– Может быть, сможем его где-нибудь здесь найти?

– О, ну конечно, может быть, таких, как он, продают вместе с закусками… Или можно попросить Санту подарить его нам.

Лимон складывает вместе ладони:

– Пожалуйста, Санта-Клаус, на это Рождество я хочу получить глушитель для моей пушки.

– Прекращай свои шутки. Нам нужно решить, что делать. Во-первых, мы должны предъявить Минэгиси убийцу его сына.

– То есть очкарика.

– Но если мы его убьем, нам придется тащить на себе его мертвое тело и каким-то образом не попасться. Привести его к Минэгиси живым будет гораздо проще. А если мы его убьем – это все усложнит.

– Да, но, если мы приведем его к Минэгиси, скорее всего он просто расплачется и скажет: «Я ничего не делал, меня оговорили!»

– Всякий в подобной ситуации скажет, что его оговорили. Не о чем беспокоиться.

В итоге они решили тщательно обыскать каждый сантиметр поезда. Если проверят каждое сиденье, все багажные отделения, все туалеты и умывальники, они его обязательно найдут. А если обнаружат, что туалет занят, – просто подождут, чтобы увидеть, кто из него выйдет.

Теперь же, когда они стоят возле занятого туалета, Лимон говорит:

– Я займусь этой кабинкой. А ты иди дальше. – Он показывает пальцем в сторону головы поезда, но потом вдруг неожиданно добавляет: – Нет, у меня есть идея получше – мы поступим наоборот!

– Что значит, что мы поступим наоборот? – Мандарин не ожидает от Лимона какой-то особенно хорошей идеи, но все равно спрашивает.

– Я могу пройти вперед и запереть все открытые кабинки. Так, даже если я его не найду, у него будет оставаться все меньше и меньше мест, где он сможет спрятаться!

Всего несколько минут назад они спрятали тело мелкого Минэгиси в туалете между третьим и четвертым вагонами – решили, что лучше не оставлять его на сиденье, пока их обоих не будет. Они запихнули его в кабинку, а затем Лимон использовал петлю из медной проволоки, чтобы закрыть туалет снаружи. Нужно было только зацепить проволоку за выступ защелки с внутренней стороны и потянуть за нее, закрывая дверь – и та оказалась заперта. Правильный угол рассчитать не так просто, и нужно дернуть за проволоку именно в тот момент, когда дверь закрывается, но Лимон ловко с этим справился.

– Ну вот, одно убийство в запертой комнате готово, – сообщил он с гордостью. – Слушай, а был ведь такой старый фильм, где они использовали огромный магнит, чтобы снаружи открыть запертую дверь?

– Конечно, это был «Полицейский». – Мандарин вспомнил, с каким интересом он смотрел сцену, где под действием гигантского подковообразного магнита двигалась цепь замка. Она показалась ему тогда забавной и чудно́й одновременно.

– Со Стивеном Сигалом?

– С Аленом Делоном.

– Да? Ты уверен, что это был не «В осаде-2?»

– Это был не «В осаде-2».

Спустя всего несколько мгновений дверь женского туалета открывается, и оттуда выходит стройная женщина. На ней молодежная белая блузка, но густой макияж и морщины на лице выдают ее истинный возраст. Она напоминает Мандарину увядающее растение. Он провожает ее взглядом, когда она уходит в сторону задних вагонов.

– Определенно, это не Божья Коровка. По крайней мере, это было просто.

Они входят в шестой вагон и одного за другим проверяют сидящих там пассажиров, убеждаясь, что ни один из них не является Нанао; затем двигаются дальше. Проверяют пространства под сиденьями и багажные полки, хотя сомневаются, что найдут там скорчившуюся человеческую фигуру или пропавший чемодан. К счастью, с первого взгляда можно сказать, что никого из пассажиров нельзя принять за переодетого Нанао: все они либо другого пола, либо неподходящего возраста.

– Когда я говорил по телефону с Момо, она сказала мне, что Минэгиси собирает людей на станции Сэндай.

– То есть, когда мы приедем, на платформе нас будет ждать целая куча плохих парней? Мне это что-то не нравится.

– Едва ли он сможет собрать такое количество людей за столь короткое время, – размышляет Мандарин, когда они выходят из шестого вагона. – И потом, у всех, на кого можно положиться, дела обычно расписаны заранее.

– Да, но кого бы он ни собрал, они придут и без разговоров начнут стрелять в нас. Они не станут слушать наши объяснения.

– Не спорю, такое может случиться, но я в этом сомневаюсь.

– Почему?

– Потому что мы – единственные, у кого могут быть хоть какие-то соображения относительно того, что случилось с сыном Минэгиси. Ты и я. Они не могут просто взять и убить нас.

– Точно, ты прав. Мы – полезные поезда, – Лимон кивает. – Нет, погоди!

– Что такое?

– Если б это был я, я убил бы либо себя, либо тебя.

– Не понимаю, кто, что и с кем делает в этом предложении. Звучит как отрывок из плохого романа.

– Я хочу сказать, что людям Минэгиси нужно будет привести к нему только одного из нас, если он хочет узнать, что случилось с его сыном, правильно? А попытаться привести к нему нас обоих будет также более опасно. Лучше взять одного из нас. Этому поезду нужен только один вагон.

Раздается входящий вызов. Мандарин протягивает руку к своему телефону, но это звонит телефон, который он получил от кроссдрессера. Входящий номер ему неизвестен. Он отвечает и слышит голос Нанао.

– Мандарин-сан? Лимон-сан?

– Это Мандарин, – говорит он. Лимон делает вопросительное лицо, и он рисует пальцем круги вокруг глаз: очкарик. – Где ты?

– На синкансэне.

– Ты не поверишь, мы тоже. Зачем ты мне звонишь? Мы не собираемся заключать с тобой никаких сделок.

– Я не хочу предлагать вам сделку. Я сдаюсь.

Мандарин отчетливо слышит напряжение в голосе Нанао.

Шум в тамбуре гораздо сильнее, чем в вагонах: сейчас рев стоит такой, что возникает ощущение, будто они стоят на движущемся поезде на открытом воздухе.

– Ты сдаешься? – Мандарин не уверен, что он правильно расслышал. Он повторяет еще раз, громче: – Ты сдаешься?!

Глаза Лимона сужаются, их взгляд делается колючим.

– И я нашел чемодан.

– Где?

– На багажной полке в тамбуре. Он просто появился там, как из ниоткуда. Раньше его там не было.

Мандарину это кажется подозрительным.

– Почему он вдруг появился? Ты не подумал, что это может быть чьей-то ловушкой?

Нанао некоторое время молчит.

– Я не могу с уверенностью утверждать, что это не так. Все, что я могу сказать, – это то, что чемодан был там.

– А его содержимое?