– Это… это не его.

Я кивнула.

– Значит, вашего сына?

Изумрудные глаза Элли широко раскрылись от удивления, она не знала, что мне известно об их ребенке. Я всегда терялась в догадках, узнала ли она меня в тот день. Похоже, что нет.

Шарлотта. Четыре года назад

Зимнее солнце низко висело над горизонтом, и, несмотря на то что я опустила защитный козырек, мне все же пришлось потянуться к бардачку за темными очками. Надевая их, я улыбалась, как, впрочем, улыбалась все последние сорок пять минут после того, как вышла из ресторана. Мне стоило больших усилий подавить в себе ребяческое желание вприпрыжку рвануться к своей припаркованной машине, что произвело бы весьма нежелательное впечатление, если бы клиенты продолжали смотреть мне вслед. Однако подобная взбалмошность, наверное, была простительной, поскольку не каждый же день заключаешь самую крупную сделку в своей карьере, причем под самым носом у конкурентов. Сделка эта относилась к разряду тех, что выводит из лягушатника и выпускает в воды, где плавают настоящие акулы бизнеса.

Я посмотрела на лежавший на пассажирском сиденье кожаный портфель темно-янтарного цвета и с довольным видом похлопала по нему рукой, любовно погладив пальцами тисненые в уголке буквы «Ш. У.». Его подарил мне Дэвид – на счастье, как он сказал. И тот действительно принес мне удачу, хотя лежавший внутри него подписанный контракт являлся не только моей заслугой. Завтра я отпраздную сделку в узком кругу своих сотрудников, которые безропотно просиживали долгими вечерами вместе со мной, чтобы достичь победы. А сегодня вечером… Я провела рукой по лежавшей рядом с портфелем бутылке шампанского… Сегодня я отпраздную это событие с мужем.

Дэвид все время находился рядом со мной, подбадривая и поддерживая меня. Твердя мне, что я смогу достичь в жизни всего, чего захочу, что для этого мне надо лишь верить. Я почувствовала, как мое приподнятое настроение начало понемногу улетучиваться, когда мой скептический внутренний голос (иногда звучавший так же надоедливо, как мамин) прошептал, что одной веры достаточно далеко не всегда. Я тряхнула головой, ощутив, как мои свежеуложенные светлые волосы качнулись в разные стороны и вернулись в исходное положение, когда я в зародыше задавила эту мысль, не дав ей вползти в мое сознание, словно змея. Хватит об этом. Не сегодня.

Я не знала города, по которому ехала, однако верила, что спутниковый навигатор поможет мне добраться до дома как раз вовремя, чтобы к приходу Дэвида я уже ждала его с двумя бокалами коллекционного шампанского. Помню, я подумала, что, наверное, надену платье, которое ему так нравится, когда последовала указаниям механического голоса, велевшего мне сделать очередной поворот. А может, я вообще ничего на себя не надену… Продолжая улыбаться этой мысли, когда впереди меня сигнал светофора на пешеходном переходе сменился с зеленого на желтый, я медленно нажала ногой на тормоз, все еще думая о предстоящем вечере. Я воспринимала происходившее вокруг как нечто второстепенное, как обычно и бывает, когда ведешь машину. Слева от дороги в большом парке устроили ярмарку с аттракционами, а на переходе напротив входа туда стояли три фигуры, ждавшие, когда загорится зеленый. Я разглядела двух взрослых, державших за руки маленького ребенка лет трех-четырех – как большинство бездетных женщин, я плохо определяла возраст. Помню, что ребенок держал трубочку с воздушным шариком, а его пальчики сжимали ладонь одного из взрослых. Я даже запомнила, что обратила внимание на знакомый логотип известного банка, красовавшийся на трепетавшем на ветру шаре.

Такие картины отпечатываются в подсознании, а потом отбрасываются им, и я понятия не имею, почему этого не случилось и на сей раз. Похоже, что-то внутри меня знало, что к этому надо присмотреться повнимательнее. Стоял ясный, но холодный день, и ребенка одели в теплую стеганую куртку с капюшоном. Мать ребенка была одета гораздо легче, и мне сразу бросились в глаза ее пышные каштановые волосы. Они развевались у нее на голове, словно грива чистопородной лошади. Помню, я еще подумала, что в кондиционированном салоне моей машины внезапно стало жарко. Это не она, ну конечно же не она. У многих женщин волосы такого же цвета и такой же длины. В любом случае я не видела ее четыре года, она могла их подстричь, покрасить и вообще что угодно с ними сделать. Это было лишь поверхностное сходство, только и всего.

Я видела, как она нагнулась, чтобы что-то сказать ребенку, потом мужчина посмотрел на нее, и она рассмеялась, повернувшись к нему… и ко мне. Она выглядела так же, как когда мы виделись с ней в последний раз, – и совершенно по-другому. Элли всегда была красавицей, хотя, казалось, никогда этого по-настоящему не осознавала. Но теперь, улыбаясь стоявшему рядом мужчине, наверное своему мужу, и крепко держа за руку маленького ребенка, находившегося между ними, она вся светилась от переполнявшего ее счастья.

На ее лице отражалось все то, что отсутствовало в моей жизни. Она держалась свободно и непринужденно, не понимая, что обладает всем, о чем я лишь мечтала. Все это она у меня не украла. Она владела этим по праву, но и мне хотелось того же. Ну, не именно этого ребенка и не именно этого мужчину, но мне хотелось того же, что сейчас было у нее. Мне хотелось этого с Дэвидом.

Я услышала, как запикал сигнал, разрешающий переходить дорогу, и почувствовала, как моя правая нога дрожит на педали тормоза, пока я наблюдала за тем, как они втроем сходят с тротуара. Мужчина повернулся в мою сторону и в знак благодарности поднял руку. Мои же руки с такой силой вцепились в руль, что я почувствовала, как ногти оставили вмятинки на его кожаной обшивке. Они шли быстрым шагом, приподнимая ребенка и раскачивая его, когда тот прыгал по белым полоскам «зебры». Они почти перешли дорогу, почти смешались с толпой, когда женщина повернулась к моей машине и подняла руку, благодаря меня, как и ее муж.

Улыбка, которую я так хорошо помнила, на мгновение застыла у нее на лице, и она слегка наморщила лоб. Ее всего лишь ослепило солнце или она все же узнала меня? Я поглубже вжалась в водительское кресло, стараясь стать невидимой. Она стояла в десяти метрах или чуть дальше от меня, солнце било ей в глаза, а я сидела за тонированным лобовым стеклом и в темных очках. Вероятность того, что она меня узнала, представлялась такой мизерной, что ее даже не следовало принимать в расчет.

Я почти убедила себя, что Элли понятия не имела, кто сидел за рулем сверкающего синего автомобиля. Вот только когда они шагнули на тротуар и шедший между ними ребенок нетерпеливо потащил их к аттракционам, в зеркале заднего вида я заметила, как она пристально смотрела вслед моей отъезжавшей машине.

Элли. Четыре года назад

Вряд ли это была она. Конечно же, не она. Для начала – у нее другие волосы. И, разумеется, совершенно невероятно, что она за эти четыре года хоть раз сделала прическу, язвительно захихикал мой внутренний голос. Они с Дэвидом не жили где-то рядом с нами. А откуда ты это знаешь? И машина совсем не в ее вкусе. Ты понимаешь, что уже хватаешься за соломинку?

– Как ты думаешь, Элли?