– Да. Написавший – мужчина или женщина – настаивает, чтобы правительство незамедлительно приняло комплекс мер по улучшению жизни безработных, в первую очередь тех, кто служил родине во время войны. Затем идут разглагольствования о том, сколько эти люди сделали для своей страны и в каком ужасном положении находятся сейчас, а далее следует собственно угроза: если в течение сорока восьми часов (которые истекают завтра утром) не будет предпринято каких-либо действий, автор письма продемонстрирует свою силу. Мы допускаем, что риску может подвергнуться жизнь министра внутренних дел, премьер-министра или другого важного лица.

– А если это розыгрыш? Или попытка какого-нибудь ущемленного в правах сорвать злость?

– Как вам известно, мисс Доббс, некоторые люди, ущемленные в правах, могут быть опасны – возьмите, к примеру, ирландский вопрос, фашистов или профсоюзы. У крысы множество нор, скрываться она может в любой.

– Да, конечно. – Мейси помолчала, глядя в окно и переваривая сказанное Страттоном, затем вновь повернула голову к инспектору: – Послушайте, я должна кое о чем спросить, в особенности учитывая, что я еду с вами в Лондон, тогда как собиралась провести выходной день с отцом. Какое отношение все это имеет ко мне? Делом занялись главные детективы… Зачем понадобилась я?

– Вы могли бы принести пользу в нескольких качествах, мисс Доббс. Ваши таланты делают вас ценным членом команды. Само собой, в Скотленд-Ярде о вас наслышаны, и ваш вклад в обучение женщин-детективов не остался незамеченным. Помимо этого, ваше присутствие… – Страттон замедлил речь, подбирая слова, – сочли обязательным, поскольку автор письма с угрозой – кем бы он ни был – упомянул ваше имя. Так и написал: «Если сомневаетесь в моей искренности, спросите Мейси Доббс». В общем, вы причастны к этому делу, и, к сожалению, в первую очередь вам придется ответить на вопросы.

Мейси медленно покачала головой:

– Вот оно что… я подозреваемая, в Скотленд-Ярде меня будут допрашивать. Вам следовало с самого начала быть со мной честным.

– Не совсем так, мисс Доббс. – Страттон глубоко вздохнул. – С одной стороны, мы знаем вас и вашу репутацию, но в то же время нам необходимо с первых же шагов убедиться, что вы на нашей стороне, поскольку имеется подозрение о вашей сопричастности… тем или иным образом. – Сделав паузу, Страттон добавил: – И еще. Делом занимается Особая служба[15].

– Я могла бы и догадаться. А какая связь между вами и Особой службой?

Страттон посмотрел Мейси в глаза:

– Скажем так, я продвигаюсь в этом направлении. Расследование возглавляет старший суперинтендант Роберт Макфарлейн. Возможно, перед Пасхой я подам ему рапорт о переводе из убойного отдела в Особую службу, только это между нами.

– Мои поздравления, инспектор Страттон. – Мейси провела рукой по запотевшему стеклу и бросила взгляд на морозный пейзаж. – Расскажите поподробнее о Макфарлейне. Большой Робби – так ведь его прозвали? Морис Бланш работал с ним, он приходил к нам поговорить, когда я еще училась на кафедре судебной медицины в Эдинбурге. – Мейси улыбнулась и вздернула плечами. – По правде говоря, он мне понравился. Рядом с Робертом Макфарлейном чувствуешь себя уверенно, что ли, хотя, не буду врать, мне показалось, он большой любитель женщин.

Страттон коротко хохотнул:

– О да, если к тому же принять во внимание, что жена ушла от него несколько лет назад. Однако вы правы: от Робби не ждешь подвоха. Он всегда откровенен, говорит, что думает, и предоставляет своим людям определенную свободу действий. Тем не менее, должен предупредить, он рассчитывает на ваше полное содействие.

– Что ж, с нетерпением жду встречи. Интересно, помнит ли он меня?

– Помнит, мисс Доббс. Это еще одна причина, по которой вас подняли с постели чуть свет в праздничный день.

Первый визит Мейси в штаб-квартиру лондонской полиции на набережной Темзы состоялся, когда она работала помощницей Мориса Бланша. Массивное здание из красного кирпича с затейливо украшенными трубами, треугольными фронтонами и выступающими круглыми башенками по углам внушило ей робость. В последующие годы она относилась к своим посещениям Скотленд-Ярда более спокойно. Сегодня, однако, ее провели в ту часть здания, которую занимала Особая служба. Страттон оставил Мейси в скудно обставленной комнате, а сам пошел доложить о прибытии. Вскоре из коридора послышались раскаты громкого голоса, но, войдя в помещение вместе с инспектором Страттоном, Роберт Макфарлейн заметно смягчил свой тембр: в интонациях появился легкий шотландский акцент, маскирующий его ранг и серьезность дела.

Мейси встала и протянула руку для приветствия.

– Спасибо, что приехали, мисс Доббс. – Старший суперинтендант пожал ее ладонь и кивнул, указывая на стул: – Присаживайтесь, голубушка, присаживайтесь. Надеюсь, ваш отец не слишком расстроился из-за того, что дочке пришлось спешно покинуть семейный очаг?

– Он знает, чем я занимаюсь.

– Вот и хорошо, – кивнул Макфарлейн, усевшись за письменный стол, который сразу показался тесным для такого великана – ростом Большой Робби был больше шести футов и, на взгляд Мейси, обладал телосложением портового грузчика. В свои пятьдесят пять он отличался энергичностью и проворством движений. Наметившаяся лысина открывала шрам от шальной пули, угодившей ему в голову во время войны. Ходила легенда, что Макфарлейн просто стер кровь и разразился проклятиями в адрес противника за дырку, проделанную в его «котелке». Короткие, темные с проседью волосы, обрамлявшие лысую макушку, он укрощал с помощью капельки масла.

– Страттон, будьте добры, позовите Дарби.

Все четверо расселись за столом: Мейси, Макфарлейн, Страттон и Колм Дарби, который работал с Макфарлейном еще до войны и снова вошел в его команду после возвращения полицейского из Франции. Дарби был на добрых пять лет старше своего начальника. Мейси знала его как эксперта по анализу личности преступника на основе оставленных улик. Также Дарби считался опытнейшим графологом. Он находился рядом с Макфарлейном еще с тех пор, когда в основные задачи Особой службы входил сбор информации и защита страны от североирландских экстремистов[16]. Теперь сфера деятельности службы расширилась, и, судя по всему, выход на покой Колму Дарби не грозил. Макфарлейн представил ему Мейси и подался вперед, опираясь локтями о стол.

– Мисс Доббс, позволю себе обойтись без протокола. Во-первых, у меня есть такое право, а во-вторых, нельзя терять ни минуты. – Макфарлейн вздохнул, глядя в глаза Мейси. – Я знаком с Морисом Бланшем, в прошлом мы сотрудничали, и я помню вас по Эдинбургу – туда, как понимаю, вас отправил тоже он.