себе. Это осознание своей плоти, этот бесконечный комфорт существовать и двигаться, эта любовь к себе. Взгляды, что я уносила с собой в глубину своего квартала, вся горя потому, что проплыла у них под носом, словно изящный запах. Внутренние тайные мысли о первом встречном, которого я больше никогда не встречу, и о тех, с кем я общалась каждый день, ожесточенная подрывная деятельность в борьбе за улыбку, что покажется мне более откровенной, чем обычно. Какой я себя от этого чувствовала всемогущей. Эта патологическая необходимость знать, что меня хотят, — худшее и самое сладкое из моих рабств.

Удивительно, как могу я сегодня настолько наплевать на это. Скажем лучше, что я отказалась от этого развлечения на время беременности.

Я заперта внутри самой себя, рядом со мной — книжка Ромена Гари. Я заливаюсь смехом. По истечении данного срока ваш билет не будет действителен. Какая тоска все эти обыденные людские заморочки, не так ли? Эта мания твердого члена, в то время как для соединения сердец, черт возьми, достаточно лишь любви, и сполна! Оргазм — ну да. Это так ограниченно, так узко. Часами изгибаться и тяжело дышать, просто чтобы кончить вдвоем, от руки другого, когда ту же работу можно блистательно выполнить самостоятельно. Столько шума ради простого спазма — любой благоразумный человек отказался бы от этого.

Теперь, когда секс кажется мне бесполезным занятием, надо сказать, что я, возможно, нахожусь в идеальных условиях, чтобы неожиданно столкнуться с отношениями беспрецедентного размаха. Все и вся назначают меня кандидатом, и я почти способна представить себе лицо того мужчины, ради которого я рассмотрела бы возможность оставить мужа и ребенка. Настоящая невозможная любовь. Наконец-то узнать, о чем говорю. Представляю себя сидящей на подоконнике и вздыхающей по мужчине, что лежит позади в кровати, пропитанной соками наших тел. Я совсем не знаю, как поступить. А за этим окном я снова вижу парижские крыши. Я чувствую в своей умиротворенной груди малозаметное дыхание той женщины, что вернется домой, окутанная запахом другого. Мои пальцы уже механически удаляют разговоры на фейсбуке. У меня ушла бы минута на то, чтобы все сломать и вновь стать такой. И, подумать только, этот тип наверняка уже существует где-то в этом мире и, возможно, ходит где-то в сотне метров от меня. Может быть, он даже проходил совсем близко, но увидел только беременную женщину. Чудесная ирония!..

За соседним столом расположились две супружеские пары, всем лет по сорок. Женщины разговаривают с одним из мужчин, другой же, тот, что скручивает себе сигаретку, вовсе неплох собой. В течение нескольких мгновений в моей голове происходит то, что бывает в голове у женщины, думающей о своем следующем любовнике. Он смотрит на меня: не должен бы, но все равно смотрит. Да и его жена не прерывает разговор, а он слышал все это уже тысячу раз. У него не спросят его мнения, потому что ему по барабану. На него плюнули, оставили в покое, чтобы он крутил свою сигарету. Эти четверо встретились на каникулах. Он с женой живет в Берлине, а другая пара приехала из Мюнхена. Да уж, по ним видно. Они познакомились в Испании, но не в той части Испании, где полно немцев, а на той стороне острова, где нет туристов: обе пары сняли виллу и ходили в один и тот же бар-закусочную. Обе женщины дружили в старшей школе — какое совпадение! И пусть они потеряли друг друга из виду на пятнадцать лет, выросли они, по сути, в одном и том же мире; они похожи друг на друга. Одна — блондинка, другая — брюнетка, но обе из одной категории красивых сорокапятилетних женщин: загорелые, накрашенные, в дорогущей одежде с претензией на раскованность, заметно ухоженные и с парой неброских украшений. Пьют они напиток Aperol Spritz. Эти женщины похожи на супруг врачей, адвокатов или каких-нибудь финансистов. Стой, да они, может, уже трахались все вместе. Во всяком случае видно, что они еще спят друг с другом, каждый со своим партнером. Это тип пар, которые хорошо ладят друг с другом в общем и целом и изменяют друг другу более или менее тайно, знаете ли, не желая задеть другого. Но тот, что крутит сигаретку, именно ему, кажется, было холодно всю зиму напролет. Может быть, он даже не думал об этом, но теперь с возвращением теплых деньков девушки прогуливаются по улицам полуголыми, и мысль о неразумном романе охватывает его, как медленное опьянение. Возможно еще, что дело в пиве: он пьет светлое пиво, как настоящий буржуй. Он из тех мужчин, кто хорошо занимается любовью с женой, но кого сводит с ума идея академического секса с другой — с незнакомкой.

В сущности, самым волнующим был не взгляд этого мужчины, а равнодушие, повисшее в воздухе. Дело в том, как разбегались взгляды, на миг встретившись. Понимание, что делалось это не специально. Посреди разговоров, ставших на время такими чужими, он смотрел на меня, а я — на него. И вот полная тишина. Стоило моргнуть, и на миг мы оказывались будто покинуты всеми. Нет, дело не в его взгляде, а в уверенности, что на тебя смотрят, и эта мирная уверенность шепчет тебе: читай свою книгу спокойно, я все еще буду здесь, когда ты поднимешь глаза. Я изучу тебя сполна, пока ты будешь притворяться, что меня не существует.

Venus in Furs, The Velvet Underground

Воображаемая плетка в руках Делили свистит в воздухе. Сегодня идет сильный дождь, и я в атмосфере предапокалиптического кокона восхищенно наблюдаю, как она разворачивает передо мной спектакль-ужастик а-ля театр «Гран-Гиньоль»:

— Что ты себе вообразил? Думаешь, что дотронешься до моей маленькой киски? Да, вот чего тебе хочется, ты хочешь, чтобы я дала тебе запустить свой отвратительный член в мою маленькую вагину? Опусти глаза, когда я с тобой разговариваю!

И я под впечатлением повинуюсь.

— С чего ты решил, что можешь поднять на меня глаза? Больной вроде тебя, который приходит сюда платить молодым девушкам, чтобы с ним обращались, как с говном. Ты мне противен!

Тут ее голос незаметно меняется, чтобы поделиться со мной руководством к действию:

— Можешь немного похлестать их. По члену, например. Не рукой, ну, по крайней мере, не в начале. Еще один хороший вариант — это уложить их на пол и пройтись сверху, выставив ноги по обе стороны. И на каблуках, ты должна быть всегда на каблуках. Выгодно тем, что