Она, видимо, решила, что развязный тип слишком уж давит на журналиста и писателя. А то, что, в отличие от писателя, это развязный тип уступил ей нижнюю полку, было забыто быстро и напрочь.

– Это я сам придумал, – Гринчук снова посмотрел на Олю.

Та с вызовом выдержала его взгляд. Понятно было, кто глава этой молодой семьи.

– Вы сами придумали, Юра? – несколько неприятным голосом поинтересовалась Оля. – А что еще вы можете придумать?

Гринчук перевел взгляд на молодого супруга. Тот сидел, глядя себе под ноги. Спортивный такой молодой человек. Не исключено даже, принимая во внимание мозолистые костяшки пальцев, что какой-нибудь восточный единоборец. Неприятное сочетание – молодой каратист и подруга, уверенная в его непобедимости.

– Три месяца, – сказал Гринчук.

– Что? – не поняла Оля.

– И осталось еще шесть. Рожать вам Оля, где-то в декабре. А свадьба у вас была первого числа. Едете вы в свадебное путешествие на деньги, собранные на свадьбе. Так? Правильно придумал? – Гринчук мило улыбнулся.

Оля быстро посмотрела на супруга, а потом, сама не замечая этого, провела рукой по своему животу.

Теперь уже Иван поднял глаза и посмотрел на Гринчука.

– Угадал, – сказал Гринчук довольным голосом.

Оля перевела взгляд на писателя, потом снова на Гринчука:

– А как…

– Это пусть вон писатель придумаете, – посоветовал Гринчук. – Как автор и журналист.

Василий потрогал кончик своего носа, задумался.

– Ну, – начал он, даже не обидевшись, – кольца действительно свежие. Без царапинок и вмятинок.

Оля посмотрела на свое кольцо. Потом на кольцо мужа.

– Раз вы молодожены, то свадьба была недавно, – продолжил писатель. – В первых числах июня… А, правильно, в мае свадеб стараются не играть. Все верно. А вот по поводу беременности…

– А че тут думать, – засмеялся Гринчук. – Молодые ребята, дергаться под венец по нынешним временам рановато. Шмотки – китайского производства, с оптового рынка. Небогатые. Значит, свадьба по необходимости. Лет им по двадцать, года полтора живут гражданским браком. Родственникам говорили… Олечка говорила, что штамп в паспорте – это сейчас ерунда. До тех пор говорила, пока вдруг не грянула задержка… Извините за подробности.

Оля покраснела.

– После чего Оля отправилась в консультацию, там ей сообщили, что она уже месяц, как готовится стать матерью. Мысль о ненужности штампа исчезла, сожитель был поставлен перед фактом, подали заявление. В апреле свадьбу гулять рано, да и очередь, в мае – нельзя, чтобы потом не маяться, а в июне – нужно быстро, в самом начале. Чтобы муж не передумал, и пока животик не вздуло. Еще чего-нибудь придумать?

Оля обеими руками вцепилась в руку супруга. Тот только вздохнул.

– Да, – сказал Василий. – Впечатляет. Вы точно не из милиции?

– В милиции умники не держатся, – напомнил Гринчук. – Все в писатели ушли.

– У меня такое чувство, что вы недолюбливаете представителей четвертой власти, – Василий посмотрел на Гринчука снизу вверх вопросительно.

Оля что-то прошептала мужу, тот кивнул и принялся стелить постель. Оля вышла из купе, захватив полотенце и мыло.

Голоса из соседнего купе стали слышнее.

– Ваня, – окликнул Гринчук, – ты бы проводил супругу в туалет. Соседи гуляют, и купе у них открыто. А халатик у Оли – по самые некуда. Сексуальный такой халатик.

Иван торопливо вышел в коридор.

– Так чем вы, все-таки, занимаетесь, Юра? – спросил Василий.

– Еду отдыхать на море, – честно ответил Гринчук. – К любимой женщине. А что?

– Пожалуй, – сказал Василий, – я тоже на верхнюю полку полезу. Пусть молодожены рядом спят.

– Ваню жалко стало?

– Если бы у меня такая жена была, – сказал писатель, разворачивая матрас на верхней полке, – я бы может и не женился вовсе.

Из коридора послышался крик, потом какой-то шум. Снова крик. Голоса из соседнего купе вначале затихли, а потом выплеснулись в коридор. Типа, блин, что тут с Петей? Ах ты, падла!

– Сейчас Ваня будет защищать честь жены, – Гринчук спрыгнул с полки. – Обожаю пьяные драки в поезде.

В коридоре пока все было нормально. Один мужчина, в шортах и майке уже лежал. Трое других, в майках и шортах, пытались добраться до Ивана. Иван держал оборону возле самой двери к туалету. Стойка у него была очень профессиональная, за спиной стояла жена, а лицо имело выражение самое решительное.

Лежащий не хотел лежать, он всячески пытался подняться на ноги и путался в ногах своих приятелей, жаждущих отомстить.

– Прекратите! – закричала проводница, откуда-то из-за спины Гринчука, но он на голос не оглянулся.

Тот из мстителей, который выскочил из купе последним, в руке держал нож. И держал его достаточно уверенно.

– Милицию позову! – крикнула проводница.

– Не стоит, – сказал Гринчук. – Мы все сейчас уладим.

Он шагнул вперед и ударил товарища с ножом. Тот как-то удивленно всхлипнул и осел на пол.

Второй, с затейливыми татуировками на всем торсе, получил тычок справа под ребра, и захрипел, кренясь на бок. Третьего Гринчук зацепил за ухо и развернул к себе лицом.

– Ты чего, падла! – взвыл обиженный.

Никто из присутствующих не разобрал, что именно сказал Гринчук, на самое ухо пассажиру, но лицо его собеседника несколько изменило выражение.

– Соберешь своих приятелей и отправишься баиньки, милый, – Гринчук наступил ногой на грудь лежащего, чтобы тот не трепыхался и не мешал беседе.

– Хорошо, – милый кивнул бы головой, но Гринчук за ухо держал крепко. – Ухо пусти.

– А, ухо… – Гринчук отпустил ухо. – Пожалуйста, пожалуйста.

Через две минуты коридор был пуст.

– Не надо ментов, милая, – сказал Гринчук проводнице. – Все можно решить спокойно.

– Ага, – кивнула проводница. – Не надо.

– Браво, – писатель похлопал в ладоши, когда Гринчук вернулся в купе. – Можно, я использую это инцидент в своем новом романе?

Гринчук запрыгнул на полку. Лег.

– Можно или нельзя? – повторил свой вопрос писатель, влезая на свою полку.

– Лучше я тебе другой расскажу. Типа, загадка. Раскрутишь – дарю.

– Ну-ка, ну-ка, – Василий подпер голову рукой.

– Значит так, – Гринчук прищурился. – Конкретный пацан со своей любовницей отправились на море. Отдохнули пару недель. Потом поехали домой. Он вылез из такси почти возле самого своего дома, и она – возле своего. Метрах так в ста. И домой не попали. Исчезли, словно испарились. Ментовка искала. Отследили все, до самой гостиницы, в которой они жили. Нашли таксиста, который их вез до вокзала. Разговаривали с проводником в поезде, нашли даже того водителя, который их от вокзала вез по домам. И ничего. Вот придумаешь, куда они подевались – можешь использовать.