разглядывая удаляющуюся прямую спину моей принцесски. А идет-то как! Расступись народ, царица всея Руси проходит мимо! Только принцесска больше не твоя… Ты стой и облизывайся… Теперь она постельная забава главного человека нашего города. Черт, в груди прямо жжет... Черт, какого хрена она посмотрела так презрительно?! Светка ведь знала, куда и зачем пришла. Вроде, большая девочка, без розовых очков, должна была понимать, что все не навсегда… Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Подобные мне не умеют любить, только трахать. И я тоже должен понимать, что мы взрослые люди, потрахались, получили свое (я — удовольствие, она — деньги) и разбежались… Впрочем, принцесска тоже почти всегда кончала... Никому из нас не нужны напряги с таким человеком, как Епифанцев Игорь Владимирович. Так какого лешего недоделанная графина Устюгова глянула на мня, словно я дерьмо?! Будто я ее, млять, чем-то разочаровал?! Более того, смертельно обидел?! Какого черта пыталась задеть непонятными разговорами, что моя персона ей надоела?! Ведь буквально вчера, после кинотеатра, отдавалась с чувством, огоньком, как в последний раз. Грудь опять заломало мукой. Неужели вчера и правда был наш последний раз?! А сердце уже заныло, зная ответ... Он читался в зажегшихся презрением голубеньких глазках: по своей воле принцесска больше со мной никогда не ляжет.

Вышел из ресторана «Рапсодия» — и кулаком по стене... Раз! Два! Три! Боль прострелила сжатые пальцы, но в груди все равно болело сильнее. Там просто адский кострище полыхал. А еще меня тошнило... от самого себя и своей низости тошнило... Чертова графиня Устюгова! Интересно, а чего она от меня ожидала?! Зачем так смотрела, когда уходила?! Сначала с паникой, даже мольбой, потом с презрением… Сука! Как болит!!! Сука, до чего же у нее глазищи красивые! Как у святых на иконах, строгие! Я сутенер и ни разу не рыцарь, готовый сразиться ради нее с соловьем-чиновником. Да и она не королевна, а обыкновенная шлюха, пришедшая в агентство «Соблазн», чтобы продать подороже свою красоту. Вот и весь сказ. Светка добровольно с ним пошла, даже, заслышав волшебные слова про умножение на пять, пропустила мимо ушей упоминание о друзьях. Тогда какого хрена так смотреть, словно вбивая кол боли в грудину?! Шлюха! Но при всем при этом, млять, надо признать, она королева... Сука!!! Снова кулаком по стене. Светка бывает такой нежной, ласковой, игривой, особенно после хорошего траха, когда с нее слетает маска отстранённого высокомерия...

Жжет… В груди жжёт. Может, сорвать со стены огнетушитель, вставить в рот и залить это адское марево пеной?! Вдруг потухнет?!

Зазвонил телефон. Любимая сестричка, чтоб ей пусто было, беспокоится... Черт, если бы не те злосчастные билеты в театр, которые Ирка мне подсунула, если бы мою принцесску не углядел там Епифанцев, я бы оставил Светика себе! Вдруг принцесска согласилась бы жить со мной, стать моей?! А Ирка никуда бы не делась, поорала, поорала, да успокоилась. Черт! Какая сладкая мысль!

— Да.

— Юра, как дела?

— Все в порядке… Клиент уединился с принцесской, — голос какой-то хриплый, каркающий, похоронный...

— С кем?!

— Со Светкой, с кем еще… Впрочем, знаешь, Игорь Владимирович хотел, чтобы я к ним присоединился...

— Епифанцев — старый извращенец со специфическими пристрастиями... У него член встает, только когда другие ебут, а он распоряжается действом... Подожди, но, если Игорь Владимирович с ней уединился, значит, ты отказался быть третьим! Юрик, какого черта?! — начала заводиться старшая сестра.

— Не я отказался... Светка, — ответил все тем же глухим голосом, чувствуя, как бушующий внутри тела огонь сжигает легкие, мешая дышать нормально.

— И он проглотил?! — удивилась Ирка.

— Как видишь.

— Ушлая девица! Всегда своего добивается... При ее хватке не удивлюсь, что когда-нибудь она станет второй мадам Епифанцевой...

— Игорь Владимирович хочет взять ее в аренду на месяц.

— Отлично! — порадовалась сестричка. — А насчет участка пообещал помочь?!

— Пообещал…

Мне же совсем не радостно... Месяц принцесску во все лично мной разработанные отверстия будут трахать чужие мужики под руководством высокого чиновника... Пальцы невольно сжались в кулаки. Сука! И я подписался на эту муку ради двадцати процентов аренды, умноженной на пять, и обещания помочь с выкупом участка в центре... Впрочем, не только поэтому... С мэром города, у которого такие высокопоставленные друзья, лучше дружить, иначе все когда-то добытое раздвиганием ног моей сестры благополучие полетит к черту.

— Юр, с тобой все в порядке?!

Полный ажур! Только всего корежит от ревности и своей ничтожности...

— Не очень… Чувствую себя дерьмом... — не стал врать я.

— Раньше тебя это не беспокоило...

Конечно, Ирка права. Я сутенер, а, значит, априори козел, бездушный ебарь и более чем плохой мальчик. На подобные эпитеты мне всегда было плевать, даже, наоборот, с гордостью носил звание редкостного урода. Так что, блин, поменялось?! Чертова графиня Устюгова со своим задранным кверху носом! Почему-то рядом с ней хочется быть, казаться лучше, чем есть на самом деле! Тянуться, блин, куда-то… Но черт, какой из меня джентльмен?! Какой из меня герой?! Я — сутенер, она — шлюха… Да, Светик — шлюха… Нос задирала, губы кривила, но добровольно с ним пошла... Только на тройничок не согласилась... пока...

— Эй, ты где там?! — допытывалась Ирка в трубке.

— Ладно, Ир... Все. Пока. Потом поговорим. — И отключил телефон.

Шлюха! Но почему в голубеньких глазках, когда принцесска обернулась, была мольба сделать что-нибудь, удержать ее, надавать по роже высокому чиновнику?! Блин! Я дерьмо!!! Самое настоящее! Продал любимую женщину старому высокопоставленному извращенцу! Какая к черту любовь?! Подобные мне не умеют любить! Только трахать... Сегодня одна, а завтра вторая… Все забудется, боль прекратится… Завтра я буду во все дыры трахать другую... трахать и знать, на всю оставшуюся жизнь понимать, что я не мужик, а дерьмо собачье!

— Н-не понимаю… Мы разве знакомы?

— Ты вряд ли помнишь меня, Светочка... Последний раз мы виделись, когда тебе было лет пять. Очаровательная девчушка с большими голубыми глазками, светлыми вьющимися волосами, похожая на ангелочков, которыми расписывали своды храмов.

И он еще тогда захотел увидеть меня голой и стоящей перед ним на коленях?! Педофил! Но разве педофилы ждут взросления жертвы?!

— Твоя фамилия ведь Устюгова? Устюгова Светлана Владимировна?

— Н-не понимаю... — снова прошептала я, а предчувствие чего-то отвратительного прошло брезгливым холодом по моей коже.

— Знаешь, ты очень похожа на свою маму... Хотя, надо отдать