А еще Викингу, при более внимательном рассмотрении, не очень, а вернее – совсем не понравился внешний вид и снаряжение задержавших его людей. Камуфляж был засален, щетина на щеках тянула минимум на недельную паузу в бритье, армейские ботинки стоптаны и разбиты, а у одного вместо шнурков вообще затянуты черным телефонным проводом. Что-то не тянули эти ребята на бравых коммандос полковника. Могло, конечно, оказаться, что для охраны второстепенного объекта привлекли каких-нибудь нестроевых из хозвзвода, причем – из подсобного хозяйства типа свинарника, но Викинг в этом сомневался. Как и в том, что в какой-то армии, помимо российской, существует такой анахронизм, как подсобное хозяйство.

Во-первых, объект был не совсем второстепенный, а во-вторых, вряд ли Руэнтос испытывал большой дефицит в людях. Оружие, правда, было однотипное – потертые «АК-47», но отсутствовали штык-ножи, а вместо них на поясе висели в самодельных ножнах разнокалиберные тесаки. Бронежилетов, которыми были экипированы все без исключения ребята полковника, также не наблюдалось.

Свои сомнения Викинг решил отставить до встречи с командирами, хотя бы уровня сержанта.

Ему приказали поднять руки за голову и следовать к хижине. Его подвели к крыльцу и скомандовали лечь на землю. Викинг выполнил и это. Внезапно один из охранников уперся коленом в его спину и начал заламывать назад руки. Эти манипуляции расстроили Викинга окончательно. Он начал было протестовать против творящегося беспредела, но дуло автомата, уткнувшееся в затылок, и довольно чувствительный пинок в бедро сломили все попытки сопротивления.

Кисти вывернутых рук надежно связали и после этого рывком, отозвавшимся болью в суставах, подняли на ноги. Озлобленный Викинг посмотрел на невозмутимые лица парней и еще раз попытался призвать их к благоразумию:

– Позовите ко мне своего командира, и пусть он свяжется с полковником Руэнтосом. Тот подтвердит, что я прибыл сюда по согласованию с ним.

– Скоро будет тебе и командир, и полковник, и все, кого ты пожелаешь, – иронично сказал один, выдыхая в лицо Викингу дым от только что прикуренной сигары. – Шагай в дом, там тебе уже подобралась неплохая компания.

Полумрак, царивший в хижине, на короткий миг лишил его способности видеть. Резкий удар прикладом в спину бросил Викинга вперед, и он, сделав по инерции шаг, споткнулся, натолкнувшись на мягкую живую преграду. Упав, он сильно ударился подбородком и грудью о протянувшиеся по полу чьи-то ноги. В голове мелькнула шальная мысль, что эти конечности принадлежат кому-то из его команды. Но оказалось, что на полу лежали четверо совершенно незнакомых связанных мужчин.

– Присоединяйся к своим друзьям. Отдыхайте пока, парни. Скоро на вас шеф приедет любоваться, – хохотнул все тот же голос. – Ох, не завидую я вам!

По полу застучали ботинки, и двое, задержавшие Викинга, вышли из хижины. Перевернувшись на бок, он отполз к стене и, упираясь в нее плечом, рывком сел. Сразу же с другого конца комнаты прозвучал громкий окрик: «Лежать!» Викинг медленно выполнил команду, успев пробежать взглядом вокруг. Кроме Викинга и четверых связанных, у противоположной стены, в знакомом еще по встрече с Домингосом плетеном кресле, сидел человек, держа на коленях автомат.

– Лежи спокойно и не двигайся, – сказал тот и для убедительности повел стволом в сторону Викинга. – Разговаривать тоже не рекомендую. Услышу слово, пересчитаю каблуками ребра.

Скосив глаза, Викинг осмотрел сначала соседа справа, затем – слева. После этого у него зародились весьма сильные подозрения, что люди, задержавшие его, не являются подчиненными Руэнтоса, так как под эту категорию более подходили товарищи по несчастью, лежащие рядом.

