Подруга накормила нас молоком, картофелем, домашней колбасой и хлебом и преподнесла по рюмке украинского самогона, а потом предложила нам спрятаться и дождаться, пока Красная армия не займет деревню.

Но Андрей Маркин и Саша Гуляченко стали возражать. Они говорили, что это очень опасно, поскольку охранники заметят наше отсутствие и не успокоятся до тех пор, пока нас не найдут и, соответственно, не накажут. Если нам и удастся отсидеться, то наши солдаты, застав нас в компании девушек, подумают, что мы дезертиры, отлично устроившиеся рядом с бабами, в то время как они сражались. Пришлось согласиться с доводами друзей и вернуться к колонне, захватив с собой кое-что из продуктов, немного табаку и поваренной соли. А все девушки остались в деревне, но их отсутствие прошло незаметно для сменившихся охранников.

Надо сказать, что охранники следили за своими подопечными не строго, поэтому уйти из колонны не составляло большого труда. Вместе с тем они совсем не заботились о том, чтобы обеспечить нас какой-либо едой.

На закате солнца колонна прибыла на окраину знакомого мне городка Гроссрёрсдорф. Нас завели на территорию какой-то фабрики и предоставили для ночевки длинное, с высоким потолком и совсем пустое кирпичное помещение, на бетонном полу которого лежала смятая солома. По-видимому, до нас здесь ночевали люди из другой колонны.

Когда все определились с ночлегом, девушки заставили мужчин поискать на территории фабрики топливо. Мы принесли дровишки и разожгли костер, а девушки вскипятили воду и организовали для всей компании ужин из каши и чая с хлебом. Ночью я и Женя Волчанский долго не могли уснуть, взволнованные присутствием молоденьких и шустрых соседок – хохлушек, которые разрешили обнимать и целовать их, но дальше ни за что не пускали. А проявить по отношению к ним насилие или обмануть их, обещая жениться, было не в наших правилах.

4 мая утром охранники подняли нас не так рано. После завтрака нам объявили, что в этот день наша колонна не будет двигаться дальше, но желающих мужчин попросили вместе с тремя охранниками отправиться назад в сторону Пульсница, чтобы в покинутых жителями деревнях собрать оставленных во дворах коров и пригнать их стадом в Гроссрёрсдорф.

Прежде чем отправиться в путь, мы освободили свои вещевые мешки, полагая, что в покинутых деревнях непременно найдем кое-что из продовольствия. Так оно и оказалось.

…Мы зашагали мимо леса по обочине шоссе, которое в это время уже было заполнено беженцами. Среди них я заметил знакомого мужчину. Это был Макс, в сарае которого я провел ночь и укрывался там же днем. На тяжело нагруженной фуре сидели его супруга Эдит и сноха Марианна. Кажется, Макс тоже узнал меня в новой одежде, но ничего не сказал – возможно, он принял меня за русского разведчика.

Скоро меня ждал еще один сюрприз: в группе будущих «пастухов» оказался араб Ибрагим, с которым я недавно работал на кухне гостиницы «Леман». Про него рассказывали, что он случайно погиб в Каменце, но ошиблись.

Нашей группе, состоявшей из пяти человек и сопровождаемой одним охранником, досталась самая дальняя деревня. Зайдя в крайний дом, мы удивились, что на кухне весь стол быт заставлен самой различной едой, даже бутылками вина. Охранник сказал, что хозяева сделали это специально, чтобы русские солдаты не стали переворачивать весь дом в поисках еды. На видных местах была развешана и сложена одежда и обувь, которую солдаты тоже могли взять с собой.

Естественно, и мы, и охранник досыта поели и распили пару бутылок некрепкого вина. Затем сложили продукты в вещевые мешки и погнали коров на луг. К вечеру все стадо из нескольких деревень мы пригнали в Гроссрёрсдорф.

На следующий день колонна вышла из Гроссрёрсдорфа и продолжила движение на юг. Наша группа тащила за собой три тележки, на одной из которых сидел Саша, а на других двух находились личные вещи девушек и запас продуктов. Часть продуктов несли за спиной в вещевых мешках. В день колонна проходила не более 25 километров.

Около железнодорожной станции Арнсдорф рядом с нами появился одетый в немецкую униформу унтер-офицер, оказавшийся русским. Он сказал, что догоняет свою воинскую часть. «А какую часть?» – спросил его Андрей. Но тот не ответил, только махнул рукой и быстро отошел от нас. Спустя примерно месяц мы снова увидели его уже в гражданской одежде весело шагавшим в колонне… бывших военнопленных.

Миновав городок Штольпен, в каком-то хуторе я и Женя Волчанский вечером 5 мая хотели зайти в один из домов, чтобы взять оттуда возможно оставленные хозяевами продукты. Однако у порога дома нас встретил пожилой мужчина, который вдруг поприветствовал нас на русском языке. Оказалось, он чех, в прошлую войну, как австрийский военнопленный, оказался в России, а потом стал легионером Чехословацкого корпуса. Вернувшись из России, он женился на немке и поселился на хуторе. На днях он отправил семью в Чехию, а сам остался ждать прихода русских. Этот чех поделился с нами новостями с фронта. Выяснилось, что он тайно слушал передачи по радиоприемнику. Утром он поймал сообщение из Праги – там поднялось восстание против немецких оккупантов. Радио сообщило, что на помощь к восставшим пришли русские солдаты в немецкой военной форме с нашивками, на которых имелись буквы РОА[5].

…Мы продолжали двигаться на юг, и наконец за городком Ломен на нашем пути появились высокие горы. Они были из песчаников, поросших хвойными деревьями, и кое-где представляли собой каньоны почти с вертикальными стенами и падающими по ним струями воды. Многие из нас, никогда до войны не бывавшие на Кавказе, в Крыму или на Урале, увидели горы впервые в жизни, и они потрясли нас своей красотой и величием и даже изменили наши планы. Еще накануне Женя Волчанский, Андрей Маркин и я намеревались бежать на восток навстречу нашим войскам. Сашу Гуляченко мы хотели оставить под опекой Толи Шишова и девушек. Но, увидев горы, мы решили идти дальше, чтобы вдоволь полюбоваться красотами природы, которых потом мы могли больше не увидеть, даже если останемся живыми.

К вечеру 6 мая мы вышли на правый берег Эльбы, протекавшей между сплошными высокими зелеными горами и каньонами. Впереди на юге на большой высоте над левым берегом виднелись башни средневековой крепости – города Кёнигштайн. Обгоняя фуры с лошадьми и автомашины, перед наступлением ночной темноты мы добрались до очень живописного города Бад-Шандау, растянувшегося по правому берегу реки.

Место для ночлега выбрали у самого края воды. Было уже совсем темно, и лишь огонь от костра освещал место, где мы сидели и довольно шумно разговаривали. И вдруг я услышал знакомый голос, голос Сергея Кулешова, чей подарок – красноармейская гимнастерка – в это время был на мне. В конце июля прошлого года фельдфебель Хебештрайт отправил Сергея из Цшорнау в какой-то в другой лагерь, и с тех пор никто из нас о нем ничего не слышал. И вот произошла совершенно случайная встреча с ним. Оказалось, Сергей находится в бегах и направляется навстречу нашим войскам. Мы предложили Сергею присоединиться к нам, но он не согласился и, вскоре попрощавшись, исчез в ночной темноте. С тех пор я не видел Сергея до 1949 года, когда случайно увидел его в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького азартно играющим в волейбол на общегородском соревновании молодежи. Он тоже заметил меня и, когда игра закончилась, подошел ко мне. Затем наша дружба продолжалась вплоть до его кончины в 1965 году…