Когда кто-то тяжело рухнул на пол с другой стороны, Сет в отчаянии едва не отнял пальцы от ручки, чтобы зажать уши, но поборол себя, зная, что обязан держать дверь. Инстинкт самосохранения еще громче заявил о себе, когда из вращения голосов выделилось рычание пса, охраняющего зажатую в зубах кость, — оно прозвучало совсем рядом, там, откуда раньше доносился стук. Когда кто-то попытался повернуть ручку изнутри, Сет отчетливо услышал цоканье когтей по паркетному полу.

Гул и вопли затихли, красный свет погас, все картины прятались под пыльными полотнищами, а мистер Шейфер был мертв. Сет сразу это понял — глаза у старика закатились, оставались видны только белки, рот раскрылся, скрюченные пальцы окоченели, ноги широко раскинулись в стороны. Живой человек не стал бы лежать в такой позе.

Но вот его жена еще шевелилась. Она сгорбилась перед зеркалом, висевшим напротив двери. Стоя на коленях, старуха покачивалась из стороны в сторону и высматривала что-то в глубинах зеркального тоннеля. Губы ее тоже подергивались, но изо рта не вырывалось ни звука.

Сет запер миссис Шейфер в шестнадцатой квартире на случай, если они захотят ее забрать, после чего потащил наверх мерзлую охапку хвороста, в какую превратилось тело ее мужа. Он уложил труп в постель и накрыл простыней до самого подбородка, все это время старательно избегая смотреть ему в лицо. Затем спустился обратно, чтобы вынести то, что осталось от старухи.

Она так и стояла на коленях, только теперь молча раскачивалась взад-вперед. Должно быть, разум покинул ее. Миссис Шейфер даже не пыталась сопротивляться, когда Сет рывком поднял ее на ноги и медленно повел из квартиры к лифту.

— С ней покончено, приятель, — произнес мальчик в капюшоне, который снова возник, когда Сет выводил миссис Шейфер из шестнадцатой квартиры. — Она ничего не расскажет. У нее мозги взорвались, а ему нужен был только ее муж. Не забудь захватить его трость. Отнесешь наверх вместе с теткой. Там, куда попал старикашка, палка ему не понадобится. Ты все правильно сделал, дружище. Наш друг будет доволен.

— Я больше не хочу этого делать. Все кончено. Так ему и передай.

— Нет-нет. Ты нам не указывай. Это мы указываем тебе. Думаю, тебя ждет маленькая награда за твою помощь. Наверное, уже скоро к тебе придет кое-кто посимпатичнее. Не то что эти старые перечницы.

Сет морщился от вони, исходившей от существа в потертой куртке. Ребенок проводил его до квартиры Шейферов. Сет решил поставить старуху на колени перед кроватью. Сиделка навещает их лишь время от времени, зато они каждый вечер выходят прогуляться до ближайшего магазина на Моткомб-стрит. Петр скоро заметит, что Шейферы не показываются, и сейчас же отправится их проведать.

— Эйприл, прошу тебя, успокойся. Ради себя самой. Ты меня пугаешь. Честное слово, пугаешь.

Майлз облокотился на письменный стол, крепко сцепив пальцы, и попытался заглянуть в сумасшедшие взволнованные глаза Эйприл и как-то успокоить девушку, потому что веки ее трепетали и моргали так часто, словно мысли и идеи лились потоком.

— Я сама себя пугаю. Господи!

Она снова вскочила со стула по другую сторону письменного стола. Не в силах усидеть на месте, Эйприл принялась расхаживать по кабинету искусствоведа. Затем остановилась и обхватила ладонями лицо.

— Я должна, Майлз. Я обязана что-то предпринять. Я не в силах от этого уйти. Люди умирают. Лилиан пыталась им помочь, но они не стали ее слушать.

— Ты представляешь, хотя бы догадываешься, насколько все это противоречит здравому смыслу? То есть ты предполагаешь, будто Хессен до сих пор находится в доме в какой-то… Не знаю даже, как сказать… В каком-то измененном состоянии и убивает одного за другим тех, кто в сороковые сделал с ним что-то нехорошее? Ты только послушай себя! Это же бред!

