и стрелки, что уверенно шли вперёд, не желая останавливаться. Ей хотелось, чтобы они пошли вспять, но это невозможно.

— Тебе пора идти, дай только остатки сна уберу, — Йоко аккуратно прошлась пальчиком по моим глазам.

У уже было готовился придумать что, чтобы остаться ещё хотя бы на пару минут. Но в комнату кто-то зашёл, предварительно постучавшись и заглянув в щель, прежде чем входить.

Этим человеком оказался Райан.

— Вот где ты просиживал весь учебный день… — недовольно высказался друг, до сих пор грустивший из-за ухода Лили.

— Ухты… привет, — удивилась Йоко.

— Здравствуй.

— Мальчики, раз вы здесь собрались, может, дружно сходите за водой? В горле сушит невозможно, а у в руку воткнуто что-то, — попросила Йоко, мы не могли ей отказать.

Встав с места и поправив рубашку, я вышел в коридор вместе с Райаном, желавшим мне задать пару вопросов.

— Ты с ума сошёл? Тебе надо репетировать, а ты здесь столько времени проводишь, — выказал своё недовольство товарищ.

Не хочется выступать на сцене, зная, что Йоко не слышит моей музыки. Нет смысла играть кому-либо другому, другие мне больше неважны. Однако внутри меня ураган эмоций, который я не способен просто вынашивать в себе.

— Мне надо сообщить отцу, что бы он привёз гитару в школу, — сказал я Итану.

— Значит, сначала до гардероба? — спросил парень.

Мы спустились на самый первый этаж, где было мало людей. Вчера вечером здесь было не протолкнуться, все навещали своих родных и близких. Сотрудники в поте лица принимали людей, а сейчас скучают, сидя на своих местах.

В гардеробной я дал номерок и мне выдали портфель коричневого цвета.

— Классная рубашка, — оценил её Райан. — В той надоело ходить? Ты вообще её стирал?

— Та уже наскучила, — посмеялся я.

Взяв телефон в руки, и натянув обе лямки портфеля на одно плечо, мы пошли до кулера с водой. Пришлось гадать, какую воду предпочтёт выпить Йоко, холодную или горячую?

Поэтому было решено сделать пополам, тем самым обеспечив тёплую воду без крайностей.

— Всё ещё грустишь об уходе Лили? — прижав стаканчик к рычажку кулера, спросил я.

— …Да, есть что-то такое тяжёлое.

— Помнишь, ты спрашивал, зачем нужна любовь? — вспомнил я. — Кого-то она возвышает, а кого уничтожает.

По глазам было видно, что мои слова заставили задуматься о Лили.

— Как твои родители отреагировали на позднее возвращение домой?

— Остро, но мне было, в общем и целом наплевать.

Встреча с Лили сильно изменила Райана, теперь он был вовсе не свой. Он будто перестал отвергать свои чувства и решил принять их, перестать бежать от самого себя.

А что я?

Я, кажется, совершенно не изменился.

Набрав воды, я также написал своему папе: “Привези, пожалуйста, гитару в школу, она лежит под кроватью. Возможно, одна из рубашек прикрыла её”.

Спрятав телефон в портфель, мы оба пошли к Йоко. Райан ещё останется с девушкой на некоторое время, а я попрощаюсь, веря, что смогу её снова увидеть живой.

Поднимаясь к девушке, мы не замечали суматохи врачей и других людей в белых халатах. Но как только поняли, что весь хаос исходит от той самой палаты, где лежит Йоко, меня сновал страх.

Подойдя к входу, мы увидели реанимацию в реальном времени.

— Готовьте пациента на операцию! — сказал врач, внешне суровый, но тоже испуганный.

— Она ведь была запланирована на шесть часов, — сказала медсестра, молодая девушка.

— Делай что сказано!

Лицо Йоко было скрыто из-за врачей, которые готовились увозить больную на операцию. Единственное что мы видели, это бледную, мёртвую и бесцветную руку, похожую на свежевыпавший снег.

Датчики, пиликанья — раз за разом повторялись, разрывая мои мозги.

— А вы что здесь делаете? — спросила всё та же медсестра, увидев двух испуганных парней. — Приходите позже, — не услышав ответа, девушка закрыла дверь.

А будет ли смысл приходить позже?

Cилуэт мёртвой руки, свисающей с койки — остался в памяти.

Белый кабинет погрузился в тишину, и мы потерялись в ней, на целую или полторы минуты.

— Тебе пора на сцену, выступать, — взглянув на меня Райан, своими карими глазами.

— Я-я… — мне хотелось остаться, увидеть Йоко, узнать, что всё хорошо.

— Выступи ради неё, порадуешь после операции, — Райан сомневался в своих словах, но не подавал виду.

Решив, что сегодня я выступлю с песней, посвященной Йоко, я побежал к выходу из больницы. Пробегая посетителей и врачей в белых халатах, я, наконец, выбежал на улицу.

Меня встретил яркий луч солнца, ослепивший мои глаза. В этот момент было понятно, что моё лицо не умыто.

Думать о внешнем виде не было времени, ведь оставалось всего двадцать минут. Этого времени мне хватит, чтобы добежать до школы и взять гитару. Но отыграть или хотя бы настроить её — другой вопрос.

Пробегая знакомые места, дом Йоко, место, где раньше жила семья Лили, я уже видел школу за горизонтом. Развеивались флаги, а я, задыхаясь и через боль в боку бежал, не останавливаясь. Хотелось закричать, но все крики и слёзы приберегу ради выступления.

Поднявшись по ступенькам с помутневшими глазами, я влетел в коридор школы, где были шкафчики. Прибежав к своему и переобувшись в сменные кеды, мои ноги двинулись в сторону актового зала.

— Не бегать! — сказал неизвестный мне рыжий парень, дежурный школы. — Иначе к директору пойдёшь.

Плевал я на твоего директора…

Пробежав мимо дежурного и бросившись по лестнице, я спотыкался, но успел как раз вовремя. В проходе была видна сцена, на которой стоял Колин Уитекер. Одетый в строгий деловой костюм, он играл что-то похожее на “Жуков”, используя акустическую гитару.

В зале увидел силуэт Валери, моей бывшей девушки. Я долго медлил с расставанием, поэтому она наградила меня пощёчиной за это. Можно было и не упоминать про мои чувства к Йоко по сравнению со старшеклассницей. Но мне не позволило так поступить уважение к Валери.

Родителей и посетителей впускали на конкурс учеников школы, именно у входа я и ожидал встретить отца. Но из пришедших мужчин, не было ни одного с гитарой и хотя бы похожего на моего папу.

Его здесь нет…

А у меня выступление через минуту!

Пробежав по лестнице вниз, я без спросу ворвался в кабинет музыки. К моему счастью, класс был абсолютно пуст, а учитель являлся одним из жюри на конкурсе.

Вдоль стены стояла пара акустических гитар, но на них ничего нельзя будет сыграть, разве что по мозгам слушателей. Это никуда не годиться, а отец, судя по всему опаздывает!

На телефон пришло сообщение от папы: “Я не смогу”.

После прочитанного всё погрузилось в тишину.