Кейзи слегка пожал плечами.

— Это все.

— Ты еще не рассказал мне о Ники, — напомнила Кэтрин. — Где она? Когда возвращается?

— Хорошо, хорошо, — замахал руками Джек. — Она здесь. На острове.

— Где именно? — шепотом спросила Кэтрин.

— Палмер устраивает для нее сегодня вечером банкет в «Домике у вулкана».

— В «Домике у вулкана»? Где это?

— Это примерно в часе езды отсюда. Не вздумай отправиться туда сегодня.

Кэтрин посмотрела ему в глаза.

— Ты же знаешь, что я не смогу забыть твои слова.

Джек развел руками:

— Вот видишь? Поэтому я и не хотел рассказывать тебе. Я понимал, что ты захочешь поехать туда, а этого нельзя делать.

— Почему?

— Насколько я понял, ты не хотела разглашать эту историю о тебе и Ники, не так ли?

— Верно, — кивнула девушка.

— Значит, ты свалишься туда как снег на голову, но при этом не раскроешь гостям, кто ты такая?

Кэтрин терпеливо вздохнула.

— Я не собираюсь никуда сваливаться, как ты выражаешься. Я хотела просто смешаться с гостями. Там же будет много народу.

— Да, но только вы с Ники похожи как две капли воды! — возразил Джек. — И ты хочешь именно таким образом познакомиться с сестрой? Среди шумной толпы?

— Нет, — тихо ответила Кэтрин. — Я хочу увидеть ее, Джек. Этим вечером я хочу увидеть родную сестру, вот и все.

Кейзи смотрел на нее, испытывая сильнейшее желание сказать «нет». Наконец он тяжело вздохнул.

— Для начала мы пообедаем, — заявил он. — Я умираю с голоду, и у нас в ресторане заказан столик.

Лицо Кэтрин осветилось радостной улыбкой.

— Хорошо.

— Еще бы, — проворчал Джек. — Теперь ты получила то, чего хотела. Черт возьми, Кэтрин, каждый раз, когда мы оказываемся вместе, ты заставляешь меня делать вещи, которые, с моей точки зрения, делать не следует.

— Не сердись. — Подойдя к Кейзи, она осторожно погладила его по щеке. — Пожалуйста, пойми…

Джек перехватил ее руку, прежде чем она успела договорить.

— Давай оставим этот разговор, ладно? — И, отпустив ее руку, он отошел в сторону. — Сорок пять минут тебе хватит?

Когда Джек ушел, Кэтрин вбежала в свой номер, сделала пируэт и бросилась на кровать. Он разозлился… но обязательно вернется. Вернется меньше чем через час. Она все никак не могла до конца поверить в его существование, а в его присутствии чувствовала, как огонь разливается по ее жилам.

И Ники была на острове. Здесь. При мысли об этом Кэтрин почувствовала такую удивительную близость к сестре, что, казалось, ей достаточно крикнуть — и та услышит ее.

Ники… Джек… Как она любила их обоих! Подумать только, ее родная сестра, мужчина из ее снов! Да, над ними троими нависли какие-то тени, этого Кэтрин не отрицала, но, слушая пение птиц и вдыхая полной грудью дивный аромат тропических цветов, Кэтрин подумала, что какое-нибудь чудо непременно разгонит любую тень.

Первым, что она ощутила, была пульсирующая боль в голове. Бу-ум!.. Бу-ум!.. Бу-ум!.. Голова Ники раскалывалась, словно была барабаном, по которому нещадно лупят палочками.

В голове у нее хороводом кружились какие-то обрывки мыслей, точно поднятые ветром опавшие листья. Было холодно. Миллионы крохотных острых камешков впивались ей в ноги и спину. И еще пахло серой. Ники заставила себя открыть глаза, но увидела лишь темноту да узкий серый лучик дневного света, падавшего на каменную стену, которая возвышалась над ней. Где же она? В какой-то норе?

Заметив свет, Ники попыталась сосредоточиться на нем. Стена была не каменной, а пористой. Это была скала из лавы. Разжав пальцы, Ники пошарила на земле вокруг себя — так и есть: она лежала на пористой поверхности. Она находилась внутри вулкана.

Она спит? И видит кошмар?

Опершись рукой о пол расщелины, Ники с трудом села. Она даже представить себе не могла, что можно испытывать такую сильную боль. Ники поднесла правую руку к виску, но тут же почувствовала острую боль в ладони, которая была влажной и липкой. Кровь.

Превозмогая дикую боль, пронзавшую все тело, Ники встала на четвереньки и подползла к стене. Ухватившись за какой-то выступ, она поднялась на ноги — почему-то голые — и вжалась в скалу, словно опасаясь, что та ускользнет от нее.

Господи! На ней не было ничего, кроме белья! Должно быть, это сон.

Однако чем дольше Ники держалась на ногах, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что все это происходит наяву. Сделав свою работу, ее пять чувств уступили место шестому. И вдруг она поняла, что все это — точно не ночной кошмар. Кто-то столкнул ее сюда, чтобы она умерла.

Ники затошнило. Клоун. Ники посмотрела вверх, будто ожидая, что сейчас увидит в отверстии расщелины голову монстра. Но кроме полоски света, она не увидела ничего.

Закрыв глаза, Ники прижалась щекой к скале. Почему, черт побери, она ничего не помнит? Что сделал этот сукин сын? Дал ей каких-то наркотиков, раздел, сбросил в расщелину и оставил тут умирать?

Ники немного передохнула, а когда снова подняла голову, то увидела, что свет начинает меркнуть. Видимо, приближался вечер, и полоса света, проникающая в черную пасть вулкана, начала уменьшаться. Значит, скоро здесь наступит непроглядная тьма.

Ники решила все силы бросить на то, чтобы взобраться по отвесной скале. Прижавшись к ней, она стала руками и ногами нащупывать небольшие выступы, за которые можно было уцепиться. Вот только острые края этих выступов до крови царапали кожу.

Хороший альпинист никогда не смотрит вниз, а Ники и не испытывала желания сделать это, пока карабкалась по стене вверх. Внизу она оставляла чернильно-черную темницу. Ники сосредоточила все усилия на том, чтобы добраться до полосы света. А когда она сделает это, чертов клоун может провалиться в преисподнюю.

— Негодяй, — пробормотала она.

Ники удалось преодолеть уже почти половину отвесной стены, как вдруг выступ под ее ногой обвалился. Она попыталась удержаться на скале, однако через мгновение и вторая ее нога сорвалась, и Ники повисла, чувствуя, как боль терзает ее раненую руку. Она хотела было чуть передвинуть ее, чтобы хоть немного успокоить боль, но и этой ошибки было достаточно, чтобы сила притяжения, с которой она так долго боролась, победила ее. Ники упала туда, откуда только недавно рискнула начать восхождение.

Гул в голове становился невыносимым. Ники посмотрела наверх — свет исчезал так же быстро, как уходит вода во время отлива.

Она смотрела, а полоска света становилась все уже и уже — шесть дюймов… три дюйма… два… один…

Когда наступила полная темнота, Ники запрокинула голову и закричала.