Погруженная в свои мысли, Эйприл только пожала плечами в ответ. Она уперлась кулаками в туго обтянутые юбкой бедра.

— Мне надо пойти туда ночью. Все происходит по ночам, именно по ночам они в опасности. И кто-то ему помогает, об этом говорил мистер Шейфер до того, как его убили. Убили! Теперь я в этом уверена. Сначала миссис Рот, затем его. И я несу за это ответственность. — Эйприл повернулась к Майлзу, глаза ее блестели от слез. — Разве ты не понимаешь? Я заставила их выговориться, и теперь они мертвы!

Майлз уронил голову на руки и медленно провел длинными пальцами по лицу.

— Не могу поверить, что с твоих прелестных губ слетает подобное. Знаешь, у меня есть приятель, голубой, он уверяет, что все женщины латентные сумасшедшие, но со временем их безумие становится очевидным. Вот сейчас ты служишь живым доказательством его теории.

Эйприл села и всхлипнула, затем утерла глаза платком.

— Я не собиралась плакать… — Не успела она выговорить последнее слово, как горло стиснулось и она зарыдала. — Чертова подводка сейчас размажется.

Майлз обошел письменный стол, подходя к ней.

— Ну-ну. Не принимай все так близко к сердцу. Ты постоянно в таком напряжении. Просто продай эту чертову квартиру и забудь обо всем.

Эйприл высвободилась из его объятий и покачала головой.

— Не могу. Я постоянно думаю о Лилиан. Сколько лет, Майлз! Одна-одинешенька. И эта жуткая тварь постоянно, ночь за ночью, пугала ее. Несчастную старую женщину, которая потеряла единственного возлюбленного. Она так долго страдала без него. И… Я знаю, на что это похоже. Хессен… Я хочу сказать, что тоже его видела.

— Что?

— Ты не тот человек, кому я могу рассказать такое.

— Ну вот! Это же просто несправедливо.

— Не тот. Но я рассказала. Оно… Он был в зеркале, которое я принесла из чулана. И еще на портрете Лилиан и Реджи. И в некоторых других местах. Каждый раз, когда я приходила в дом, Хессен следил за мной. Пытался напугать, чтобы я бежала, как мне кажется. Потому что я подбираюсь к нему все ближе. Он преследует меня, как и всех остальных, которые просто спрятались и дожидались конца Лилиан вела себя не так. Эта смелая женщина на протяжении пятидесяти лет каждый день пыталась бежать. Каждый божий день, Майлз! После того, как Хессен убил ее мужа, заставил его выпрыгнуть из проклятого окна. — Краем глаза Эйприл заметила недоверие и жалость на лице Майлза. — Ты ни разу его не видел. И лучше тебе не видеть его никогда.

Она произнесла последние слова с такой страстью, что сама удивилась, а собеседник отстранился, отодвинулся от нее.

— Еще до знакомства с Бетти Рот и Томом Шейфером я видела эту тварь. В зеркалах и картинах. Я видела Хессена, и рассказы стариков тут ни при чем. Когда я приехала, он снова активизировался, потому что теперь ему кто-то помогает. Так говорил Том Шейфер. Шейфер так же разумен, как ты или я. Он сказал, кто-то в доме теперь помогает Хессену. Убивать, Майлз! Убивать этих испуганных стариков. Хессену удавалось держать Лилиан и всех остальных в доме, терзать их обитателями Вихря, или что он там притащил с собой, но убить их он не мог. До сих пор не мог. Но теперь в Баррингтон-хаус есть кто-то, возможно кто-нибудь из обслуживающего персонала, кто исполняет его приказы. Может, все они. Петр, Джордж, Стивен. Сегодня утром, когда Стивен рассказал мне о Шейферах, я заговорила о странном совпадении. О том, что трое самых старых жильцов умерли вот так, один за другим, и все они знали Хессена. Я рассказала ему о том, что, по мнению Бетти Рот и Тома Шейфера, Хессен до сих пор находится в здании. И Стивен очень смутился, словно его загнали в угол. С тех пор он меня избегает. Там есть еще один портье, которого я ни разу не видела. Он работает только в ночную смену. И кто знает, что он делает по ночам? А что, если за всем этим стоит кто-то из жильцов? Они все могут быть замешаны.