Пригнувшись, я практически вприсядку продвигаюсь дальше, чтобы осторожно выглянуть из-за угла одного из многочисленных поворотов. Где-то вдалеке раздаётся чей-то топот, и некто явно спускается по нужной мне лестнице.

— Олливия! — подаёт голос пришедший на шум Бен. — Дорогая, ты где?

«Чёрт бы его побрал», — чертыхаюсь я и нервно сглатываю. До выхода буквально рукой подать, но от нового забега меня останавливает мысль, что где-то там находится ещё и громила, от которого едва удалось удрать.

— Дорогая, ты любишь поиграть в прятки? — громко интересуется брат Майкла.

Его голос отражается от стен глухим эхом. Обстановка всё накаляется. Я не знаю, что мне стоит делать. «Попробовать проскользнуть к лестнице? А если дверь закрыта?» — гадаю про себя, прислушиваясь к малейшим шорохам.

Бесконечные опасения не дают мне покоя, невольно перемешиваясь в голове с комментариями Бена и лишь сильнее запутывая меня. Не задерживаясь на месте, я уже практически вплотную подхожу к крайнему стенду. Коробки мешают обзору, и мне не удаётся понять, есть ли кто-то с другой стороны или нет.

— Что ж, если тебе нравится, чтобы с тобой поиграли… — растягивая звуки, произносит похититель, сбрасывая коробки со шкафов, которые падают на пол и заполняют грохотом пространство всего ангара.

«Была не была!» — решаю я и моментально срываюсь с места. Сзади слышатся шаги, но меня они уже не волнуют. Впереди виднеется лестница и дверь. Последняя должна быть открыта, в чём я практически уверена. Взбежав на ступеньки, мчусь по ней, перепрыгивая через одну, и очень быстро добираюсь до верха. Схватившись за дверную ручку, дёргаю ту, и она с лёгкостью поддаётся, вмиг выплёскивая водопадом на меня потоки дневного света, что вселяют в моё сердце надежду. Я делаю вперёд шаг и… Наталкиваюсь на явно мужскую грудь. Подняв глаза, вижу Вилли, что мгновенно хватает меня за горло.

— Куда это ты собралась? — спрашивает он, и его вонючее дыхание окатывает меня тошнотворной волной, вызывая приступ дурноты.

Надежда, словно песок сквозь сито, стремительно ускользает прочь. «А ведь я была уже на волосок от побега! Теперь же снова оказалась в руках этих сумасшедших», — мелькает у меня мысль, полная безнадёжности и страха.

— Пусти, — хрипя от его хватки, зло цежу я сквозь зубы, ухватившись двумя руками за руку мужчины.

— Куда собралась? — повторяет он вопрос и, не отпуская меня, тащит назад.

— Видимо, она и впрямь любит прятки, раз решила поиграть в них сейчас, да? — доносится из подвала рокочущий голос Бена.

Краем глаза я вижу, как к нам поднимается один из уже виденных мной громил. Ещё миг — и он хватает меня, утаскивая вниз. От силы, с которой неизвестный сжимает мои предплечья, мне кажется, что на нём ежовые рукавицы.

— Пустите! — кричу я, надрывая голос. — Пустите!

Амбал подводит меня к Бену, продолжая причинять мне боль своей хваткой. Брат же Майкла, вынув руки из карманов, нежно берётся за мой подбородок, приподнимает мне голову. Мы встречаемся взглядами, и я вижу, что его зрачки по-прежнему сильно расширены.

— Я уже обожаю тебя, — с едва заметной насмешкой замечает он, скользя глазами по моему лицу и немного задерживаясь на губах, отчего тут же тяжело сглатывает и облизывается. — Мы с тобой будем отличной командой, сладкая.

Мужчина тянется ко мне своими противными и тонкими губами, а затем целует в щёку, замирая на пару мгновений. Меня всю трясёт от ужаса пополам с отвращением.

— Несите её на место встречи, — командует Бен, помахав мне рукой и двинувшись обратно к выходу.

Вилли и громила тащат меня в конец подвала, где останавливаются у одной из неприметных дверей и впихивают меня за неё.

Длинный каменный коридор походит на запасной выход. Я припоминаю, что такие проходы строились для отступлений в случае войны. «Особняк достаточно старый, однако явно отремонтирован. Вполне вероятно, через этот ход выносили какие-то коробки», — предполагаю про себя, ведь он не выглядит широким или слишком узким. Его стены местами обвалены, отчего под ногами попадаются куски их красного камня. Мы идём по коридору около пяти минут, и я понимаю, что он прямой, будто бы тоннель под мостом.

Подойдя к его концу, громила отворяет дверь, вталкивая меня в небольшое помещение. Это оказывается погреб. В нём стоит едкий запах гнили, земли и тины, из-за чего щекочет в носу. Чуть поодаль находится обычная деревянная лестница, куда амбал лезет первым. Ступени негромко поскрипывают, осыпаясь трухой под каждым его новым шагом. Я оглядываюсь, ведь позади стоят Вилли и Бен. Последний лукаво улыбается и произносит:

— Дамы вперёд.

Он вытягивает руку, жестом давая понять, что моя очередь забираться по сбитым доскам наверх.

Поджав губы, я начинаю медленно подниматься. Выбравшись наружу, мы оказываемся в каком-то большом сарае, ну или старом заброшенном доме. Тусклый свет от одинокой лампочки озаряет всю комнату. Стёкла в немногочисленных окнах выбиты или все в трещинах, что ещё больше подтверждает необитаемость места.

Громила снова грубо берёт меня под руку и тащит в соседнюю дверь, которая находится слева от нас. Мы входим в просторное каменное помещение, где есть столы, стулья и ветхие диваны. Сразу становится видно, что сюда кто-то частенько наведывается, а отсутствие пыли и хорошо надраенные полы заставляют меня насторожиться.

Меня проводят мимо столов, а затем с силой бросают на ближайший диван.

— Расчисти тут всё, — приказывает Бен, выскальзывая во вторую дверь, которая находится неподалёку от меня.

В помещении нет окон, а свет от потолочных ламп рябит в глазах. В комнату входит четверо незнакомцев, а Вилли встаёт около одного из выходов и залипает в телефон. Тот, что вёл меня, садится рядом со мной. Его ноги касаются моих, и я, съёжившись от отвращения, отсаживаюсь подальше. Мужчины лихо раздвигают столы, ставя их к стенам и зачем-то освобождая место. Очень скоро посередине образуется небольшой проход, поэтому работа постепенно сходит на нет.

Скучковавшись, неизвестные пару минут перешёптываются между собой, над чем-то посмеиваясь. Один пристально разглядывает меня оценивающим взглядом, а потом скручивает губы бантиков и посылает мне воздушный поцелуй.

«Свинья», — думаю я, но рассудительно молчу. Вскоре в комнату заходит Бен, успевший переодеться, а потому выглядящий достаточно сносно. Его прикид составляют зауженные тёмно-синие джинсы и белые кроссовки, а ещё тёмная футболка, которую прикрывает антрацитовый пиджак.

— Милая моя! — восклицает он, разводя руками и медленно шагая ко мне. — На тебе же лица нет!

В ответ я ничего не говорю, уже готовясь к тому, что тот снова прибегнет к рукоприкладству.

— Господи, да дайте же ей хотя бы воды, скотины! — Его громкий голос заставляет всех закопошиться, и кто-то выходит из комнаты, а затем возвращается обратно, неся бутылку воды.