Но и наблюдать за ним вечно я тоже не могла. Поскольку усиливалась и жажда, и нестерпимое желание сходить в туалет. В общем, пришлось заставить себя встать буквально через не хочу. И очень-очень осторожно! А то, не дай бог, разбужу Стаффорда. Иначе он обязательно испортит мне вполне себе даже позитивное настроение. Пусть уж сделает это потом, когда я приведу себя в порядок и немножко вернусь к жизни.

В итоге мне всё же удалось слезть с кровати и каким-то чудом не разбудить спящего мужчину. Потом так же бесшумно, босиком по ковру прокрасться до дверей и кое-как их открыть с минимальным звуковым сопровождением. Но и после этого Рейнальд даже не шевельнулся и вообще не подал никаких признаков жизни. Правда, не знаю, что было потом, когда я закрыла за собой раздвижные створки, а вместе с ними перекрыв для себя возможность наблюдать за Стаффордом.

Ладно. Как-нибудь данный момент можно и пережить. Главное, чтобы он меня не успел увидеть в моём нынешнем положении — помятую, растрёпанную, с размазанным по лицу макияжем (и не только одним макияжем). Судя по болям в горле и в челюстях, он снова меня поимел вчера в рот в излюбленной им манере, а уж по потёкам засохшей на моих бёдрах сперме… Даже боюсь просто прикинуть сколько же раз он в меня кончал. Слава богу, хотя бы холостыми. Но, если дело и дальше так пойдёт, боюсь, через неделю я-таки увижу на очередном треклятом тексте положительный результат!

Нет! Я не буду думать об этом сейчас! Не сейчас и не сегодня! У меня в запасе целая неделя. И, кто его знает, может всё-таки получится как-то избежать запланированной Стаффордом беременности, а его самого уговорить с этим повременим. Правда, я понятия пока не имела, как буду его уговаривать, но, чем чёрт не шутит. А вдруг действительно что-нибудь случится? Какое-нибудь непредвиденное чудо. Поскольку отступать от достигнутого было бы просто глупо и тем более сейчас.

Отыскав наконец-то ванную комнату и в первую очередь бросившись к унитазу, я в коем-то веке за последние полусутки испытала ещё одно неземное блаженство, хотя саднящую боль в растёртом за ночь влагалище никто не отменял. После чего я с не меньшим предвкушением забралась в душевую кабинку и где-то через пару минут (разобравшись более-менее с местными «кранами» и регуляторами подачи душа) ловила уже другой крышесносный кайф. Стояла под струями тропического «дождя» и в буквальном смысле слова балдела, никуда не торопясь и растягивая каждую секунду до бесконечности.

Так что не удивительно, почему я слегка забылась и на какое-то время выпала из реальности. И уж, конечно, никак не ожидав, что дверь душевой за моей спиной бесшумно откроется и чья-то плотная тень скользнёт внутрь не особо-то и просторного пространства.

— И кто тебе позволил сбежать из постели без моего разрешения?

Испуганно вскрикнуть и подпрыгнуть от пережитого страха на месте — это единственное, что я сумею, да и успею сделать вообще, но не обернуться. Потому что Стаффорд обхватит меня руками со спины и прижмёт к своему голому телу, пока будет выговаривать свой шокирующий вопрос прямо мне на ухо.

— Раз уж спишь со мной и просыпаешься рядом со мной, будь добра, выполняй остальное тоже с моего прямого на то позволения. А то жаловаться на стрессы и срывы, она самая первая, а как соблюдать естественный порядок вещей — забывает моментально и без какого-либо зазрения совести.

— В-вы же спали! И я… я хотела сильно в туалет… и пить!

Но он так и не дал мне обернуться, удерживая, как обычно, одной рукой за горло, а другой уже шаря вовсю по моему голому и мокрому телу. Ещё и подтолкнув немного вперёд к стенке, из-за чего мне пришлось интуитивно выставить вперёд руки и опереться о твёрдую опору. Стоять после этого стало намного легче, но, если бы Стаффорд не придерживал меня, едва ли бы я в таком состоянии сумела вообще так долго простоять. Особенно когда он прошёлся жадной ладонью по моей груди недолго поиграв с сосками, а потом… потом опустился к животу, протискиваясь сзади между моих ног коленом и бедром и тем самым заставляя меня расставить их на ширину плеч.

— Я и так ждал почти неделю, когда смогу тебя трахнуть. И просыпаясь со стояком в постели, где должна была лежать под рукой ты, но не находя никого рядом… Скажу сразу — это совсем не то, на что я рассчитывал, когда устраивал тебе романтический поход в оперу и ресторан.

— Я же уже сказала… Я хотела пить и в туалет!

Господи, как я ещё не расплакалась, не понимая его грубых претензий с требований. Хотя, не завестись от его извращённых ласк и почти рычащего на ухо голоса у меня никак не получилось.

Он словно забрался мне под кожу и в голову и теперь творил со мной всё, что только не пожелает. Но, вполне возможно, всё-таки сдерживался, довольствуясь малым. Пока ещё малым…

— Ты действительно думаешь, что меня это должно как-то волновать? Если уж хочешь чего-то добиться — того, к чему так рвалась все эти дни, девочка…

Я снова несдержанно всхлипнула, потому он добрался пальцами до моей киски и теперь скользил там по всем складочкам и клитору, растирая чувствительную плоть до сладких и таких невыносимых ощущений растущей похоти и возбуждения. А потом и вовсе прижался ко всей моей промежности упругим членом, одновременно раздражая мне там всё и трениями руки, и большим фаллосом с более гладкой головкой.

— Тогда будь готова подстраиваться под любые выдвигаемые тебе требования. Нельзя что-то взять, не дав ничего взамен. Это законы каменных джунглей, моя милая, и своими личными капризами ты их не отменишь. Хочешь большего?..

Он вдруг резко вошёл в меня, будто ударил, на всю длину и до упора, заставив меня закричать то ли от боли, то ли от испуга, то ли от всего сразу.

— Учись отдавать не меньше… — его ещё больше охрипший голос резанул по сознанию и нервным клеткам будто шоковым разрядом, а его член… О, Господи! Его член, казалось, подхватил эту сумасшедшую эстафету и начал в меня вбиваться заведённым поршнем и с громкими влажными хлопками, от чего я перестала вообще о чём-либо соображать. Боль тоже попросту смялась или растеклась по интимным мышцам вместе с нарастающим удовольствием. А потом и вовсе сошла на нет, когда я очень скоро стала вскрикивать совершенно от иных ощущений, дурея окончательно и едва ли веря в то, что сейчас со мной происходило. Чистейшее безумие! Ненормальное, сладкое, жестокое, истовое и такое блаженное.

Стаффорд и в самом деле был сущим Дьяволом и этого у него не отнять и ничем не перекрыть. Но в такие моменты я и не хотела, чтобы он менялся. И, боюсь, он тысячу раз прав. Нельзя подобного ему человека (или не человека) изменить или переделать под себя. В этот раз он это не просто продемонстрировал во всей красе, а, по сути, выиграл последний раунд, вновь показав мне моё истинное место и едва не размазав буквально по стенке.

Хотя, что бы он там не говорил, трахал он сейчас именно меня. Так что, как ни крути, это хоть какая-то, пусть и частичная, но и моя победа тоже. Он хотел именно меня, демонстрируя это в своей излюбленной изощрённой форме. Поэтому такие «мелочи» вполне можно было и простить.