Сыгравший в «Битве за Севастополь» одну из главных ролей Евгений Цыганов жаловался, как в кинотеатре во время трейлера картины кто-то с задних рядов выкрикнул: «Пропаганда!» Реакция, увы, логичная. А ведь к каждому не подойдешь, не объяснишь, не докажешь. Уже и на «Сталинград» многие брезговали ходить просто из-за названия или имени режиссера. Чего же ждать от «Битвы за Севастополь», выпущенной в нынешней обстановке! Однако через предрассудок стоит переступить — и вашим глазам откроется удивительное зрелище.

2015 год. На Донбассе идет война, люди гибнут и убивают каждый день. Россияне всерьез называют фашистами украинцев, украинцы — россиян. Многие не сомневаются, что виновата в организации бойни Америка. И в этой обстановке сделан фильм совместного производства России и Украины, который выходит одновременно в обеих странах. Съемочная группа и актерский состав смешанные. Американцы представлены как вменяемые, гуманные, симпатичные люди, которые не меньше нас ненавидят войну: как союзники (каковыми они, разумеется, и были, только сейчас об этом стараются не вспоминать). Да, в довершение всего картина, невзирая на название, откровенно и последовательно антивоенная. Уму непостижимо.

Родившийся на Украине, учившийся во ВГИКе и живущий в Москве Сергей Мокрицкий — прекрасный оператор («Вокальные параллели», «Изображая жертву»), который, впрочем, в этом фильме выступил в ином качестве — как режиссер. Цели перед ним стояли более амбициозные, чем в малобюджетных авторских «Четырех возрастах любви» или «Дне учителя». Сделать блокбастер о войне с размахом и умом, для современной публики, но и для тех, кто еще помнит советские образцы жанра, — дьявольски тяжелая задача. Язык не повернется критиковать человека, который ухитрился ее решить, за местами путаный сценарий, не всегда безупречный кастинг или легкомысленное, полностью нарушающее чинный видеоряд использование поп-хитов за кадром. Конечно, «Битва за Севастополь» небезупречна, но в ней есть благородство и честность — а фальши и тенденциозности нет и следа.

Замысел, кстати, был потенциально опасен не только потому, что битва за Севастополь — в фильме практически и не показанная — была страницей отнюдь не славной, а позорной: город-то сдали. Более тонкая проблема кроется в самой личности главной героини, легендарного снайпера Людмилы Павличенко. Тема со снайперами вообще опасная: вроде как герои, но, с другой стороны, героизм исчисляется количеством трупов — получается, убийцы (эта двойственность блестяще исследована Клинтом Иствудом в его недавнем «Снайпере»). Но Мокрицкий этого не боится и кидается очертя голову в самый омут. Его Павличенко становится снайпером не по призыву родины-матери, а просто потому, что отец-чекист растил ее как мальчишку. В общем, стрелять ей интереснее, чем с кавалером под ручку бежать в кино. Но и дальше, уже на войне, есть азарт, адреналин, возбуждение недвусмысленно сексуального характера (оба возлюбленных — тоже меткие стрелки и начальники, а неудачливый кавалер — врач, спасающий жизни). Всё это — вместо эфемерного и неправдоподобного патриотизма, которого всегда так много в новых русских фильмах о войне. Легендарная «Леди Смерть» — прозвище Павличенко в Америке, куда она приезжает, чтобы добиться открытия второго фронта, — в этом фильме из плоти и крови, она настоящая. Не гламурная картинка из журнала и не грубый бетонный монумент.

Разумеется, она не стала бы такой, если бы не Юлия Пересильд — актриса, казалось бы, уже известная и успешная, которая впервые будет открыта широкой аудиторией здесь и сейчас, совершенно заслуженно. Ее инфантильная, жестокая, угловатая, неудовлетворенная и глубоко несчастливая героиня — настоящая победа актерского и режиссерского мастерства над рыхлым драматургическим материалом. Подчиняются этому и мужчины: угрюмый Макаров (Олег Васильков), романтически небрежный Леонид (Евгений Цыганов), трогательно неуклюжий Борис (Никита Тарасов) — замечательно точная галерея типажей, по сути эпизодических, как бы ни была важна линия каждого из них в судьбе самой Павличенко. Перед нами картина о болезненном, даже мучительном, но необходимом каждому пробуждении чувств через страдание. Безусловно, это история любви, только героев здесь не двое, а одна: ее сила и пережитая ей боль — энергетический центр «Битвы за Севастополь». К слову, этот, уже второй, фильм из случайно составившейся трилогии о женщинах на войне («Батальон» позади, новые «А зори здесь тихие» впереди) может оказаться самым феминистским и по замыслу, и по исполнению.

Война здесь — не справедливая, не благородная, не праведная; все эти качества не могут быть присущи войне, только погибающим на ней людям. Война коверкает судьбу и психику, отменяя все рефлексы, перенаправляя их в противоестественное русло, превращая убивающего в ходячего мертвеца. Есть даже жуткая сцена, в которой героиню хоронят заживо, а потом выкапывают из могилы. «Война — не только смерть, война — это такая жизнь», — объясняет Леонид героине. По факту он оказывается неправ: назвать так череду убийств и потерь может только беспечный влюбленный. Жизнь — не на войне, жизнь в тех, кто будет этой войной стерт с лица земли. И эта устаревшая дежурная истина сегодня звучит пугающе ново и свежо.

Некоторые персонажи выламываются из общего ряда, кажутся едва ли не случайными или, по меньшей мере, неорганичными рядом с монолитной девушкой-стрелком. Например, совершенно карикатурная семья одесских евреев, сестра и родители неудачливого жениха-врача Бориса или милейшая американская подружка Павличенко, пожилая добродушная Элеонора Рузвельт (отличная британская актриса Джоан Блэкхем). Как ни странно, это тоже работает на общий эффект от фильма. Персонажи, чуждые войне, не понимающие и не чувствующие ее, обязаны с ней соприкоснуться хотя бы через знакомство с Леди Смертью. На месте этих неуклюже-нарядных людей могли бы находиться мы, сейчас сидящие в зрительном зале и будто забывшие о том, что война, вообще-то, опять идет.

О «Битве за Севастополь» наверняка скажут, пожав плечами: «Просто хороший советский фильм о войне». Всё так, да только мало кому удавалось снять подобный за последние четверть века — чтобы в нем тепла было больше, чем пафоса, и людей больше, чем спецэффектов. К тому же вспомнить затертый тезис «Лишь бы не было войны» не помешает, все-таки юбилей Победы. Встретить его, как наглядно показывает фильм, можно не только на плацу, где маршируют солдаты в парадной форме, а над их головами летят боевые самолеты. Можно, например, и в оперном театре, в ложе которого заканчивается фильм. Хотя тут же одернешь себя, вспомнив, что сегодня у нас даже в опере не обходится без сражений.

Не только слова, даже отдельные знаки сегодня теряют и меняют свое значение. Взять дореволюционный «еръ»: совсем еще недавно, на нашей памяти, в названии газеты «Коммерсантъ» или кафе «Пушкинъ» он казался милой постмодернистской виньеткой — и вдруг, уже на стадии кинокартины «Адмиралъ», превратился в консервативно-патриотический маркер. Сюда же относится новейший «Батальонъ». Очевидно, «ъ» еще и намекает на время действия: здесь оно — 1917-й, между двумя революциями, когда по приказу Керенского был создан и отправлен на фронт первый женский батальон.