Ладно, это не самое важное сейчас. Семейные разборки можно оставить на потом, а вот с Морозовым решать нужно, но и это может потерпеть часок-другой.

Вернулся в спальню. Бесшумно опустился на кровать, лег рядом с ней, оставляя, наверное, поцелуй на ее губах. Как бы мне хотелось, чтобы она проснулась и не вспомнила о произошедшем. На такое рассчитывать не приходилось. Как только сон ее покинет, окунуться в пережитое придется. От этого защитить я ее не в силах.

Закрыл глаза, хотелось уснуть, рядом с ней, чтобы отключить хоть на полчаса свой мозг, но, несмотря на усталость и измотанность, спать было некогда. Нужно было подумать и правильно расставлять акценты. Ситуация патовая. Куда не кинься, везде придется чем-то пожертвовать, залезть людям в глаза, остаться должным. Я давно уже так не делал. Привык полагаться только на себя, но не в этот раз.

И как только я не замечал странностей Инге. Ее истерики, маниакальное желание заполучить фирму, сделка с любовницей, фотки и видео…Ведь все лежало на поверхности. Вся грязь и достаточно было провести генеральную уборку и все стало бы ясно. Да, по первой это бы выглядело абсурдным, но, во всяком случае, не привело к таким бы последствиям.

Открыл глаза, еще раз взглянул на Алену. Спала она беспокойно. Ворочалась, морщилась, пару раз даже вскрикивала. С одной стороны, то, что ее оставили умирать на этом заброшенном заводе, было хорошо. Это дало время для наших поисков и ее побега. Последний был настоящей удачей или подарком высших сил. Надо признать, что если бы нее ее побег — мы бы никогда не нашли и не узнали, кто за этим стоит. Это было понятно, как наступивший белый день. Пуля в голову, удавка на шею, утопление, отравление — все эти способы таких преимуществ бы не дали таких. Только вряд ли дело было в благородстве Инги и ее подельника — просто кишка у обоих тонка, чтобы применить радикальные методы. Но больше бесил тот факт, что они обрекли ее на долгую и мучительную смерть, если не от голода, то от холода. Как только с катушек не слетела у нее головка за три дня? Как только решилась? Где взяла силы? Ведь живого места на ней не было. Мое мужское сердце сжималось, глядя на ее тело, лицо в синяках, поломанные ногти, разбитые в кровь ноги. Так хотелось хоть немного забрать себе ее боли. Нет, всю.

— Я люблю тебя, — прошептал я, пробуя на вкус, давно забытые слова. Сложно было вспомнить, когда я последний раз их говорил женщине. А сейчас возникла бешеная потребность сказать. Выпустить на волю, как когда-то чувства. С Аленой все было на грани. Сейчас наши жизни были на краю, не говоря уже о карьерах.

Взглянул на часы. Макс должен был подъехать с минуты на минуту. Ему еще только предстоит узнать всю правду и справиться с шоком. Разговор оттягивать не было смысла. Время опять было не на нашей стороне. Инга могла в любой момент сорваться и поехать и навестить свою пленницу и любовника. А там не было ни такого, ни другого. Церьбера Алены, охрана Кирилла успела перехватить. Нашли быстро. Алена, хоть и была в шоковом состоянии, но описание места дала подробное. Он так и лежал без сознания на том месте, где она его саданула. Очухался только тогда, когда ребята волокли его в машину. Естественно, он не успел позвонить Инге. Это было нам на руку. Он был нашим козырем и, если получиться мы будем манипулировать Ингой именно им. Она сейчас, небось, спит себе спокойненько, не подозревая, что владеет ситуацией, только лишь на половину.

Звонок в дверь отвлек меня. Поднялся с кровати, укрыв Алену, поплелся открывать. На пороге стоял Максим, а из-за его плеча выглядывал парнишка из доставки еды. Надо же было чем-то кормить ночных гостей. Сегодня их ожидалось много.

