Некоторые из этих утверждений имеют своим источником показания Ягоды во время процесса Бухарина и других, который состоялся в марте 1938 г. Как упоминалось нами в гл. 5, по свидетельству Ягоды, Запорожец прибыл в Москву с докладом о том, что его сотрудники арестовали в Ленинграде человека, в портфеле которого были револьвер и дневник. Запорожец освободил этого человека. В последующем Ягода якобы приказал Запорожцу не чинить препятствий в покушениях на жизнь Кирова. Таким образом, версия соучастия Сталина в убийстве Кирова основывается на показаниях Ягоды, которые тот дал во время суда над ним в 1938 г.; единственное различие было в том, что не Енукидзе, а Сталин приказал ликвидировать Кирова. В работах, посвященных убийству Кирова, все это стало трактоваться следующим образом: Ягода использовал Запорожца как своего человека в Ленинграде, а тот, в свою очередь, завербовал Николаева для совершения убийства, передал ему револьвер и снабдил информацией о привычках Кирова. Есть и другие варианты этой версии. Некоторые вполне обоснованно сомневаются в том, что Ягода был инструментом Сталина в этой игре, и предполагают, что Сталин напрямую заказал Запорожцу убийство Кирова или что марионеткой был не Ягода, а Ежов[799].

Ходили еще слухи о том, что Николаева освобождали какие-либо другие лица. Одна из таких версий циркулировала в некоторых партийных кругах; по ней в это дело вмешался сам Киров. Киров знал Николаева по его письмам и, вероятно, считал, что тот хотя и неуравновешенный, но безвредный человек. Возможно, он хотел освободить его из уважения к своей любовнице Мильде Драуле или же из чувства жалости к ее ревнивому мужу[800].

* * *

Что мы знаем сегодня обо всем этом? Приказывал ли Сталин Ягоде избавиться от Кирова? Приказывал ли Ягода Запорожцу организовать убийство? Действительно ли Николаева арестовывал в Ленинграде НКВД перед убийством, и если да, то сколько раз? Каковы обстоятельства ареста (или арестов), и подвергался ли при этом Николаев личному обыску? Имел ли он при себе портфель, и если да, то что в нем находилось? Проверялся ли этот портфель? Приказывал ли Запорожец его освободить?

Не было найдено никаких источников информации, в которых подтверждалось бы, что Сталин приказывал Ягоде избавиться от Кирова. Никто, собственно, и не ожидал, что такие свидетельства когда-нибудь будут обнаружены. Однако можно ли все же допустить такое развитие событий? Как мы видели, между Сталиным и Ягодой не было тесных отношений, и есть все основания полагать, что Сталин ему не доверял. В своем интервью в 1965 г. бывший начальник охраны Сталина Власик утверждал, что, хотя он лично знал Медведя и Запорожца, он не может припомнить случая, чтобы Сталин когда-либо вызывал к себе этих двух людей до момента убийства Кирова. Также Власик ничего не знал о каких-либо личных контактах Сталина с этими людьми[801]. Единственное «свидетельство», подтверждающее факт приказа Ягоды Запорожцу, — показания, данные во время процесса 1938 г. Но следует учитывать, что эти показания Ягода дал под психическим и физическим давлением, и потом, уже к концу процесса, Ягода полностью или частично отказался от них.

Теперь по поводу ареста Николаева. Во-первых, мы действительно знаем, что Николаева арестовывали сотрудники НКВД в Ленинграде 15 октября, но только один раз. В другой раз, за три недели до убийства Кирова, он находился недалеко от автомобиля Кирова, когда его попросили показать документы. Николаев якобы предъявил свой партийный билет, и этого оказалось достаточно[802].

Его арест 15 октября был зафиксирован в официальных документах местного оперативного отдела НКВД, в рапортах от 5 и 6 декабря, соответственно, работниками НКВД М. И. Котоминым и А. А. Губиным, а также в заявлении, сделанном в 1963 г. бывшим сотрудником НКВД А. Ф. Аншуковым. Об этом аресте также говорилось в директиве НКВД от 26 января 1935 г. в связи с убийством Кирова и докладе Агранова на собрании сотрудников НКВД 3 февраля 1935 г.[803]

Согласно показаниям Николаева на допросе 2 декабря, 15 октября он встретил Кирова в Таврическом дворце и шел за ним до его квартиры. Однако он не мог подойти к нему, так как Киров был вместе с Чудовым: «Когда Сергей Миронович вошел в парадную дома, я двинулся за ним, но был задержан постовым милиционером, доставлен в 17-е отделение милиции, где меня обыскали, а затем отправили в Управление НКВД, на Литейный 4»[804]. Но во время допроса 8 декабря Николаев утверждал, что тогда его не обыскивали[805].

В Ленинградском управлении НКВД документы Николаева проверял Котомин. При этом Николаев предъявил свой партбилет и документы, подтверждающие, что раньше он работал в Смольном и Институте истории партии. Котомин также убедился в том, что Николаев проживает в Ленинграде. Все эти данные были доведены до начальника оперативного отделения управления НКВД Губина, который после этого допросил Николаева. Как сказал Николаев на допросе, он хотел обратиться к Кирову за помощью в поиске работы. Губина вполне удовлетворили объяснения Николаева, и после непродолжительной беседы тот был освобожден[806]. Таким образом, никакого револьвера при нем не находили. По словам Николаева, когда его спросили, нет ли у него при себе оружия, он ответил отрицательно[807]. Губин предложил Котомину освободить Николаева, и последний согласился с этим предложением. Приказ об освобождении Николаева был подписан Губиным. День спустя после ареста Николаева Котомин составил рапорт об этом событии. Заместитель начальника Ленинградского управления НКВД Фомин позднее подтвердил существование такого рапорта[808].