Однако неудача компании повлекла за собой намного более серьезные последствия, чем пустующий космопорт, проедающий деньги из казны. Она забрала человеческую жизнь, и теперь руководителям Virgin требовалось показать, что они трезво и серьезно смотрят в будущее. Поэтому Хокинг был отличным выбором и знаком сдержанности. И хотя тот не смог по болезни посетить мероприятие лично, его хорошо узнаваемый компьютеризированный голос заполнил ангар компании.

«Я всегда мечтал о полете в космос, – сказал Хокинг. – Но много лет я думал, что это не более чем мечта. Прикованный к Земле и к инвалидному креслу – как я могу воспринять величие космоса, если не с помощью воображения и моих работ в области теоретической физики?»

Он сказал, что уже много лет назад Брэнсон обещал ему полет в космос, и добавил: «Я бы очень гордился, если бы полетел на этом корабле»[323].

И Virgin Galactic, вместо того чтобы попытаться стереть память о прошлом, приняла ее. Один из руководителей фирмы с трудом смог продолжить речь, когда заговорил о гибели и наследии Олсбери. Главный исполнительный директор Джордж Уайтсайдз также не стал уходить от трагической истории.

«Прошло 16 месяцев после нашей аварии при летных испытаниях, – начал он. – Это был тяжелый день».

Он вспомнил встречу с Брэнсоном «в этом самом ангаре» сразу после катастрофы. «Настал момент, когда годы напряженной работы оказались под сомнением, когда потерял свою жизнь смелый летчик-испытатель и хороший семьянин, с которым дружили многие из нас. Мы прошли по ангару и встали перед частично уже построенным кораблем № 2. Вот как раз тут он и стоял. И мы задали себе вопрос: коллекция тщательно изготовленных частей перед нами – наше прошлое или будущее?»

На фоне тщательно прописаного сценария, который прокладывал тропинку между празднованием и возданием памяти, между возрождением и похоронами, ответ был очевиден. Но по мере движения компании вперед стало не менее очевидным, что ее рывок в космос, незрелый и нетерпеливый, замедлился и стал более сдержанным, новое чувство ответственности пришло на смену острой необходимости.

И даже до мероприятия Virgin Galactic старалась умерить ожидания и заверить потенциальных клиентов: она движется осторожно и превыше всего ставит безопасность. Компания выпустила заявление с такими словами: «Если вы ожидаете, что SpaceShipTwo поднимется в небеса и прямо в космос в день, когда мы продемонстрируем его, то позвольте избавить вас от иллюзий: это будет исключительно наземное празднование».

Для компании, изначально построенной на взрыве ожиданий, а не на управлении ими, это было экстраординарное заявление. Брэнсон и его бренд Virgin никогда в жизни не занимались «избавлением от иллюзий»; напротив, они превращали иллюзии в реальность. Однако смерть отрезвляет, и перед Virgin Galactic встала непростая задача сбалансировать рекламу нового космического аппарата и ранее немыслимые ожидания рутинных космических путешествий – с опасностями и трудностями, которые неминуемо присущи рискованному предприятию.

Сначала новому космическому аппарату предстояло пройти серию жестких испытаний. И прежде чем продемонстрировать собранное изделие, компания хотела рассказать, как она «пинала, тыкала, растягивала, сжимала, гнула и перекручивала все, что предстояло использовать для строительства этих аппаратов». Впечатление складывалось такое, будто Virgin Galactic презентует детское кресло для автомобиля, а не космический корабль.

Люди, хорошо знакомые с Брэнсоном, часто говорят, что его образ плейбоя – в некоторой степени миф. На самом деле, в сердце своем, это семейный человек, удивительно честный и обезоруживающе самокритичный. В отличие от Маска и Безоса (для них-то трещать о технических аспектах своих ракет – высшее счастье), Брэнсон всегда выходил к СМИ как бы слегка неуверенным и заботился окружить себя инженерами, готовыми ответить на любой детальный вопрос. Он выбирал направление, а не технические характеристики.

Возможно, Брэнсон по-прежнему строил из себя плейбоя, но в то же время он был уже 65-летним дедушкой, и на представление новой машины он пришел в окружении четырех поколений своей семьи. Присутствовала его почти столетняя мать, а также сын и внучка, которой исполнился год.

В задней части ангара заранее припасли достаточно шампанского, но SpaceShipTwo не стали крестить, разбивая о него бутылку шипучего напитка. Вместо этого Брэнсоны собрались вокруг самого молодого члена семейства, малышки Евы-Дейи с яркими глазами и белыми локонами, и окрестили корабль ее молочной бутылочкой.

В последующие месяцы Маск и Безос начали играть в любезность, по крайней мере на публике. Схватка в твиттере запустила неостановимое безумие прессы, которая настраивала их друг против друга. Но ни один из миллиардеров, борющихся за доминирование в космосе, не хотел аршинных заголовков.

Для человека, столь тщательно культивирующего свой образ, как Безос, представлялось неподобающим даже считаться воюющим с Маском. Когда появились соперники у «Амазона», это лишь заставило его еще больше стремиться к успеху. Так случилось и в мире сетевых продаж, и в космосе. Безос выбрал трудную дорогу и оставался сосредоточенным на той огромной сложности, которая связана с отлетом с нашей планеты, – и точно так же в «Амазоне» он требовал от своей команды неустанного внимания к заказчику.

«В компании Blue Origin нашим главным оппонентом является гравитация, – сказал он когда-то на церемонии награждения. – Физика проблемы и так достаточно трудна. Гравитация не наблюдает за нами и не говорит себе: „Эге, эти ребята из Blue Origin неплохо работают. Надо бы увеличить гравитационную постоянную“. Гравитации на нас плевать, в конце концов»[324].

Огромный и вглубь, и вширь космос давал достаточно места для неограниченного количества компаний, которые могли жить и процветать. Космический бизнес не накладывал обязательств играть с нулевой суммой.

«Часто очень естественно думать о конкуренции в бизнесе как о спорте, – сказал Безос на ежегодной космической конференции в 2016 году, отвечая Алану Бойлу из Geekwire. – Кто-то уходит с арены победителем, кто-то проигравшим. Но в бизнесе обычно немного не так. Большие отрасли часто состоят не из одной, двух или трех компаний, а из многих десятков. Поэтому победителем могут оказаться даже сотни и тысячи компаний, если отрасль действительно велика. Я думаю, что к подобному результату мы и движемся.

С моей точки зрения, чем больше, тем лучше. Я желаю успеха Virgin Galactic. Я желаю успеха SpaceX. Я желаю успеха United Launch Alliance. Я желаю успеха Arianespace. И конечно, я желаю успеха Blue Origin. Думаю, все они могут достичь успеха».