся лай Боя, и он сам выскочит из леса навстречу. Но собаки не было слышно, зато вместо нее показалась фигура Торстейна.

И снова внутри всколыхнулась надежда. Торстейн не может не узнать меня даже избитой. Это спасение. Но надежда тут же уступила место отчаянию: сейчас Торстейн увидит, что к острову приближается чужой катер и… Что он сделает тогда? Даст понять, что причал чужой? Или, увидев избитых девушек, ввяжется в драку и…

Я не успела додумать, потому что Торстейн приветственно помахал рукой! Озарение было мгновенным, я едва не застонала от понимания, все, что прежде не связывалось, мгновенно сложилось в сложный пазл. У Торстейна нет катера, но есть причал, о котором даже Ларс не знал. Или знал? Думать об этом не хотелось. Торстейн никогда не заказывал Петеру или Свену продукты, ему привозил кто-то другой. Кто? Не эти ли вот? Когда я приезжала на катере Томаса, тропинка к дому была вытоптана словно многими парами ног, а на снегу следы чьего-то падения.

Я вдруг с горечью поняла, что мы далеко не первые, кого катер привозил в сказочный домик на поляне посреди леса.

Понимание всего пришло мгновенно, не знаю, что я бы сделала, не будь мы связаны между собой, наверняка просто кинулась в ледяную воду и упорно пошла ко дну, не позволив себя вытащить. Но в это мгновение меня осторожно тронула Тина, глазами показывая на карман Улофа, из которого виднелся уголок мобильного телефона.

Что она хочет этим сказать? А она тихонько прошептала:

– Отвлеки его…

У Тины не французский, а одно название, но все понятно без слов. Терять, в общем-то, нечего, и я вдруг заорала:

– Эй!

– Чего тебе? – обернулся Улоф.

Он прав, не время разговаривать, катер уже подходил к пирсу, остальные стояли наготове, чтобы подтянуть его ближе, когда причалит окончательно.

– Куда нас привезли?

– Тебе-то что, не все равно?

– Мне здесь не нравится.

– Да что ты говоришь?! – захохотал Улоф. – Извини, забыли спросить.

Он отвернулся вместе с теми двумя, а в мою руку лег мобильник. Тине удалось его стащить! Я судорожно пыталась сообразить, кому же звонить, и поняла, что НЕ ПОМНЮ ни одного номера! Все они вбиты в память мобильного, достаточно просто коснуться нужной картинки, и телефон сам соединял с абонентом.

Тина с отчаянием смотрела на меня. Я пыталась вспомнить номер Ларса, но бесполезно… Фрида… нет, не помню… Даг Вангер… тоже не помню… у Бритт новый номер… Лукас! Номер Лукаса отложился в памяти просто потому, что недавно вводила его в новый телефон.

Казалось, он не возьмет трубку никогда. Ну что же ты?! Гудок от гудка определенно отделяли по полчаса, никогда не думала, что три гудка вызова могут длиться так долго. К тому же я сомневалась, верно ли набрала номер. Я вспомнила, что сейчас ночь, значит, Лукас просто спит, может не услышать.

– Слушаю…

Да, это он!

– Лукас, это Линн. Нас привезли на остров, я тебе рассказывала. Меня Томас возил в тот домик…

Договорить не успела, потому что мы причалили, и Улоф с бандитами потребовали быстро спускаться на берег.

Я сбросила вызов и лихорадочно соображала, что теперь делать с телефоном. Лукас может перезвонить, или самому Улофу могут позвонить его же приятели. Он не дурак и легко сообразит, что я набирала номер, Лукаса вычислят… К тому же Улоф наверняка скоро обнаружит пропажу телефона, и тогда нам всем несдобровать.

Но мулатка оказалась сообразительней, она взяла у меня мобильник и… Она всего лишь задела Улофа своим телом, проходя мимо него на наспех брошенные сходни, нога девушки подвернулась, и они вдвоем с Улофом едва не свалились в воду. Он заржал, словно жеребец, а потом грязно выругался, потому что поймать выпавший мобильник не успел, только брызги полетели во все стороны. Вместе с мобильником утонула надежда позвонить еще раз, но я понимала, что это нам вряд ли удалось бы…

Надеяться оставалось только на себя или на чудо. А еще вернее, надеяться просто не на что и не на кого. Мы не надеялись, мы просто хотели жить, несмотря ни на что! И выбраться из этого кошмара тоже хотели.

Да, это оборотная сторона сказочного домика, вот сарай, мимо я проходила в прошлый раз, вот второй вход… Мелькнула мысль, что здесь кто-то был и тогда, но потом я сообразила, что причал был пуст, значит, мне просто повезло, не то могла бы угодить в объятия мучителей много раньше.

Нас тычками и пинками загнали по узкой крутой лестнице на второй этаж в маленькую комнатку, которая показалась райским местом: там имелось окно и даже кровати!

Конечно, после подвала и рванья на матах это королевские условия – в углу умывальник и биотуалет. Надо же, какие заботливые сволочи!

Маргит была довольна:

– Ну вот, здесь вас никто не найдет. Снимем по-быстрому все видео, что запланировали, и все…

– Что – все?

– Все-все. Неужели вы надеетесь остаться живыми после того, что видели и слышали? Особенно ты. Ладно, отдыхайте пока, сегодня у нас большой съемочный день.

Она ушла, а девушки с надеждой заглядывали мне в глаза, словно я могла сообщить о скором освобождении. Могла, но только каком!

Оставалась одна надежда – на сообразительность Лукаса. Если он вспомнит мой рассказ, то сообразит хотя бы найти Томаса, а тот знает, где остров и дом. Если поверит, если вспомнит, если найдет… Я даже застонала от понимания, столько этих самых «если», а времени совсем нет.

Наши охранники вышли через вторую дверь, заперев первую на ключ. Вторая, видно, вела во внутренние комнаты, где я бывала. Я вспомнила, что видела лестницу, ведущую наверх, но мне и в голову не пришло, что там может кто-то быть! А может, никого и не было? Маргит же сказала, что им пришлось срочно перебираться.

Итак, нас четверо – измученных, избитых, ждущих смерти от пыток и еще больших мучений. Против нас здоровенные мужики с оружием и эта сволочь Маргит, которую Ларс все же зря когда-то не удушил в веревках.

На время нас оставили в покое, видно готовили инструменты для пыток. Чтобы не думать о том, что нас ждет, я улеглась на кровать и притворилась, что сплю. Если это последний день, то позволительно думать о чем угодно, даже вспоминать Ларса и его ласки. Я понимала, что надежды их снова испытать никакой, я у бандитов с перспективой быть сегодня замученной перед камерой, а он… где он? Даже если в Стокгольме, как твердит Маргит, то…