Он извлек из воды руки и жестами показал мне:

– Мне кажется, Мышь меня не очень любит.

– Думаю, ты ошибаешься. Мышь тебя очень любит. Просто у него плохо вот с этим. – Я показала на наши руки, намекая, что Мышь не владеет языком жестов.

– Не беда! Мы его научим.

– Обязательно, – согласилась я с мальчиком и распростерла перед своим лицом полотенце, чтобы он мог, выйдя из воды, соблюсти все приличия, не уронив при этом своего мужского достоинства, и сразу же укутала его. Потом я помогла пижамку и повела по коридору в его комнату.

– Ну, что сейчас? Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь почитала на ночь? Или у меня плохо это получается? – пошутила я, слегка пощекотав мальчика.

– У тебя получается гораздо лучше, чем у Мыши. Почитай, пожалуйста.

Рори повернулся первым, потом уже оглянулась я и увидела Мышь, который стоял на пороге комнаты. Какое счастье, подумала я, что он не понимает язык жестов, на котором мы только что разговаривали с Рори.

– Укрыть тебя, Рори, поплотнее? – спросил у него Мышь.

– Да, пожалуйста, – безропотно согласился малыш.

– Спокойной ночи, милый. – Я поцеловала Рори и вышла из комнаты.

– А у вас очень хорошо получается ладить с этим мальчишкой, – заметил Мышь, снова возникнув на кухне, когда я уже заканчивала мыть посуду. Из всех современных удобств больше всего не хватает в этом доме посудомоечной машины. Ее бы я купила в самую первую очередь.

– Спасибо.

– Полагаю, вам и раньше приходилось работать с маленькими ребятишками, у которых проблемы со слухом?

– Никогда.

– Тогда как вы?..

Я коротко рассказала ему, при каких таких обстоятельствах выучила в свое время язык жестов. Он внимательно слушал меня, попутно достал из холодильника бутылку пива и с треском вскрыл крышку.

– Любопытно, что вы так быстро сошлись с Рори, – бросил он вскользь. – Возможно, потому, что вы ведь тоже немногословны. А Рори лишние слова и не нужны вовсе. Он попросту не замечает их отсутствия, как это замечает тот, кто хорошо слышит. Не очень-то вы разговорчивы, я прав?

Ты тоже не особо разговорчивый, подумала я про себя.

– Вы ведь живете вместе со своей сестрой. Я прав?

Все-то он помнит, подумала я про себя и ответила коротко:

– Да.

– А дружок-то есть? Или что-нибудь посерьезнее?

– Нет. – И не твоего ума это дело. – А у вас? – нанесла я ответный удар.

– Вы же прекрасно понимаете, что ни одна женщина на свете не захочет со мной связываться. Ну и чудесно!

На такое заявление я не собиралась реагировать. Ни за что! А потому начала молча расставлять чистую посуду по полкам и шкафчикам.

– Вообще-то, – нарушил он молчание, затянувшееся непозволительно долго, а потому явно приготовившись поделиться со мной большей толикой сведений о себе, чем он намеревался это сделать изначально, – я уже однажды был женат.

– И?

– Она даже считала меня вполне приличным человеком.

Я снова промолчала.

– А потом…

Молчание с моей стороны.

– А потом она умерла.

Вот это называется нанести удар под самый дых. Раз, и я повержена на землю. Ведь на такое сообщение невозможно не отреагировать. Тут уже не отмолчишься.

– Сочувствую. Мне очень жаль, что так случилось. – Я повернулась к нему лицом, замерев в неловкой позе у стола.

– Мне тоже. Но такова жизнь… Жизнь и смерть, они ведь всегда идут рядом, не так ли?

– Вы правы, – ответила я, вспомнив Па Солта.

Последовала еще одна короткая пауза. Потом он глянул на часы, висевшие на стене, и сказал:

– Мне пора. Работы невпроворот. У меня в запасе осталось всего лишь три месяца, чтобы разобраться с целой кучей просроченных и неоплаченных счетов. Спасибо за ужин.

Оставив недопитую бутылку с пивом на столе, Мышь удалился через черный вход.

* * *

Всю ночь я промучилась без сна. Чувствовала я себя ужасно. Мне было стыдно, потому что я понимала: вчерашний внезапный уход Мыши был спровоцирован моей внешне безразличной реакцией на его слова о смерти жены. Да, пусть он грубый и неприятный человек, но поделился же он со мной, в конце концов, своими душевными переживаниями. А я в ответ произнесла каких-то пару банальных фраз, и все.

По сути, позволила себе опуститься до его же уровня.

Промучившись от собственных невеселых мыслей, я кое-как поднялась с постели с восходом солнца, в начале седьмого утра. Быстро натянула на себя все свои теплые одежки и направилась прямиком на кухню.

А там занялась тем, что, как знала по собственному опыту, может успокоить меня лучше всего. Решила испечь торт.

После завтрака я попросила Рори отвести меня на ферму к дяде Мыши. В ответ мальчик энергично закивал головой в знак согласия.

– Я подумала, что, если мы возьмем с собой торт в качестве подарка для него? – поинтересовалась я у Рори.

– Здорово! – воскликнул Рори и вскинул вверх два больших пальца в подтверждение своих слов. – Мышь, он ведь такой одинокий.

Итак, мы тронулись в путь. Рори на своем велосипеде, я пешком с жестянкой в руке, в которую предварительно поместила торт. Мы прошлись по дорожке от дома, потом пересекли проезжую часть дороги и перешли на другую сторону шоссе. Рори уверенно рулил вперед по узенькой, заросшей травой тропинке вдоль обочины. Я шла и вдыхала полной грудью свежий воздух, пахнущий уже глубокой осенью. Вот какая она, эта поздняя осень в Англии. С полей доносился легкий запах перегноя. Это гнили в земле остатки урожая минувшего лета, удобряя собой почву и подготавливая ее для следующей весны.

– Вот! – Рори ткнул пальцем в знак, указывающий направление в сторону заросшей бурьяном подъездной дороги. Рори покатил впереди, а я с тортом в руке осторожно пробиралась следом за ним. Наконец показался и сам дом. Простое, но крепкое на вид здание из красного кирпича без каких-либо архитектурных излишеств. Ничего общего с родовой усадьбой по другую сторону дороги. Если Хай-Уилд с первого же взгляда производит впечатление аристократа, то Домашняя ферма Мыши – это типичный образчик представителя простого рабочего люда: минимум удобств и красоты.

По центру дома – большая входная дверь, когда-то, давным-давно, выкрашенная в темно-красный цвет. Однако почти вся краска уже успела облупиться, являя взору потемневшую от времени древесину. Перед домом торчали кусты лаванды, тоже старые-престарые. По-хорошему, их уже давно следовало бы выбросить вон и посадить новые. Тем не менее запах лаванды явственно витал в воздухе. Рори со знанием дела объехал вокруг дома и притормозил возле черного входа.