Mio». Если повезет, угрожать револьвером не придется. Однако с ним Поль чувствовал себя спокойнее.

Молодой человек в белой куртке и белом колпаке вышел из грузовика, держа в руках четыре плоские квадратные коробки. Поль наблюдал, как он поравнялся с домом в стиле Тюдора и пошел дальше, пока не исчез из поля зрения, ограниченного узким окном. Поль подошел к другому окошку. Человек, тративший впустую воду, тоже исчез. Наступил удачный момент. Но насколько удачный? Не слишком быстро, но и не слишком медленно, стараясь сохранять естественность и размеренность движений, Поль открыл дверцу передвижной библиотеки и шагнул в пространство, заполненное лучами заходящего солнца. Никогда до этого он не представлял, как трудно добиться естественности походки, делать сознательно то, над чем раньше ты ни за что бы не задумался. Испытывая ужасное искушение бежать или, наоборот, застыть и оглядеться по сторонам, ежесекундно ожидая окрика, Поль переставлял ноги, двигался плавно, шел, а не бежал к пекарне Пекоса Пита, которая стояла через три дома от него. Подойдя к грузовичку, он попробовал открыть правую дверь. Она не поддавалась. Подергал ее еще раз. Дверь была заперта. Лучшее оливковое масло! Лучший в мире итальянский сыр! Самые лучшие орехи! Но подозревать, что воры и грабители будут покушаться на твою лавку? Это было смехотворно. А может быть, и нет; Пекоса Пита, видимо, беспокоили ребятишки.

Поль обошел грузовик и заглянул в кабину. Она была открыта, но ужасно тесна. Спрятаться в ней было совершенно негде. Через ветровое стекло свободно просматривалась вся кабина. Хозяин лавки обязательно увидит его в кабине и либо закричит, либо убежит.

Тут он сообразил, что делать. Он встал позади грузовика и, загороженный им, стал ждать, пока хозяин не влезет в кабину, а тогда угрожая, если понадобится, револьвером, Поль проникнет внутрь. Плохо лишь, что приходится стоять на улице на виду, ожидая Пекоса Пита. Что могло задержать его так долго?

И тут, осознав, что нет ничего естественнее, чем ждать тут, около грузовика, ждать, чтобы купить пиццу, чтобы сделать заказ, Поль расслабился. И, как только он это понял, его нетерпение сразу исчезло, словно по мановению волшебной палочки. Пусть Пекос Пит гуляет, сколько ему угодно.

Поль стоял так, успокоившись и глядя вдоль улицы. С добродушным любопытством он заметил маленького мальчика, приближавшегося к нему на велосипеде.

18 ЧАСОВ 55 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Фред Делео внимательно слушал

объяснение доктора Бартлета о том, что запечатлелось на еще влажной рентгеновской пленке. Придется ломать запястье, выправлять кости и наложить на руку гипс. Делео кивал, делая вид, что слушает, но думал о другом.

На первый взгляд все это могло показаться простой удачей, фантастически счастливым, совпадением, подарком фортуны. Но нет, ничего подобного. Если разобраться, просто сработал закон вероятности. До сих пор Доновану везло. Целых четыре дня путешествий счастье улыбалось ему, помогая обойти все преграды. И то, что в конце концов он попался, неудивительно. Это происшествие, каким бы неправдоподобным и фантастическим оно ни казалось, было не более невероятным, чем те удачи, которые ему сопутствовали до этого.

Им небывало повезло, что Донован сам выбрал передвижную библиотеку, не зная, что библиотекарь миссис Доун жила в Дагуэе со своим мужем, старшим сержантом. Счастливый случай привел его в Дагуэй. Но именно их система охраны фактически обнаружила его. Мальчик был лишь орудием.

Делео не преуменьшал роли мальчика — Талбота Кейтса. Он был хорошим мальчишкой и поступил правильно, сообщив своему отцу, что видел без обязательного опознавательного жетона человека, стоявшего на улице около передвижной пиццерии. Система жетонов себя оправдала. Мальчик проявлял к жетонам даже больший интерес, чем старшие, которые считали их само собой разумеющимися. Талбот, которому исполнилось десять лет месяц назад, носил свой жетон с большой гордостью как знак зрелости. Все обитатели Дагуэя старше десяти лет получали такие жетоны. Таким образом, было неудивительно, что мальчик быстро вернулся на велосипеде домой, чтобы проверить свое открытие.

Вид Донована — пятидневная щетина, лохматые волосы, грязная одежда — мог вызвать подозрение у любого. Но именно сообщение сына об отсутствии жетона у человека возле передвижной пекарни заставило старшего сержанта Кейтса позвонить в охрану. Три минуты спустя сержант Джексон и два солдата арестовали Донована.

Делео, рассеянно слушавший Бартлета, прервал его:

— Так, прекрасно. Нам срочно необходимо поговорить с ним.

— Ну что ж,— сказал доктор Бартлет,— вы сможете это сделать приблизительно через полчаса.

— Нет,— ответил Делео.— Я с ним поговорю, пока вы работаете.

Почему бы и нет, в конце концов? Как говорят хиппи, пусть все будет на виду.

Все было в пользу Делео: фактор неожиданности, измученность Донована, потрясение от хирургического вмешательства. Нагрузка, которая выпала на плечи Поля за четыре дня, наверняка подточила его силы, он не сможет проявить достаточной твердости. Делео знал, что именно сейчас больше всего шансов узнать то, что необходимо.

Следом за Бартлетом Делео прошел в маленькую комнату, облицованную плитками, где на высокой кушетке сидел Донован. Он был раздет до пояса, а его левая рука лежала в белой перевязи из холста. Медсестра помыла ему лицо, но он по-прежнему был небрит. Ему забинтовали грудную клетку, а рана на лбу была заклеена лейкопластырем. Справа, у его здоровой руки, стоял кофейник. Делео подождал, пока Бартлет объяснил Доновану, что перелом запястья начал неправильно срастаться и его придется сломать и поправить кости. Он будет пользоваться только местной анестезией. Делео с интересом наблюдал за спокойной реакцией Донована. Доктор Бартлет сделал Полю укол в левое плечо.

— Потребуется несколько минут, чтобы укол подействовал,— сказал он.

— Я не спешу,— ответил Донован.— Вообще я в этом никакого смысла не вижу.

— Неужели вы не хотите, чтобы ваше запястье правильно срослось? — спросил доктор Бартлет.

— Для чего? Разве взвод солдат не будет стрелять в несовершенный экземпляр?

— Не слишком ли вы все драматизируете? — спросил Делео, впервые обращаясь к Доновану.

Донован на секунду поднял глаза, посмотрел на Делео и снова опустил голову:

— Вы так думаете? Нет, я просто смотрю правде в глаза. Разве вы не собираетесь вернуть меня в Тарсус и похоронить там со всеми? Я ведь единственный уцелевший.

— Но, мистер Донован…— начал доктор Бартлет. Делео быстро вмешался:

— В Тарсусе произошло несчастье. И теперь мы пытаемся как-то помочь беде.

Делео видел, как Бартлет на него уставился, и, пройдясь по комнате, встал между ним и Донованом. При этом Делео повернулся в сторону Бартлета, приложив