— Мудак.

— В каком смысле?

— У него какая-то проблема с женщинами. В глаза тебе ни разу не посмотрел. На вопросы отвечал только мне, если вообще отвечал. Не заметила?

— Я на такое дерьмо не обращаю внимания.

— Так начни.

Она рассмеялась:

— Тоже мне, советчик выискался.

— Может, это мой последний совет.

— Между нами все должно было сложиться иначе, — сказала она.

Я хотел ответить что-то в том же духе, только весомее, но вместо этого зачем-то сменил тему:

— Свободного времени у меня навалом. Пусть звонит. Я готов.

— Расскажешь потом?

— Заметано.

— Что мне еще сделать?

— Береги себя, — сказал я.

— Ты тоже, красавчик.

Я нажал «отбой» и стал ждать звонка Фрэнка, нервно постукивая пальцами по рулю и попивая виски, чтобы приглушить боль в челюсти. Наоми права. Между нами все должно было сложиться иначе. И почему я не повторил этого в ответ? Почему все самое важное из меня надо вытягивать клещами?

Телефон зазвонил спустя десять минут.

— Уэйтс? — спросил Фрэнк после того, как тюремный автоответчик предупредил, что разговор может быть записан.

— Как жизнь? — спросил я.

— Если тебе охота паясничать…

— Послушай, Фрэнк, с тех пор как тебя арестовали, мне успели сломать челюсть, скрепить ее скобой, потом снова сломать. Мне натурально трудно говорить. Так что давай сразу к делу.

— Я тут думал о Брайарс-Грин, о ночи, когда Мэгги и детей убили…

— Да уж, самое время подумать.

— В ту ночь я напился.

— Вдрызг? До отключки?

— Я звоню не для того, чтобы сделать признание, — сказал Фрэнк. — Я пришел в себя в том же кресле, куда упал. Со спущенными штанами, в квартире Ребекки.

— Что ж, спасибо за информацию…

— Послушай! — рявкнул он. — Ребекке я был очень благодарен, потому что потом такое началось… А она настаивала на моем алиби, так что я сам в него поверил. Я точно знаю, что не вставал с кресла и даже ходить не мог, поэтому не возражал, когда она сказала, что мы всю ночь провели вместе. Вот только… — Он тяжело задышал в трубку.

— Что?..

— Она понимала, что я буду ей благодарен. Что мне понадобится прикрытие. Так вот, я тут подумал, уж не обставила ли она все так, чтобы я обеспечил алиби ей…

— О господи, Фрэнк!

Он молчал.

— Она ревновала тебя к Мэгги?

— Она ее ненавидела, и я…

— Ты сказал ей, что возвращаешься к семье?

— Типа того.

— Позвони Наоми Блэк и все это расскажи. Немедленно.

— Может, лучше мы с тобой…

— Я больше не работаю в полиции, Фрэнк.

— Прямо как Блейк. Ну я же говорил, что это дело губит всех, кто с ним связан.

— Если не хочешь, чтобы от него снова пострадали ваши дети, забудь свои дерьмовые предрассудки и позвони Наоми. Только она сможет тебе помочь.

— Позвоню, — пообещал он. Потом рассмеялся: — Я ведь искренне верил во все это, понимаешь? Думал, что помогаю людям.

— Похоже, ты много чему верил.

— Да… — задумчиво сказал он. — И все равно лучше быть на моем месте, чем на твоем. Ты-то сам во что веришь?

Вопрос застал меня врасплох. Я задумался, но ответить не успел, в трубке раздался прерывистый писк.

— Ну до встречи, — сказал мне Фрэнк и повесил трубку.

Зазвучал длинный гудок.

Не сводя глаз с одинокого освещенного окна на втором этаже, я дождался, когда управляющий и хостесса закроют «Безумную звезду» и уйдут. Потом завел мотор, вдавил педаль газа в пол и направил «мерседес» к главному входу. Снес сдвоенные стеклянные двери и, сметая на своем пути столы и стулья в пустом зале, врезался в барную стойку.

Оставил мотор работать и вылез из машины.

Выла сигнализация, под ногами хрустели осколки.

Я нашел дверь в задние помещения, прошел по коридору к железной винтовой лестнице. Поднялся на второй этаж и пинком распахнул дверь в кабинет.

Карвер стоял за столом, наливал «Хеннесси» в два больших бокала. Подвинул один ко мне и поднял взгляд. Меня он, похоже, ждал, но пистолету удивился. Слегка нахмурился, увидев, что случилось с моими руками, лицом и жизнью.

Я улыбнулся.

Карвер улыбнулся в ответ:

— Я б посоветовал тебе обратиться к врачам, но, боюсь, они от страха разбегутся…

Я подошел к столу, взял бокал, поднял его, будто собираясь произнести тост. Карвер чокнулся со мной, и я наотмашь ударил его рукоятью пистолета. Осколки брызнули Карверу в лицо, он упал на пол.

Когда он поднял голову, губы его были алыми от крови.

— Извини, — сказал я. — Давай еще налью.

Все так же держа его под прицелом, я взял бутылку и вылил содержимое ему на голову. Он не пошевелился, только ухмыльнулся. Я швырнул пустую бутылку ему на колени.

— Сигарета есть? — спросил он.

Мы оба рассмеялись, и я присел на угол письменного стола. Из коридора прибежали два амбала.

Карвер помотал головой:

— Сигнализацию вырубите.

Один амбал неуверенно попятился из кабинета, второй не сводил с меня взгляда. Прислонившись к стене, Карвер неотрывно глядел на меня и дождался, когда выключится сигнализация.

Наконец вой сирены умолк, и я услышал собственное дыхание.

— Чем обязан удовольствию тебя видеть?

— Твой человек только что пытался меня убить. Чуть не убил мою сестру.

Карвер утер лицо.

— Да, жаль.

— Что он не довел дело до конца?

— Что поторопился. Ты же знаешь мою политику…

— Может, он просто лучше информирован?

— В смысле?

— Я теперь вольная птица.

Амбал у двери сделал шаг ко мне. Я крепко сжал пистолет и направил его Карверу в голову, не сомневаясь, что на этот раз смогу выстрелить.

— Не слышал. Но это не оправдание, — сказал Карвер, будто гостиничный администратор, сообщающий постояльцу, что его номер отдан кому-то другому. — Позволь мне исправить это недоразумение.

— Отмени заказ на убийство, — сказал я.

— Сам знаешь, что не могу. И если пристрелишь меня, ничего не изменится. Новость разлетелась. Слишком поздно. — Он ухмыльнулся. — Может, стоит вернуться на работу?