А Лео и дела нет. Прошлой ночью я открыла глаза и увидела, что он стоит в изножье кровати. В темноте. Не знаю, сколько времени он там проторчал. Я спросила: «Что ты делаешь?», но он не ответил.

В другой день Лео вернулся около двух ночи и принес с собой целый «букет ароматов»: водка, пиво, табак и ЖЕНЩИНЫ… Он не лег спать и не набросился на меня, как голодный, а усадил на стул в центре комнаты и начал допрашивать. Это длилось всю ночь. Вопросы о тренировках с Сергеем, о преподавателях, о мужчинах, с которыми мне приходится работать… На самом деле Лео пытался выяснить, трахаюсь я с другими или нет, такая ли я чокнутая шлюха, какой он меня считает, подстилка, готовая лечь под первого встречного… но обзывать не обзывал. Лео был в странном состоянии: я уверена, он что-то принял, иначе не впал бы в такое возбуждение… Потом мне пришлось выслушать нескончаемые объяснения. Он оправдывался, говорил, что ему и самому не нравится то, как он со мною обращается, что я должна подумать над его словами, что он «не такой» и что это я (!) довожу его своим поведением, но он изменится, будет стараться… В какой-то момент мне показалось, что Лео сейчас разрыдается, забьется в истерике, как капризный ребенок перед матерью. Так прошла вся ночь, а на завтра у меня назначена очень важная тренировка.

Я плохо сплю: вздрагиваю от малейшего шороха. Мне снятся кошмары — я их не помню, но по утрам чувствую необъяснимый страх и ужасную слабость. Я начинаю ненавидеть это место. И Лео…

13 декабря. Какой потрясающий опыт! Моя первая имитация выхода в космическое пространство… Это происходит в Гидролаборатории, в круглом бассейне водоизмещением пять тысяч тонн. Освещение такое яркое, что вода становится практически невидимой. На глубине двенадцати метров установлен макет отсека МКС в натуральную величину. Я надеваю комбинезон, и меня опускают в бассейн на длинной лебедке — как марионетку в окружении пловцов — и запирают в темноте. Открыв люк, я пережила уникальный момент, хорошо знакомый всем космонавтам, которые совершают выход в открытый космос. Меня ослепил белый «солнечный» свет, ныряльщики гнали волны, имитируя инерцию безвоздушного пространства, а я пыталась завинчивать гайки руками в огромных перчатках… Мне все удалось — несмотря на усталость и сомнения, — и я воспрянула духом. У меня получится. Я выдержу. Моя мечта исполнится — чего бы это ни стоило…

18 декабря. Не могу поверить: Лео меня ударил. Я снова и снова повторяю эти слова: ЛЕО МЕНЯ УДАРИЛ…

Невозможно. Немыслимо.

Это чистый кошмар.

Вчера вечером, когда я вернулась домой, позвонил Сергей — он хотел обсудить завтрашнюю программу. Лео переменился в лице и, как только я закончила разговор, отобрал у меня телефон, чтобы прочесть сообщения. Я воспротивилась. Тогда он сказал: «Хочешь всех заарканить? Всех этих молодых русских самцов… Скучаешь со мною? Предпочла бы быть там, с ними, чтобы любой оказался на расстоянии протянутой руки… совсем близко от твоей ЩЕЛКИ!» Не веря своим ушам, я ответила пощечиной. Он выпучил глаза, тронул себя за щеку, а через мгновение ударил меня кулаком. В живот.

Я задохнулась, согнулась пополам и получила второй удар — по затылку, упала, а Лео наподдал мне ногой:

— Мерзавка, грязная ШЛЮХА! Соска многоразовая! В следующий раз я тебя убью!

Лео швырнул мой сотовый через всю комнату и вышел, хлопнув дверью.