«Так, опять я куда-то вляпался, – с тоской констатировал Викинг. – Непонятно только: куда именно? Если парни с автоматами – не люди полковника, то какого рожна им нужно? Где Надежда, Христа и Дювалье? Кто такой этот пресловутый таинственный „шеф“? Что вообще здесь происходит?» – ответа на все эти вопросы не было.

Он начал прикидывать, кому могло понадобиться нападать на беглецов и охрану Руэнтоса, если валяющиеся на полу собратья по несчастью были именно они. Версий могло быть сколько угодно – от контроперации Идальго и козней Домингоса, знавшего примерные планы Викинга, до случайного налета каких-нибудь окрестных бандитов. После недолгих раздумий эти варианты Викинг отбросил.

Идальго вряд ли мог так быстро среагировать на нападение, да и его воины-«интернационалисты» отличались от этих людей с ярко выраженной внешностью аборигенов. Осторожному Домингосу не было никакого резона ввязываться в чужую опасную игру с властями, у него вполне хватало своих проблем и забот. Да и местному криминальному элементу сейчас не до активности. Они, без всякого сомнения, отсиживаются в глубоком подполье, прячясь от «гребенки», устроенной Руэнтосом по всей стране.

Выходило, что наиболее заинтересованы в этом захвате две стороны: расстроенный папаша Арриан и его племянничек Хервасио. Типы, захватившие здесь власть, походили по фактуре и хамству и на боевиков местного магната, и на «пламенных» герильеро. Если бы где-то рядом находилась Христа, второй вариант был бы, конечно, предпочтительнее – она могла замолвить за него словечко, но ее не было. Кстати, так и непонятно, куда запрятали женщин и Дювалье с адвокатом, да и парень Домингоса с ними должен быть.

Встреча с людьми Эрнандо Арриана ничего хорошего принести тем более не могла. Если они просчитали, кто виновник их последних несчастий, а в этом можно не сомневаться, то не спасут его ни заслуги перед отечеством Сьерра-Марино, ни иностранное подданство.

«Что полковник говорил по поводу сдирания с него, живого, кожи? Б-р-р, довольно неприятная экзекуция… И сам Руэнтос сейчас занят, развлекает министра и журналистов. Видимо, в ближайшее время на его помощь рассчитывать не стоит».

Викинг прикинул расстояние до сидящего охранника и сразу же отказался от мысли напасть на него. Пока он будет извиваться между соседями с завязанными за спиной руками, пытаясь подняться на ноги, а потом еще и скакать добрых четыре метра до цели, этот «мучачо» в перерывах между затяжками вонючей сигареты запросто успеет выпустить в него весь магазин с патронами. Викинг попробовал освободить руки. Нет, связаны крепко, ничего не получится. Везде сплошной облом…

На душе стало тоскливо и мутороно, но особой тревоги, тряски, не было. Кажется, он уже достиг той крайней точки замотанности, когда начинают отмирать все эмоции. Раздумывая над очередной навалившейся на него напастью, Викинг устало прикрыл глаза и совершенно неожиданно для себя заснул.

Сон был тягучий и бестолковый, как всегда бывает после тяжелой работы, и более походил на бред. Где-то рядом, в клубящемся сером тумане, мелькали грустные глаза Надежды. Викинг понимал, кого она ищет и не находит, и звал ее. А женщина, не слыша призыва, растерянно шарила невидящим взглядом по его лицу, не замечая, что он, Вадим, стоит рядом – достаточно лишь протянуть руку. Надежда сначала шепотом, а потом все громче и громче повторяла: «Покажите мне его. Я хочу видеть этого человека…» В голове лениво мелькнуло: «Я уже где-то слышал такие слова… а-а, кажется, Хлопуша… Пугачев… Есенин… как же приятно спать… Почему опять крик?… Чей такой знакомый голос?… Это уже не Надежда, а кто-то совсем другой говорит: „Покажите мне его…“ Но отчего же она спрашивает по-испански?… Хлопуша говорит на испанском языке? Странно… Зачем этот крик?… Господи, как хочется спать, а они так громко орут!»