до него достучаться. — Помпей, ты меня слышишь? Отпусти. Немедленно.

Бесполезно. Альфа уложил меня на кровать и все так же прижимая к себе, шумно задышал. Словно обнюхивал.

Я тоже сделала несколько глубоких вдохов. Хотя, наверное, лучше бы вовсе не дышала, ведь сейчас вдыхала его, а это не помогало успокоиться. Разве что старалась не шевелиться. Затаилась. Ждала.

Правда, каждая минута рядом с ним, как пытка.

Поэтому, когда я в один момент почувствовала, что его руки немного расслабились, воспользовалась этим. Собрав остатки своих сил, вырвалась и слезла с кровати. Поднимаясь на ноги, уловила легкое покалывание на тыльной стороне ладони. Оно было и раньше, но сейчас, от соприкосновения с прохладным воздухом, покалывание стало сильнее и, взглянув туда, я увидела вырисовывающийся знак истинности.

Отлично. Значит, я могла уходить.

Вот только, стоило мне слезть с кровати, как Помпей сел и посмотрел на меня своими звериными, желтыми глазами. И, черт раздери, от его взгляда мне стало не по себе.

— Я… Я пойду, — тихо, осторожно сказала, после чего медленно, спиной вперед пошла к двери. Лишь оказавшись около нее, резко обернулась. Положила ладонь на ручку, но даже провернуть ее не успела.

Помпей, который все это время сидел на кровати, внезапно оказался рядом. Подхватил на руки и понес обратно к кровати.

— Нет, стой! — я закричала, а, поняв, что он опять возбужден, вовсе похолодела от ужаса. — Прекрати! Помпей, черт раздери, угомонись!

Вот только, ни одно из моих слов до него так и не долетело. Уложив меня на кровать, альфа опять раздвинул мне ноги, после чего накрыл своим телом и, опять войдя одним движением, сжал бедро так, что я зашипела, а потом громко простонала.

Глава 30 Три

Этот ад продолжался три дня.

Однажды я проснулась, осознав, что я сделала это сама, и меня не будили насильно. Открыв глаза, я села на постели, застонав: тело отозвалось ужасной болью. Все мышцы будто одеревенели и даже легкое движение стоило неимоверных сил.

За окном еще стояли сумерки. Я медленно обвела взглядом комнату, а затем посмотрела на кровать. Помпей спал рядом. Его светлые волосы разметались по подушке, глаза были закрыты. Расслабленные от сна линии лица сделали его внешность даже немного невинной.

У меня зачесалась рука. Хотелось ударить по этому лицу. Вместо этого я пересилила себя и сдернула с себя одеяло. Мой взгляд упал на ноги, и я зашипела.

— Ублюдок!

Почти все тело было покрыто красными и темными отметинами, а на бедрах было вообще черте что. Поэтому все настолько болело. Еще на одеяле я заметила пятна крови. Вся постель была смята и застелена кое-как.

Это был просто ужасный первый раз. Я закрыла глаза. Хотелось убить Помпея. Господи, если я положу подушку ему на лицо и сяду сверху, у него будут силы отбиться? Да о чем я вообще думала, когда стоило бежать, пока этот психопат не очнулся… Черт, я хотела выйти и потребовать у охраны связать его до конца гона.

Оттолкнув ногой одеяло, я свесила ноги с кровати. В этот момент на моем запястье сомкнулись пальцы, останавливая, а я, вскрикнув от неожиданности, развернулась и отмахнулась рукой. Она с хлопком влетела в лицо Помпея. Как я и хотела до этого.

— Пусти! — зарычала я. — Я тебе больше не позволю притронуться ко мне.

Помпей сидел, по пояс голый, только одеяло сбилось в районе его бедер, все прикрывая. В отличие от меня, на его теле осталась всего лишь пара легких царапин, не считая вспыхнувшего на щеке отпечатка от моего удара.

— Ты куда? — произнес он. Его пальцы сжались еще сильнее, не желая меня отпускать.

— Черт, подальше от тебя, конечно же, — я с силой выдрала руку из захвата, но, стоило мне вскочить на ноги, как они практически сразу же обмякли и я едва не упала на пол, если бы альфа не схватил меня и не сгреб, прижимая к себе. Мой позвоночник словно заледенел, и я только и смогла, что с шумом втянуть воздух.

— Пусти меня, Помпей… — в панике прошептала я, боясь, что снова повторится ад этих дней. Мои пальцы вцепились в его руку, сильно обвившую талию, но…я не могла ее ни с места сдвинуть. Отчаяние захватило меня. Я думала, что сталкивалась с жутким чувством обреченности, когда Помпей два раза пытался меня убить, но сейчас я достигла самого мрака.

— Тихо. — я ощутила его дыхание возле волос, когда он произнес это. Затем он уложил меня на бок, прижав к себе, и мне захотелось закричать. — Все хорошо. Я тебя не трону.

— Тогда отпусти и все. — вырвалось у меня.

— Ты плохо выглядишь. Лежи. Я умою тебя и принесу поесть.

— Иди к дьяволу. По чьей вине я плохо выгляжу, по-твоему?

— Я просил тебя уйти три раза.

— Да как я могла уйти? — я сжала зубы. Помпей вел себя адекватнее, чем в эти дни, поэтому страх ненамного отступил, и я могла огрызнуться. — Я бы не получила метку. Однако, за три дня ты не смог ни разу остановиться? Я умоляла тебя много раз. Я думала, что умру.

Я почувствовала, как его рука сжалась, еще сильнее прижимая меня к нему.

— Я же говорил тебе и об этом, Нуб.

— Ты…

Я осеклась, не став продолжать и проглотив все другие слова. Затем закрыла глаза, и выдохнула, приводя нервы в порядок.

Он действительно меня предупреждал. Я не могу наезжать на него за это. Все, что сучилось — это следствие принятых нами решений, и просто отчаяние и обида заставили меня срываться на Помпее.

— Ладно, просто отпусти. Хочу умыться.

Альфа внезапно перевернул меня на спину и навис, опираясь на руки. Из его взгляда исчезла вся дикость. Сейчас на меня смотрели чистые, словно небо, глаза.

— В очередной раз закрываешься от меня?

— Помпей, те времена, когда я была к тебе с открытым сердцем, давно прошли. Мое отношение не изменилось. — спокойно ответила я, поморщившись. — Пожалуйста, отодвинься. Я чувствую себя грязной и хочу принять душ.

Вместо ответа он поднялся, а затем взял меня на руки, и направился в сторону ванной, отчего я округлила глаза.

— Ты не слышал? Отпусти.

Он молча толкнул плечом дверь в просторную комнату. Легко удерживая меня одной рукой, повернул кран, наполняя ванну, а затем бережно опустил меня туда. Я поджала ноги, прикрываясь и схватила одну из бутылочек, выливая почти всю в набирающуюся воду, чтобы прикрыться пеной.

— Достаточно. — произнесла я, выкидывая бутылку. — Ты можешь уйти.