Проснулась глубокой ночью, от сильной жажды. Казалось, что просто умираю, как хочу пить. Во рту было сухо, и язык казался шершавым. Открыла глаза, оглядевшись. Вокруг кромешная темнота. Лишь тусклый свет от лампы на прикроватной тумбочке, разбавлял ее. Забывшись, резко села в кровати, тут же почувствовала боль. Казалось, каждый сантиметр моего тела был изранен. Сглотнула, облокотившись на мягкую спинку огромной кровати Загорского. Первую минуту пыталась не двигаться, чтобы совладать, с возникшими болевыми ощущениями. И только после того, как боль прекратилась, протянула руку к стакану воды. Еще раз, мысленно поблагодарив Загорского, за заботу. Да, и вообще за все. За то время, пока ждала его в придорожном кафе, признаться честно, уже и надежду потеряла. Уже не так верилось, что в действительности с ним говорила по телефону, слыша его тревожный голос. Он не бросил. Приехал. Забрал. Привез к себе.

Быстро осушив бокал и вернув его на место. Еще никогда простая вода не казалось такой вкусной. Закрыла глаза. Старалась делать минимум движений. Спать я больше не собиралась. Мысли, что блуждали в голове, не дали бы такой возможности. К сожалению, я все прекрасно помнила до мельчайших деталей и ощущений. А как было бы хорошо проснуться и не хвататься за свою память. Не ворошить последние три дня. Даже мысленно не возвращаться в то комнатку и не помнить ужасный запах сырости, не ощущать животный, неконтролируемый страх. Не помнить, как была пройдена точка невозврата — ведь я могла убить Игоря. Господи, спасибо, что он остался жив. Не знаю, как бы жила с таким грузом. Не бежать по холодному сырому снегу в одних туфельках, чувствовать, как каменеют и забиваются ноги. Не помнить, того равнодушия в глазах людей, которых попадались мне на встречу. Ведь даже никто не остановился на дороге и не дал телефон. Просто позвонить. Один звонок.

Да, лечь на дорогу, возле того самого придорожного кафе, из которого меня выгнали, посчитав за проститутку, двигающемуся грузовику, было отчаянным поступком. Сил больше не было бежать, и я решилась, глотая, обжигающие лицо, горячие слезы. Слышала визг тормозов, а потом и ругань водителя. Он мне помог, дав позвонить телефон. Не пожалев, свою куртку. Напоив горячим чаем, все в том же кафе. Дождавшись со мной моих спасителей. Даже пытался поддерживать. Сейчас я с трудом вспомню и слова, и даже того дядечку. Виной всему стресс, паника, страх. В настоящий момент, умом понимала, что в безопасности, а вот по ощущениям, воображению…Слишком свежи в памяти были воспоминания. Слишком мало времени прошло. Слишком чувствовалась боль. Всего было слишком на данный момент. Хотя, та дневная паника улеглась, и теперь все происходящее было не таким страшным и пугающим, но все равно на душе было тревожно и маятно, ведь еще ничего не закончилось.

Снова легла, передумав, попыталась уснуть. На сто первом баране, сдалась. Встала, решив поискать Сашу. Выйти и поговорить все равно придется когда-то. Конечно, комфортнее одной, за закрытой дверью, но от этого проблема сама собой не уйдет. Да, и желудок противно заурчал, требуя еды. Обычная моя реакция на стресс. Пригладила волосы, накинул мужской халат, потуже затянула пояс. Его длинные полы подбирать было бесполезно. Загорский вырос, будь здоров. В зеркало намеренно не смотрела. Примерно представляя, что увижу на нем свеженького зомби. Да еще и побитого. Синяки уже, вовсю, цвели на моем лице.

Осторожно выглянула из спальни. В прихожей немного замялась, не зная, куда идти. Еще и свет был потушен. Ну, если учесть, что я здесь впервые и по приезду меня сразу отправили в душ и спальню, то колебания вполне понятны. Немного нервничала, но свой путь продолжила. По сторонам косилась. Услышала мужское бубнение. На него и пошла. Осторожно и тихо ступая, по теплому полу босиком. Приготовленные домашние тапочки, намеренно не обула. Ноги были в ссадинах. Любая обувь, даже самая мягкая сейчас будет причинять боль.