Лицо разбойника исказилось от ужаса, он начал пятится, но было уже поздно. Я подбежал чуть ли не вплотную и выстрелил, почти не целясь. Пуля угодила в переносицу и снесла затылок, забрызгав алой кровью яркую зелень листвы.

Вновь крикнул Микаэль, я обернулся и увидел, как по склону ловко, будто горный козел, с камня на камень скачет последний разбойник. Расстояние между нами превышало пять дюжин шагов, но стрелять и не пришлось: мелькнула ослепительная искорка, ударила беглецу меж лопаток, и тот на миг замер с раскинутыми руками, а после покатился вниз лишенной жизни марионеткой.

Ого! Не ожидал от Уве такой прыти!

Я сунул пистоль в перевязь, на всякий случай прихватил с собой разряженную аркебузу и поспешил к Уве и Марте. Те вымотались сверх всякой меры; школяр жадно хлебал из фляги воду, ведьма уселась на сырую траву и прислонилась спиной к замшелому валуну.

Напуганные стрельбой кони умчались прочь, я переборол головокружение и крикнул:

– Мик!

– Что?

– Присматривай за дорогой, я приведу лошадей!

К счастью, далеко трусливые клячи не разбежались, когда я вернулся с ними к месту схватки, Марта и Уве по-прежнему сидели на земле, а Микаэль уже спустился со склона и выложил на трофейный плащ арсенал разбойников: три коротких охотничьих лука, пару кинжалов, топор и несколько засапожных ножей. Там же лежала россыпь мелких серебряных монет.

Я не обратил внимания на это барахло, опустился на корточки перед Уве и раз пять щелкнул пальцами, одновременно водя рукой из стороны в сторону. Школяр следил за моими действиями с изрядным удивлением, да и лопнувших капилляров в его глазах заметить не удалось.

– Молодец! – похвалил я слугу. – Все сделал правильно! И с мушкетером сильно помог. А последнего так и вовсе чисто снял. Отличное плетение!

Уве слабо улыбнулся и с моей помощью поднялся на ноги, я хлопнул его по плечу, перешел к Марте и протянул девчонке руку.

– Вставай, пока не застудила себе ничего.

Ведьма послушалась, но в льдисто-серых глазах промелькнуло недовольство.

– А я, значит, не молодец?

– Ты вообще поразила меня до глубины души! – ответил я совершенно искренне. – Превосходный контроль эфирных потоков! Скажи, Микаэль!

– Просто потрясающий! – не оборачиваясь, проворчал маэстро Салазар и продолжил рассматривать трофеи.

Марта возмущенно фыркнула, а я отошел к бретеру и спросил:

– Барахло?

– Как видишь, – вздохнул Микаэль, поднял с земли аркебузу и с недовольной миной повертел ее в руках. – Такое даже продавать стыдно!

На тронутом ржавчиной стволе не обнаружилось и намека на магические формулы, так что я лишь кивнул.

– И не будем. Эти ухари наверняка из местных, еще нарвемся на родню или друзей.

– Один точно на постоялом дворе вчера мелькал, – припомнил маэстро Салазар. – Но с кем сидел, не скажу.

– Не важно уже! – отмахнулся я. – Надо убираться отсюда!

Микаэль размахнулся и со всего маху врезал перехваченной за ствол аркебузой по камню, щепки так и брызнули. Изувеченное оружие полетело в кусты, туда же отправились и луки. Следом маэстро Салазар выкинул скомканный плащ, но перед тем ссыпал в свой кошель монеты.

– Собирайтесь! – скомандовал я, а сам отправился на поиски вылетевшего из-за пояса жезла. Походил по высокой траве, раздвигая ее ногами, заметил волшебную палочку, но испытал не радость, а приступ совершенно иррациональной злости. Захотелось сломать злосчастную деревяшку об колено и выкинуть обломки прочь. Не из-за того, что потерял в самый ответственный момент – вовсе нет! – а из нежелания и дальше зависеть от эдакого костыля.

Но пересилил себя конечно же, взял в руки. Сунул волшебную палочку обратно за ремень и начал снимать упряжь с застреленной кобылы, а Микаэль дошел до мертвого аркебузира, ухватил его за ноги и стащил с обочины в траву, кровь на дороге замазал грязью. Наблюдательный человек заподозрит неладное, но хоть на всеобщем обозрении покойник валяться не будет.

– Как едем дальше? – спросил маэстро Салазар, возвратясь к нам.

– Отдай своего жеребца Марте и Уве, – решил я, – он самый выносливый.

Микаэль покривился, но спорить не стал, зато школяр и ведьма устроили целое представление и даже успели поцапаться, пока устраивались на коне.

– Будешь распускать руки, скину! – предупредила девчонка, на что уязвленный до глубины души Уве посоветовал дойти до ближайшей лужи и хорошенько рассмотреть свое отражение. Пришлось вмешаться.

– Заткнулись оба! – прикрикнул я и напомнил: – За дорогой следите, рано еще расслабляться!

2

С первым обозом мы повстречались примерно через полчаса после того, как вновь тронулись в путь; просто поприветствовали друг друга и поехали каждый в свою сторону. Дорога, как и прежде, тянулась по предгорьям, не забираясь на самые кручи, но места пошли глухие, лишь изредка мы видели поднимавшиеся из-за холмов струйки дыма, да иногда от дороги отходили ответвления, и один раз на далеком склоне удалось заметить громаду замка. Лесная живность осмелела, на глаза попадались то дикие свиньи, то объедавшие нижние ветви деревьев косули, а однажды на обочину вышел здоровенный лось. К великану с развесистыми рогами мы приближаться не рискнули, благо тот почти сразу раздраженно фыркнул и скрылся в зарослях.

Вдоль дороги были обустроены расчищенные от кустов стоянки с навесами и сложенными из камней очагами, рядом с одним таким из склона бил ключ. Там мы сделали привал, напились чистейшей ледяной воды и наполнили ею фляги. А уже ближе к полудню стали попадаться вырубки и просеки, замелькали среди деревьев крыши хуторов и заимок. Лес отступил, на смену ему пришли поля, пологие склоны поделили на отдельные пастбища невысокими каменными оградками. На южных сторонах холмов были разбиты виноградники.

Триес оказался большим поселением, и это обстоятельство вселило надежду отыскать лошадь взамен застреленной. Но увы, когда мы с Микаэлем оставили Уве и Марту в придорожной харчевне, а сами отправились на конную площадь, то обнаружили, что всей торговлей заправляет единственный барышник, и ему порадовать нас было нечем. Из верховых лошадей в продаже имелась только пара заезженных кляч; маэстро Салазар лишь глянул на них и покачал головой.

– Деньги на ветер, – безапелляционно заявил он. – Им прямая дорога на живодерню.

Выбор рабочих лошадей оказался шире, а несколько медлительных тяжеловозов даже стоили запрашиваемых за них денег, но под седлом они никогда не ходили. Барышник полюбовался на наши кислые физиономии, огладил бороду и невесть зачем уточнил:

– Кобылы есть у сеньоров?

Я озадаченно переглянулся с Микаэлем и покачал головой.

– Нет, одни жеребцы.

– Замечательно! – обрадовался барышник и повел нас за собой мимо стоявших в отдельных загонах волов. – Вот! – с гордостью указал он на длинноухого осла серовато-мышиной масти. – Для гор лучше не сыскать!