* * *

Юля сидела в аэропорту Хельсинки, в ожидании рейса на Москву. В сердце скопилось столько холода, что, казалось, весь этот город должен замерзнуть в мгновение ока, если бы она выпустила его наружу. О, как бы ей хотелось мановением руки, или силой мысли стереть его с лица земли!

Как и сказал Виктор, через два часа ее выпустили и доставили в аэропорт. Двое полицейских маячили неподалеку, с невозмутимым видом ожидая, когда нежелательная персона покинет страну Суоми. Теперь ей через суд придется доказывать, что опека над ребенком была оформлена незаконно, что она имеет право забрать сына.

Ей понадобятся деньги. Много денег. Зелецкий хотел, чтобы она работала в его фонде – она будет работать. Она продаст квартиру. И картины. Если ей не изменяет память, в день похорон она передала пакет водителю Юре, и, кажется, тот убрал его в багажник. И если Николай не врал, эти картины чего-то да стоят.

Юля вздохнула. Да она и душу продаст и тело или все вместе, чтобы вернуть сына. Она не будет ждать, пока восторжествует справедливость, если восторжествует. Она добудет денег, она даст столько взяток сколько нужно, она купит фальшивые документы, вернется в Финляндию, и увезет сына. Только в этот раз она будет готова. Она строила планы один безумнее другого, жалея только о том, что на все это нужно время.

Ледяными руками она потрогала себя за щеки. А она-то радовалась, что теперь может без страха смотреть на себя в зеркало, дурочка! Да она теперь вовсе не сможет смотреть на себя – она профукала свою жизнь. Все что она делала, привело ее к этому печальному результату, ей некого винить.

Кто-то подошел и встал напротив. Она вскинула голову и увидела крупного мужчину в черных слаксах и кашемировом джемпере. Через одну руку у него висел плащ, другой он держал за руку мальчика. Юля вскрикнула и потянулась к ребенку, не веря глазам.

– Ваня, – прошептала она севшим голосом.

Мужчина выпустил руку ребенка и легонько подтолкнул его вперед. Юля сорвалась с места и опустилась на колени перед сыном.

– Господи, Ваня! – шептала она, стискивая его в объятьях.

Потом подняла глаза на мужчину, с трудом узнавая в нем Вележева. Он подошел ближе и, аккуратно пристроив плащ на сиденье, сел. Ваня улыбался, с любопытством оглядывая все вокруг.

– А мы, правда, на самолете полетим? – спросил он. – Вот здорово! Я еще ни разу не летал…

Ваня все лопотал, беспрестанно крутя головой. Юля кивала ему, а сама смотрела на Игоря и нервно улыбалась. Что это? Откуда он здесь? Как ему удалось привезти Ваню?

Игорь пристроил крупное тело на неудобном сиденье, повозился, пытаясь с комфортом откинуться на спинку и, наконец, выдохнув, сказал:

– Здравствуй.

Юля моргнула.

– Знаешь, – продолжил он, не дожидаясь ответного приветствия, – твоя импульсивность приносит тебе одни неприятности. Это ж надо такое учудить? Ты как рассчитывала уехать из страны? В багажнике его вывезти?

– Ты приехал меня отчитать?

– Да, – кивнул он. – И еще спросить, из-за чего ты на меня обиделась?

– Я не обиделась, – удивилась она.

– Ты отказала мне в ночлеге, – напомнил он.

– А у меня не гостиница! – вскинулась она.

– Так я и думал, – он снова кивнул. – Трудно с вами, – пожаловался он, – никогда не знаешь, какое слово вас зацепит. Вот документы. – Он достал из портфеля бумаги. – Здесь Ванина метрика, разрешение на выезд от опекунов, все, что нужно.

Юля схватила бумаги и ошарашенно глянула ему в лицо.

– Ваня, – позвал Игорь, и мальчик с готовностью встрепенулся. – Хочешь мороженого?

Ваня радостно кивнул. Вележев подозвал Виктора, наблюдавшего за ними неподалеку. Они тихо о чем-то поговорили и вскоре Виктор, взяв Ваню за руку, повел его в сторону кафе. Юля посмотрела вслед. Ваня нисколько не изменился – такой же доверчивый и открытый ребенок. Свекрови не удалось испортить его характер.

– Я приехал к этой твоей Людмиле Ивановне, – Вележев вернулся на место и принялся рассказывать, не дожидаясь Юлиных вопросов. – Она меня не узнала, естественно. Я представился, она испугалась. Так испугалась, что даже побелела вся. Ты, наверное, догадалась, что муженек твой жив-здоров?

Юля покачала головой. Она помнила официальную бумагу – причина смерти – травмы несовместимые с жизнью. Дорожно-транспортное происшествие. Сгоревший автомобиль. Обуглившийся труп. Думать об этом было мучительно. Она и не думала.

Вележев вышел из машины и увидел дрогнувшую занавеску на окне. Ему долго не открывали. Потом за дверью послышался шорох и женский голос спросил:

– Что вам нужно?

– Мне нужен Константин Завьялов.

– Мой сын умер, – ответила женщина. – Я вызываю полицию. Если вы не уйдете немедленно.

– Как вам будет угодно, – спокойно ответил Игорь. – Вызывайте. Я с удовольствием сообщу полицейским, что человек, обвиняемый в хищении крупной суммы в России, проживает на территории Финляндии под чужим именем.

– Что вы несете?

– Откройте дверь, и мы поговорим об этом.

Она все же впустила его. Нервная, сухонькая, с запавшими от беспокойства глазами. Ему стало ее жалко. Он тряхнул головой. Что это с ним?

– Я бы хотел поговорить с Костей. Прямо сейчас.

– Мой сын…Его здесь нет, – седая голова затряслась.

– Бросьте, – Игорь прошел в комнату, – не заставляйте меня обыскивать дом.

– Это ужасно! Вы не можете! Я вызову полицию!

– Я не возражаю, – Игорь прошел дальше и распахнул дверь в спальню.

– Господи-господи, – зашептала женщина и принялась нажимать кнопки телефона.

– Мама, не надо!

Игорь обернулся. Костя стоял в дверном проеме и криво улыбался.

– Здравствуй, – кивнул ему Игорь. – Хорошо выглядишь, для покойника.

– Ты тоже. Похудел вон. Чего ты хочешь?

– Я вижу из беззаботного прожигателя жизни ты превратился в приличного семьянина? Как Светлана, все так же цветет?

Костя не ответил, только губы в улыбке растянул. Он бы ни за что не признался, что ему страшно как никогда. Дорого бы он дал, чтобы сегодня оказаться не здесь в доме у матери, а на другом конце света. Но мать так просила приехать, так рыдала в трубку, что он приехал. Ему не было дела, что бывшая жена пыталась увезти ребенка. Да и пусть бы. Но внук был для матери единственной радостью, без него она, пожалуй, снова начнет проедать ему мозг. А он уже и так натерпелся.

Светке хорошо – с нее взятки гладки. А ведь это она его на авантюру подбила. Да и он сам понимал, что, работая по восемь часов в день, пять дней в неделю, богатым не станешь. И хоть работал он у Вележева не за три копейки, но денег все равно не хватало.