Кроме того, качество разведсообщений с мест и даже сводок НКВД УССР в первой половине 1942 г. было не самым высоким. Например, хронически преуменьшался боевой дух войск Вермахта и связанных с ним вассальных государств. Например, на основании сведений, полученных из донесений партизан Сабурова, Ковпака и Воронцова весной 1942 г., можно было сделать вывод, что противник разлагается: «Из вновь поступивших данных видно, что моральное состояние фашистской армии, особенно солдат и командного состава подвассальных Германии государств, продолжает резко падать. Отмечен ряд случаев дезертирства целых подразделений и частей. Особенно наглядно это проявляется при столкновении специально выделенных воинских отрядов для борьбы с партизанами. (…) В целях борьбы с растущим дезертирством и разложением в армии, германское командование применяет жестокие репрессивные меры в отношении солдат (имеются в виду венгры. — А. Г.), отказывающихся воевать против СССР»[712]. Репрессий немцы к своим венгерским союзникам не применяли, а случаи массового перехода сателлитов Вермахта на сторону партизан стали отмечаться с начала 1943 г., т. е. после Сталинграда.

Как только начала налаживаться система поставки данных от партизан в НКВД УССР, был создан УШПД, в ведение которого были переданы отряды, но не агентура, что оторвало «лесных солдат» от значительного количества информаторов в селах и городах. Кроме того, из-за отступления Красной армии летом 1942 г. и переездов УШПД радиосвязь периодически прерывалась.

В этой обстановке был создан разведывательный, второй отдел УШПД, укомплектованный бывшими сотрудниками 4-го управления НКВД УССР, где они и занимались до этого организацией партизанских отрядов. На протяжении всей войны отдел возглавляли, последовательно, И. Уралов, Ф. Коваленко, О. Мартынов, В. Храпко.

При этом на лето 1942 г. внутри действующих партизанских отрядов, за небольшим исключением, не было квалифицированных работников службы разведки и контрразведки[713]. О подобном явлении говорил Сабуров на совещании с участием П. Пономаренко 31 августа 1942 г.: «Недостаточно у нас направлена разведка. Я вот слушал товарищей и считаю, что это недостаток как будто бы общий для всех отрядов. Но, во всяком случае, у нас в этой части плохо обстоит и особенно плохо с агентурой. У нас, правда, была агентура в Почепе, в Клинцах, но погибла. Немцы не разбираются, а отсчитывают 100 человек и сразу расстреливают, и вот в этом числе и они попали»[714].

Перед вторым отделом УШПД были поставлены задачи упорядочить разведывательную службу в отрядах, наладить контрразведку (в большинстве отрядов ее как структурного подразделения на тот момент не было) для предотвращения попадания в ряды партизан немецких разведчиков и «ликвидации» сомнительных с точки зрения особистов партизан. Главной же целью являлось увеличение объема сведений, собираемых партизанами и пересылаемых за линию фронта — для оперативных нужд УШПД, а также Красной армии и других силовых структур.

При этом штаты разведотдела УШПД все время его существования были существенно ограничены — 5–8 человек вместе с техническим персоналом. Однако даже в условиях постоянных переездов, с июня по сентябрь 1942 г. РО УШПД было подобрано, обучено и переброшено в партизанские соединения и отряды 11 заместителей командиров соединений и отрядов по разведке (преимущественно в небольшие отряды). Кроме того, до 1 октября 1942 г. в немецкий тыл было направлено 3 отдельные разведывательно-диверсионные группы общей численностью 28 человек, а также 28 разведчиков и курьеров для налаживания связи с партизанскими отрядами и выполнения разведывательных заданий.

Принимаемые меры не приносили желаемого результата. 29 октября 1942 г. разведотдел ЦШПД упрекал своих украинских коллег в том, что, несмотря на сделанные ранее замечания и указания, поступающие из Украинского штаба сведения страдали существенными недочетами. Как следует из критики, ошибки совершали не только партизаны, но и аналитики разведотдела УШПД. Поэтому использование этой информации было затруднительным, а то и невозможным:

На основании донесений, поступивших с мест от засланных в тыл Вермахта разведработников, а также критики ЦШПД был сделан вывод о том, что развед- и контрразведывательная деятельность на местах должна быть несколько реструктурирована.

Если в 1941–1942 гг. в большинстве украинских партизанских отрядов и соединений разведкой руководил начальник штаба, то с начала 1943 г. была введена должность заместителя командира по разведке. Он напрямую подчинялся командиру и комиссару соединения. В обязанности замкома по разведке входило руководство обоими видами разведки (агентурной и войсковой), а также контрразведки. Кроме того, заместители командиров по разведке подчинялись и начальнику разведывательного отдела УШПД и, негласно, напрямую Тимофею Строкачу. Отряды, подчиненные представительствам УШПД на фронтах, высылали свои разведданные начальникам разведотделений этих представительств[716].

С 14 октября 1942 г. по 23 марта 1943 г. в основные отряды и соединения УШПД было переправлено 10 заместителей командиров по разведке — в званиях от младшего лейтенанта ГБ до майора ГБ. Попытки Т. Строкача получить от руководства Красной армии армейских специалистов по разведке провалились.

Назначения новых людей на должность заместителя командира по разведке сочетались со структурными преобразованиями развед-работы соединений. Например, в Черниговском соединении в марте 1943 г. «в соответствии с полученными задачами [была проведена] реорганизация работы разведки, которая выразилась в следующем: