— Сэр Тоуд! — воскликнул Питер и бросился навстречу другу. Он бы подхватил рыцаря на руки, если бы его правая рука не болталась на перевязке. — Я уже начал думать, что ты меня избегаешь.

— В каком-то смысле так и было, — смущённо ответил сэр Тоуд. — Не хотел попадаться тебе на глаза, пока не исправлю свою ошибку…

И он подтолкнул Питеру под ноги какой-то предмет.

Мальчик наклонился и нащупал на земле таинственную шкатулку галантерейщика. Он открыл крышку. Внутри лежали три пары глаз: золотые, чёрные и яркие изумрудно-зелёные.

— Чудо, что их не уничтожили во время битвы, — сказал сэр Тоуд. — На третьем круге по всему дворцу я было начал терять надежду, но в конце концов нашёл их в канаве, и они были целы и невредимы. Не беспокойся, я их хорошенечко промыл.

Питер взял зелёные глаза в ладонь. Каждым атомом тела он чувствовал, что подходящий момент настал: наконец он примерит глаза Хейзелгуда. Питер пытался представить, какие невероятные силы могут в них таиться, силы, достойные самого принца! Мальчик стянул повязку, вставил глаза в глазницы и моргнул…

Внезапно прямо в его лицо ударил столп невыносимо яркого света. Питер закричал и упал на землю.

— Питер! — воскликнул сэр Тоуд, подбегая к другу. — Что случилось?

Такой боли Питер не чувствовал ни разу в жизни. Ему стало всё равно, на что способны эти волшебные глаза, он хотел только одного — чтобы боль эта немедленно прекратилась. Но сияние прорезало его зрачки и прошло насквозь прямо в мозг мальчика. Он слышал свет. Ощущал его вкус. Осязал его. Чувствовал его запах. Даже боль, которую он испытал, засунув руку в доспехи своего дяди, не могла сравниться с агонией, накрывшей его минуту назад. Питер ожидал, что волшебные глаза каким-то чудесным образом изменят его, например прибавят ему сил или позволят летать по небу, но всё, на что они оказались способны, — это причинить ему невыносимую боль.

Отчаянный крик Питера привлёк внимание Саймона, Пег и других его подданных. Напуганная до смерти принцесса присела на колени рядом с братом:

— Что с тобой творится?

Питер сделал попытку ответить, но из его рта сумел вырваться только сдавленный стон:

— Я не могу… Не могу это остановить…

Он сжался в комочек и крепко зажмурил горящие веки. Только тогда мучительная боль постепенно утихла, а когда мальчик снова приподнял ресницы, ослепительный свет вернулся и волной прошёл по всему его телу от щиколоток до ушей. На сей раз Питер приказал себе терпеть. Сердце билось безудержно, как сумасшедшее. Ноги были слабы, а кожа — бледна.

И вот тогда его пронзила мысль.

— Моя кожа, — сказал он и едва не задохнулся. — Она… бледная.

— Святые небеса, так ты что, не станешь прозрачным? — попытался пошутить сэр Тоуд.

— Н-н-нет… — Питер поднёс руку к лицу. — Я вижу её.

Свет по-прежнему выжигал вокруг всё живое, но теперь мальчик различал очертания ладони и пяти длинных пальцев. Его пальцев. Постепенно контуры всех предметов прояснялись: Питер видел камни на земле. Толпу, окружившую его…

— Это самые обычные глаза. — Он заморгал, и слёзы подступили к горлу. — Мои собственные глаза.

Разумеется, в этих глазах не было ни капли обычного, ведь они сияли так, что могли затмить само солнце. Люди увидели преображённое лицо мальчика и склонились в поклоне. Но Питер был потрясён гораздо сильнее всех: он изучал свои руки, ноги, голые ступни. Всё было таким совершенным и удивительным! Он увидел сэра Тоуда, впервые осознав, насколько нелепо выглядит котоконечеловек. Он увидел небо и поразился, как мягко меняется его цвет от голубого к красному и золотому.

— А небо всегда такое? — спросил он. — Тогда его тёмный оттенок — это мой любимый цвет. У меня есть любимый цвет!

Всю жизнь Питер провёл в капкане темноты, и вот наконец-то освободился. Он встал на ноги, немного пошатываясь, и взглянул прямо в глаза Пег.

— Я рад тебя видеть, — сказал он сестре.

Девочка улыбнулась в ответ:

— Я тоже очень рада видеть тебя.

Присутствовавшие при этом чуде клялись потом, что вместе с Питером всё королевство приобрело более отчётливые и правдивые формы. Десять лет плена и притеснений канули в небытие, и осталась только надежда на доброе будущее.

* * *

Теперь можно было отпраздновать как следует королевский день рождения, который был так грубо прерван много лет назад! По всему дворцу люди веселились и танцевали. Питера и Пег провозгласили королём и королевой Хейзелпорта. Капитана Саймона и его воронов вновь назначили Королевской Гвардией, и каждый ворон получил по паре золотых шпор за проявленную им в бою отвагу. Старине Фредерику и его друзьям молодые правители предложили тихую гавань на столько, на сколько она им понадобится. Древние черепахи, которые много лет искали себе спокойный дом, с благодарностью это предложение приняли. Они кругами плавали вокруг острова, как шесть лун, которым суждено было защищать королевство до скончания века.

Сэра Тоуда назначили королевским сочинителем. Как вы знаете, на свете нет профессии благороднее, и старый рыцарь получал от своего занятия колоссальное удовольствие. Он развлекал детей и их родителей историями о своей отчаянной храбрости. Среди его любимых была история о том, как они с Капитаном Саймоном голыми руками и без чьей-либо помощи спасли Королевскую Гвардию от армии воров.

Правую кисть Питера, которая пострадала в бою с королём настолько, что не подлежала восстановлению, пришлось отнять. По его настоянию хирурги и кузнец установили на её месте остриё рыболовного крючка, который так славно помог ему в битве. И будьте уверены: серебряная рука Питера Нимбла ещё неоднократно верой и правдой послужит ему в будущих приключениях!

Несколько месяцев спустя Хейзелпорт посетил первый гость из внешнего мира. Король Питер и королева Пег изучали алфавит на уроках грамматики у миссис Лилианы, когда услышали крик: «Эй, здесь есть кто-нибудь?». Голос доносился со стороны гавани и был знаком Питеру. Стоило мальчику его услышать, как он вскочил со стула и со всех королевских ног бросился к морю.

— Мистер Паунд! — закричал он и кинулся к гостю в объятия.

— Здравствуйте, ваше величество. — Мистер Паунд похлопал мальчика по плечу и с гордостью посмотрел на него. — Ну что ж, кажется, вы выросли сантиметров на тридцать с тех пор, как я в последний раз вас видел!

Он провёл мальчика к кораблю, на борту которого кипами лежали книги в новеньких переплётах.

— Профессор подумал, что Хейзелпорту не помешает хорошая библиотека. А ещё я привёз тебе кое-кого…

Мистер Паунд взбежал на борт и через мгновение вывел за собой двух крылатых зебр. Он помог им спуститься по узкому трапу. Одна из зебр заржала и нежно прижалась носом к ладони Питера. Мальчик узнал животное, которое тогда, очень давно, спас в ночной аллее.