«Хорошо хоть здесь эти неверные ничего не выдумали, – подумал Аслим. – И произойдет настоящее честное сражение».

Адмирал-шах знал, что силы примерно равны, несмотря на то, что его боевой флот превосходит противника по численности, но предыдущие столкновения сильно снизили боевую мощь кораблей. Некоторые из них двигались на одном только честном слове. Не говоря уже о потрепанном вооружении на половине судов.

Потому Аслим Хусейн проводил перестроение, чтобы максимально использовать боевую мощь всех кораблей, разворачивая их в сторону противника уцелевшими орудиями. Хотя он прекрасно отдавал себе отчет в том, что в запале схватки они снова смешаются в большую свалку, где ничего невозможно разобрать и каждый будет вертеться, как может, но, по крайней мере, на начальном этапе он постарается обеспечить наибольшее превосходство.

– Почему крейсер «Маллох» все еще не занял свое место согласно расписанию? – спросил адмирал-шах у полковника, будто тот мог все знать. – Запаздывает на четыре минуты.

– У него пробит правый двигатель, мой господин. Идет на семидесяти процентах мощности.

Впрочем, проблемы возникли не только у «Маллоха», но и у других кораблей. Они как могли быстро перестраивались из ряда в ряд, выходя на заданную им командованием позицию.

Наконец все корабли заняли свои места и стали поджидать противника, по старой привычке шедшего «свиньей».

Аслим Хусейн нервно поерзал в своем командирском кресле: еще никогда его шансы победить не были так низки. «Пятьдесят на пятьдесят», – мысленно подсчитал он.

– Мой господин, может, применим тактическое вооружение? – предложил полковник Чесмен, глядя на озабоченное лицо своего начальника. – Покончим с ними одним ударом.

– А смысл? Ну, шарахнем мы ядерной торпедой – и что? Нас самих контузит так, что ни о каком захвате Земли потом и речи быть не может. Тебе ли об этом не знать?… Мы только неверным услугу окажем. Тактическое вооружение лучше использовать по прямому назначению – по поверхности планет и их спутникам.

Флоты сближались, но перед тем, как войти клином в основную массу оуткастского флота, корабли Федерации рассредоточились, чтобы не стать легкой мишенью.

– Ну, вот и все… – сказал адмирал-шах, когда корабли землян врезались в построения Имперского флота и начался взаимный обмен ударами.

Земные корабли носились как угорелые, пользуясь своим преимуществом относительно оуткастских кораблей – отсутствием экипажа, совершая немыслимые маневры для кораблей такого класса. Ведь кораблям-роботам не приходилось думать о людях, о вредных для них перегрузках, у них нет отсеков, опасность разгерметизации которых могла уничтожить экипаж. В конце концов, они меньше по размерам опять-таки из-за отсутствия экипажа с так необходимым ему жизненным пространством.

Но там, где столько достоинств, не могло обойтись и без недостатков. Корабли Федерации плохо расставляли приоритеты в выборе цели. Они могли стрелять по уже уничтоженным пушкам противника, только потому, что ствол еще держался торчком, или выбирали ближайший крейсер, в то время как большую опасность представлял линкор, стоящий чуть в стороне. Но как бы там ни было, на этот раз бой действительно шел на равных.

Корабли горели, взрывались, выходили из строя и пускались в неконтролируемый дрейф, создавая опасность столкновения. Все это время оба флота медленно, но верно приближались к Юпитеру.

Адмирал-шах наблюдал за боем и с каждым часом становился все мрачнее. Он уже потерял тридцать пять линкоров и три крейсера, уничтожив сорок четыре корабля противника, это не считая подраненных и больше не способных вести огонь без серьезного ремонта.

Командовать в такой мясорубке, отдавая какие-то приказы, просто бессмысленно. Ситуация менялась каждую минуту, если не секунду, и приказ устаревал в тот момент, как только поступал до адресата, и командам кораблей самим приходилось выворачиваться наизнанку, чтобы не попасть под залп противника.

Но в общих тактических и стратегических решениях приказы имели силу.

– Полковник…

– Слушаю, господин адмирал-шах.

– Вводи в бой транспорты.

– Десантные корабли, мой господин? – уточнил Чесмен.

– Да, идиот, десантные корабли! Пусть и они поработают своими пушками! Иначе от всего флота к концу этой свары у меня останется не больше десятка боеспособных кораблей!

– Слушаюсь, господин адмирал-шах.

Согласно приказу, через несколько минут, потребовавшихся на необходимые маневры, особо оберегаемые от противника корабли ввязались в бой. Их пушки были не слишком большого калибра, но их суммарная мощь сделала свое дело, и сразу несколько федеральных кораблей разлетелось в пыль.

Бой продолжился, но было ясно, что оуткасты одерживают верх и через несколько часов, когда флот подойдет к Юпитеру, все будет кончено. Но эти корабли еще нужно уничтожить. Они, словно получив второе дыхание, вертелись на предельных скоростях, а, получив смертельное ранение, стремились врезаться в своего противника, забрав его с собой. И к большому неудовольствию адмирал-шаха им это изредка удавалось.

Противник с боями, неся большие потери, подходил к Юпитеру. Федеральные корабли умело увлекали его за собой, худо-бедно справляясь с поставленной задачей.

Теплившаяся в душе Романа Камышова надежда, что этим сражением все и закончится, противник будет если и не уничтожен полностью, то дойдет до такого состояния, когда дальнейшее наступление будет бессмысленным, не оправдалась. Он понял это, как только увидел, что в бой вступают десантные транспорты. Их большое количество компенсировало слабое вооружение.

Делать было нечего, и пока не поздно, лейтенант решил воспользоваться одним из своих козырей. Без него следующий рубеж обороны при Юпитере не имел такой силы. Он хотел взять на абордаж флагман оуткастского флота.

Для этого Камышов вошел в комнату отдыха своих солдат в полном абордажном облачении, в синем «орлане» с автоматом наперевес, только шлем снял. Объяснять и уговаривать он никого не собирался, все было сказано много месяцев назад, когда все только начиналось. Потому, войдя, он просто спросил:

– Кто пойдет со мной?

Солдаты молчали, понуро глядя на своего командира, ведь их осталось всего шестнадцать, и один из них по-прежнему в плохом состоянии. Все понимали, что в этот раз многим из них точно не повезет, да и операция на Оуткасте была просто безумной авантюрой, и чудо, что они вообще не полегли там все поголовно.

Лейтенант ждал, отсчитывая про себя минуту, после которой, если ничего не произойдет, он собирался просто развернуться и уйти.

Время подходило к концу.

– Пойдешь один? – вдруг спросил старшина Фрейндлих.

– Если потребуется, – тут же ответил Роман. – Подопытной мышкой, пусть даже в золотой клетке, я в любом случае становиться не собираюсь.