Я долго плакала, лежа на полу. У меня просто не было сил подняться. Не знаю, где ночевал Лео. У меня жутко болят ребра, живот и шея. Не знаю, как переживу этот день…

Мрак. Ее что-то разбудило. Кристина рывком садится на кровати. В комнате… темно! Совсем темно! Ледяная дрожь, ощущение падения… Она протягивает руку к ночнику. Нащупывает выключатель. Свет не зажигается…

Темнота. Кто-то задернул шторы и погасил свет в ванной. Ей трудно дышать. Рот, ноздри, глазные впадины заполняет тьма. Так вода заливается во все отверстия в теле утопленника. Кристина задыхается, вдыхает тьму, глотает ее. Страх обострил все чувства, подсознание уловило нечто, чего она пока не видит…

Темнота. Сердце бешено колотится. Она кричит:

— Кто здесь?!

Идиотский вопрос! На другом конце комнаты внезапно зажигается свет, луч слепит ее, она моргает, заслоняет глаза рукой.

— Это… это вы? — произносит Кристина еле слышным голосом.

Она прекрасно знает, что это ОН. Кто же еще? Свет движется. Медленно огибает кровать, не переставая слепить ее. Женщина моргает, как сова, хочет закричать, но крик застревает у нее в горле. Она зажмуривается, отказываясь признать реальность: в ее комнате мужчина. Тот, кто уже много дней преследует ее. Он здесь, рядом… Нет, нет, нет — она не желает этого признавать!

Все это дурной сон…

Она жмурится из последних сил, морщит брови.

— Открой глаза, — произносит голос.

— Нет!

— ОТКРОЙ ГЛАЗА, или я убью твоего пса.

Игги! Где он? Она его не слышит… Кристина открывает глаза и едва не теряет сознание. Ужас кидается ей на грудь, жестокий спазм перехватывает горло: в нескольких сантиметрах от ее лица маячит отвратительная гротескная маска. Красная резиновая маска. Длинный толстый нос-клюв вот-вот коснется ее носа. А улыбка — чистая жуть! Толстые губы, острые желтые зубы! Женщина судорожно сучит ногами, пытаясь отодвинуться как можно дальше, прижимается лопатками и затылком к стене, как будто надеется вжаться в нее.

Она отворачивается от маски, ее лицо перекашивается от страха, губы дрожат:

— Прошу вас… умоляю… не делайте мне больно… пожалуйста…

Все тело в поту, ее трясет. Боже, боже, боже, сердце не выдержит, взорвется! А мужчина молчит, смотрит на нее, и она решается спросить:

— Зачем вы это делаете? Что вам нужно? Чего вы добиваетесь? Почему пытаетесь свести меня с ума?

Вопросы, вопросы… Она не может остановиться.

— Потому что меня об этом попросили, — отвечает незнакомец.

Она умолкает. Ей трудно дышать, как будто из комнаты выкачали весь кислород.

— Потому что мне за это платят… И я должен закончить работу…

Голос звучит спокойно, бесстрастно. Закончить работу… Формулировка пугает Кристину до икоты. Она хочет кинуться на него, поколотить, лягнуть, как взбрыкнувшая лошадь, выцарапать глаза, побежать к двери, но ее руки и ноги стали ватными, силы покинули тело. Кажется, что ее приклеили к кровати и стене, а мозг замер, отключился. Фраза закончить работу… закончить работу… закончить работу… висит в воздухе, эхом отзываясь в голове.

— О, нет-нет-нет-нет, — ничего другого она произнести не может.

— А вот и да.

— Пожалуйста… нет…

Мужчина вдруг кладет руку в резиновой перчатке ей на бедро, и она смотрит на него — не на маску — маска слишком страшная! — ниже, и видит хрупкое бледное тело. Сплошь покрытое татуировками. Он возбудился. Рука в перчатке ползет дальше, и она может разглядеть другие татуировки, даже на пальцах. Корделия… У Корделии тоже татуировки. Мозг Кристины твердит, как заведенный: «Нет-нет-нет-нет!..», но из ее разинутого рта не вылетает ни звука. Она дышит часто, со всхлипами.