Остальные посетители успели ретироваться, и никто из них не пострадал, это обстоятельство владельца «Белки» чрезвычайно радовало. Зато двое сцепившихся в его заведении молодых господ друг от друга пострадали изрядно, и случилось бы еще хуже, если бы барышня Хеледика не исхитрилась навести на обоих сонные чары. Неподалеку отсюда, на улице Буковой Ветки, есть храм Тавше, и при нем лечебница, туда их и увезла «карета милосердия», а барышня вместе с ними отправилась.

Как Суно понял, новоявленный ухажер Хеледики оказался магом или амулетчиком, только потому и уцелел. Иначе потерявший голову Дирвен порвал бы его в клочья.

«Ущерб возмещать будешь сам, жабий поросенок! Королевский банк вознаградил тебя недурной суммой за спасение своих капиталов, вот и раскошеливайся, а я прослежу, чтобы ты выплатил бедняге Шайму все до последнего гроша».

Распорядившись, чтобы хозяин прислал к нему домой счет, Орвехт отправился в лечебницу на улице Буковой Ветки.

Служитель сообщил, что доставленных из чайной драчунов поместили в разных палатах, которые находятся в противоположных концах здания. Похвальная предусмотрительность.

Сначала Суно отправился к Ормье Нечди Сомайди, судя по имени – гостю из восточного княжества Нангер по ту сторону Унского хребта. По словам дежурной милосердницы, Хеледика находилась возле него, с ней-то маг и хотел поговорить в первую очередь.

Левый глаз у Ормье полиловел и заплыл, лоб был разбит, светлые волосы (возле корней на фалангу пальца темные) испачканы засохшей кровью. Маг, никаких сомнений. Говорил он хоть и с акцентом, но без характерных для нангерцев пришептываний. Произвел на Суно впечатление благовоспитанного молодого человека себе на уме. Этакая шкатулка с секретом.

Вызвав воспитанницу в коридор, Суно услышал от нее примерно то же самое, что рассказывал хозяин «Столичной белки». Девчонка была напугана и не понимала, в чем дело. Стало быть, объяснений надо требовать с Дирвена.

– Что за отношения у тебя с этим Ормье?

Хеледика опустила загнутые золотисто-пепельные ресницы.

– Вы сами сказали, что мне стоит с кем-нибудь отвлечься… Он совсем не такой, как Дирвен. С ним легко. Рассказывает что-нибудь забавное, я ему показываю Аленду.

«Вот и умница, что не влюбилась, а то твой приятный кавалер темнит насчет того, откуда прибыл. Та еще штучка. Такой же нангерец, как я трубочист».

– В каком состоянии эти герои?

– Все в порядке, завтра утром их выпишут. Отделали друг друга по-страшному, но сюда пришла лекарка под дланью Тавше и обоих вылечила.

«Повезло дебоширам», – хмыкнул про себя Орвехт.

– Я сейчас побеседую с Дирвеном, потом вместе поедем домой.

Девушка шмыгнула в палату, а он неспешно побрел по длинному коридору, озаренному через множество окон с частым переплетом розовым закатным светом. Лечебница состояла из нескольких построек, и отволтузивших друг друга юнцов поместили в отделение для благородной публики. Хотя за учиненный в «Белке» разгром стоило бы определить их вместе с нищими забулдыгами, в воспитательных целях – по крайней мере, Дирвена Корица.

Коридор загибался коленом, из-за угла доносились, приближаясь, шлепки и шорохи, словно кто-то ползет на четвереньках. Повернув, Суно остановился, заложив руки за спину.

– Куда направляешься?

– А? – Дирвен вскинул взъерошенную светловолосую голову. – Учитель?..

Глаза подбиты. Скулы опухли. Держаться на ногах не способен, ибо сил не осталось – ничего удивительного, после драки с магом… Который, впрочем, тоже лежит пластом. Потрепали они друг друга изрядно.

– Куда ползем?

Дирвен не ответил. И так ясно куда – разбираться с недобитым противником.

– За «Белку» заплатишь из своих денег, понял?

– Заплачу, – угрюмо пробурчал мальчишка.

– И перед хозяином извинишься. Мы с ним, знаешь ли, уже больше пятнадцати лет знакомы.

Невнятный возглас мог выражать как согласие, так и протест.

– Что ты сказал?

– Извинюсь.

– И зачем было кричать на всю чайную насчет девственности? Забыл, о чем я тебя предупреждал?

– Так я же не ее… – пробормотал Дирвен. – То есть я не хотел ей этого говорить! Само вырвалось…

– Можешь объяснить, что на тебя нашло, с какой стати ты на них набросился?

Ничего он объяснить не мог. Или не хотел. Был зачарован, находился под магическим воздействием? Но ни малейших следов такого вмешательства Суно не улавливал, к тому же парня защищают надежные обереги, сила которых помножена на силу Дирвена-амулетчика.

Осталось впечатление, что он что-то скрывает и при том на ухажера Хеледики зол куда больше, чем на саму Хеледику. Убить готов.

– Перед тем как убивать кого-то ни за что ни про что, хорошенько подумай, действительно ли ты хочешь его смерти, – сухим менторским тоном посоветовал Суно. – Очень рекомендую. А теперь отправляйся к себе в палату.

Мрачно зыркнув, мальчишка потащился в обратную сторону. Двое милосердников в зеленых балахонах, во время беседы учителя с учеником ожидавшие на расстоянии в дюжину шагов, подняли его, подхватили под руки и повели, поддерживая с двух сторон.

Вот поросенок, никаких угрызений, огорченно резюмировал Орвехт.

Отвезти Хеледику домой, сдать ее на попечение матушки Сименды, а потом отправиться за утешением на бульвар Настурций к Элинсе? Или к другой модистке с того же бульвара, маленькой, смешливой, с копной золотисто-каштановых кудряшек, как же ее зовут – не то Долия, ни то Динелия? Он бы так и поступил, если бы внезапно не поймал отзвук чего-то дивного, животворящего… Да, Хеледика ведь обмолвилась, что в лечебнице сейчас работает лекарка под дланью Тавше.

Почему Суно захотелось на нее посмотреть? Почему бы и нет, ведь это все равно что выйти из лесного сумрака на залитую солнцем цветущую лужайку. В самый раз после содержательного разговора с паршивцем Дирвеном, душевному успокоению поспособствует.

Он направился через двор лечебницы в отделение для бедных, где и народу было побольше, и вонь стояла, как в ночлежке, и милосердники выглядели не столь благостными и заботливыми, как в соседнем здании, напоминая скорее полицейских, сменивших мундиры на зеленые балахоны. Вся эта обстановка потеряла значение, когда он увидел служительницу Тавше.

Она? Та самая лекарка с молонской дороги? Беда в том, что лицо у нее было тогда совершенно чумазое от пыли, немудрено ошибиться. И волосы у той были светлые, а у этой темные… Или нет, крашеные. Профиль похож. И ясные серые глаза – именно те, что ему запомнились.

Поглядев на Суно, лекарка вздрогнула. Тоже его узнала. Определенно, она.

– Простите, сударыня, как вас зовут? – обратился к ней маг, когда она отошла от старика с распухшими ногами.