— Мы и не собираемся, — сказал Брайан Эверторп, выхватывая визитную карточку из пальцев Бернар­да. — Всем доброго вечера. — И погнал возмущавшую­ся Берил прочь из бара.

— Мне тоже надо идти, — сказал Бернард, неуверен­но поднимаясь на ноги. — «Закончилась наша пирушка».

— Разве вы нас не поцелуете? — спросила Сью, и он подчинился. — Если бы не Дес, я бы в вас влюбилась, Бернард, — сказала она. — Передайте мои наилучшие пожелания вашему папе.

Бернард смутно помнил, как очутился в вестибюле гос­тиницы «Вайкики серфрайдер». Он подошел к стойке портье и взял свой ключ. Служащий подал ему конверт, в котором содержалось отпечатанное послание от уп­равляющего гостиницей, выражавшего надежду, что Бернарду понравилось пребывание в ней, и напоми­навшего, что расчетное время — двенадцать часов дня.

— Если бы я захотел остаться еще на год, у вас на­шелся бы номер? — спросил Бернард.

— На год, сэр?

— Простите, я хотел сказать на неделю. — Бернард покачал головой и стукнул по ней кулаком. Служащий сверился с компьютером и подтвердил, что его могут разместить еще на неделю.

В номере 1509 Бернард снял туфли и сел на кро­вать. С пульта рядом с кроватью он выключил весь свет, кроме лампы над телефоном. Набрал номер Урсулиной квартиры.

— Где ты был? — спросила Тесса.

— Извини. Я потерял счет времени. Сколько сей­час? — Он всмотрелся в свои часы. — Господи боже, по­ловина девятого.

— У тебя какой-то странный голос. Ты выпил?

— Немножко. Нас очень щедро поили май-тай.

— Я больше не могла ждать и сделала себе омлет.

— Боже, прости меня, пожалуйста, Тесса. Второй день подряд омлет.

— Пустяки. Я все равно не хотела выходить из дома. Я укладываю вещи.

— Укладываешь? Зачем?

— Завтра я улетаю домой. Я забронировала место на утро, на рейс в восемь сорок. Ты отвезешь меня в аэро­порт?

— Конечно. Но ты же только прилетела!

— Знаю, но... я нужна дома.

— Значит, Фрэнк звонил?

— Да. Он дал Брайани от ворот поворот. Патрик все время будит Фрэнка среди ночи и спрашивает, где я.

— Ему, похоже, туго приходится. А я-то думал, что мы с тобой несколько дней поживем как туристы. По­смотрим Перл-Харбор. Поплаваем под водой с труб­кой. У меня бумажник набит ваучерами со скидками на все эти мероприятия.

— Как это мило с твоей стороны, Бернард, но я должна вернуться, пока у Патрика не случился припа­док. Придется тебе везти папу домой самому. Сегодня днем, когда ты уехал, я говорила в больнице с врачом. Он считает, что примерно через неделю папа сможет осилить путешествие. — Она принялась подробно со­ветовать, каким образом организовать перелет, потом вдруг оборвала себя: — А чего мы обсуждаем все это по телефону? Ты, кстати, где?

— Я тут остановился в одном месте по дороге до­мой. Скоро буду.

Он дал отбой и набрал номер Иоланды.

— Привет, — сказала она. — Как прошел день?

— Не знаю, с чего и начать.

— Как прошло воссоединение?

— Под хорошим градусом.

— Под градусам? Ты хочешь сказать, что в Святом Иосифе разрешают пить спиртное?

— А, ты про папу и Урсулу? Все прошло прекрасно. Прости, я немного не в себе. Только что пришел с вече­ринки и подумал, что ты говоришь про нее, вечеринка для всех участников нашей группы. Завтра они летят домой. Кстати, возможно, тем же рейсом, что и Тесса.

— Тесса завтра возвращается в Англию?

— Да. — Он коротко объяснил, в чем причина.

— Что ж, это ее жизнь, — сказала Иоланда. — Лич­но я считаю, что она снова возвращается на крючок.

Но встреча Урсулы с твоим папой прошла нормаль­но?

— Да. Все примирились, все прощены. Урсула до­вольна. Я сказал ей, что ты будешь навещать ее в Ма­каи-мэнор, когда я уеду. Надеюсь, ты не против?

— Что ты, буду только рада.

— И еще я сказал, что ей следует оставить деньги Патрику.

Какое-то время Иоланда молчала, потом спросила:

— Зачем ты это сделал?

— Я помню, что ты не советовала так поступать. Но это был такой необыкновенный день, мы совершили такое доброе дело — снова свели вместе папу и Урсу­лу, — что мне показалось важным не получать от этого материальной выгоды. Вероятно, я поступил глупо.

— Наверное, именно поэтому я тебя и люблю, Бер­нард, — вздохнула Иоланда.

— Тогда я рад, что так поступил, — сказал Бернард. — О, кстати, я сегодня познакомился с твоим мужем.

— Что? Ты познакомился с Льюисом? Как? Где?

— На этой вечеринке. Его пригласил некий Шелд­рейк.

— Я не верю. Ты с ним разговаривал?

— Шелдрейк представил нас друг другу. Разумеется, я не сказал, что знаю тебя. Он, похоже, ссорился со своей подругой.

— Она тоже там была? Элли?

— Какое-то время. Потом разобиделась и удали­лась.

— Дальше, дальше!

— А дальше почти и нечего рассказывать. Он ска­зал, что она собирается его бросить.

— Он так сказал?

— Да. И сказал, что скучает по тебе. И по дому. И по детям.

Снова воцарилось молчание.

— Твоя сестра слышит этот разговор, Бернард? — наконец спросила Иоланда.

— Нет-нет. Я звоню из «Вайкики серфрайдера». Кстати, ты мне напомнила, к завтрашнему дню мне нужно или снять этот номер дальше, или освободить его. Что скажешь? То есть это было так волнующе — встречаться с тобой здесь тайно, анонимно, но вот интересно, теперь, когда... понимаешь, когда наши от­ношения стали более... нормальными, интересно, не будет ли это немного странным — продолжать встре­чаться здесь... Эта комната, она была капсулой во вре­мени и пространстве, где нет гравитации, где обыч­ные правила жизни приостанавливают свое действие. Ты понимаешь, о чем я говорю? И теперь, когда Тесса улетает домой, мы могли бы пользоваться квартирой. Думаю, теперь я не буду чувствовать себя неловко в этом отношении. Что скажешь? — Он замолчал, пере­водя дух.

— Мне кажется, нам надо немного остыть, Бер­нард, — проговорила Иоланда.

— Остыть?

— Немного подождать. Мне нужно время, чтобы ос­мыслить то, что ты сейчас мне сказал.

— Значит, я освобождаю номер?

— Да. Освобождай.

— Хорошо, я так и сделаю.

— Послушай, это не значит, что я больше не хочу с тобой встречаться.

— Правда?

— Конечно нет. Мы можем вместе заниматься дру­гими вещами.

— Например, поехать в Перл-Харбор или в Центр полинезийской культуры.