В течение многих лет Маск пытался объяснить различие и репортерам, и публике в целом. Он даже потребовал, чтобы пресс-служба SpaceX обзвонила корреспондентов и впечатала разницу в их сознание.

Прыжок на границу космоса – всего лишь путешествие вверх и вниз, «пушечное ядро летит вверх и падает после четырех минут свободного полета», сказал Маск однажды[310]. Подняться в космос и выйти на орбиту – «две разные лиги». В 2007 году он вытащил блокнот, чтобы на глазах интервьюера посчитать разницу между ними. И теперь в твиттере он вновь играл роль профессора Маска, читающего лекцию по физике:

«Однако важно раскрыть разницу между „космосом“ и „орбитой“, – писал он. – Чтобы попасть в космос, нужно около трех Махов, а геопереходная орбита требует около 30 Махов. Энергия – это квадрат, то есть 9 единиц для космоса против 900 для орбиты».

Для выхода на орбиту нужно огромное количество энергии – такое, чтобы направленное наружу ускорение космического аппарата уравновешивало силу тяжести, и в результате он мог бы падать вокруг Земли[311]. Учитывая огромную скорость, которую должен получить объект на орбите, – скажем, МКС летит со скоростью 28 000 км/ч, или примерно 7700 м/с, и делает один виток за 92 минуты – посадка ракеты «орбитального класса» является намного более сложной задачей[312]. Как однажды сказал Маск, «нужно отдать всю энергию, летя метеоритом. Один дефект конструкции – и вас зажарит»[313].

Твиты Маска вызвали ажиотаж в СМИ, которые хотели получить ответ от Безоса и подстегнуть соперничество, чтобы два миллиардера разобрались между собой. Однако Безос держался стойко. Черепаха не собиралась отвечать зайцу – по крайней мере пока.

Через 28 дней после посадки «Нью-Шепарда» Маск выбежал из Центра управления запуском на дамбу на мысе Канаверал и устремил взор на стартовый комплекс в миле от него. Этот старт он хотел видеть воочию. Слишком много стояло на кону. Вот-вот должен был начаться первый пуск после взрыва «Фолкона-9» и перепалки в твиттере.

Компания могла пережить одну аварию, но вторая ее уничтожила бы. Маск волновался еще и по поводу своих планов предпринять еще одну попытку посадки, теперь на сушу. Это был его шанс выполнить обещанное: и он не хуже Безоса.

Дни перед возобновлением полетов 21 декабря 2015 года не обещали ничего хорошего ни для старта, ни тем более для столь смелой посадки. SpaceX была вынуждена раз за разом откладывать старт из-за серии технических неисправностей, связанных с температурой жидкого кислорода. Компания пыталась поддерживать ее на необычно низком уровне, примерно –212 °C.

Низкая температура была частью инновационного проекта, созданного с целью улучшить характеристики ракеты. Окислитель переохлаждали, чтобы сделать его более плотным. Чем плотнее компонент, тем больше его SpaceX может залить в баки ракеты. А чем больше топлива, тем большую энергию из него можно извлечь.

Для новой попытки посадки требовалась каждая унция топлива, которую только можно выжать из баков и направить в двигатели, чтобы они вновь заработали при возвращении. Но хранение окислителя при столь низкой температуре было для компании делом новым и могло вызвать проблемы.

Потом проявился дефект в каком-то клапане, что потребовало уточнить циклограмму зажигания и сместить операции примерно на 0,6 секунды. Это была новая, усовершенствованная ракета, которую SpaceX испытывала в первый раз – да, более мощная, но одновременно и незрелая, молодой бычок, волнующийся у ворот[314].

Дело близилось к Рождеству, и многие в отрасли предсказывали, что Маску придется отложить старт на дни после каникул. Но на того давил заказчик, коммерческая связная компания, которой нужно было запустить свои 11 спутников до конца года. Несмотря на все задержки, Маск сохранял уверенность в способности SpaceX выполнить запуск.

Итак, было 20:30 вечера – облачного флоридского вечера с моросящим дождем. Маск слушал предстартовый отсчет в исполнении руководителя пуска. Затем взревели двигатели, появился огонь, клубы дыма, и наконец… «Есть старт „Фолкона-9“», – воскликнул комментатор прямой интернет-трансляции SpaceX.

Примерно в миле от стартовой площадки SpaceX построила нечто новое для мыса Канаверал – площадку, напоминавшую большой посадочный круг для вертолетов. Логотип компании в виде буквы X отмечал то место, куда ракете предстояло сесть. По воле случая место оказалось рядом с той стартовой площадкой, откуда Джон Гленн первым из американцев отправился на орбиту в дни программы «Меркурий», – сакральная сцена для потенциально исторического достижения. Оно смогло бы утвердить статус SpaceX как главного сокровища коммерческой космической индустрии и личное положение Маска как ее запевалы, ведущего свою веселую банду ракетчиков за порог, которой считалось невозможным переступить.

Хотя Маск и излучал уверенность, наезжая на Безоса в твиттере, позднее он признался, что был лишь на 60–70 % уверен в возможности вытянуть столь сложную посадку. «Небесный балет» для этого конкретного маневра обещал пугающие сложности.

Выполнив свою часть разгона ракеты до орбиты, двигатели первой ступени должны были отключиться всего через 2 мин 20 сек после старта. Четырьмя секундами позже первая и вторая ступени разделялись на скорости примерно 6000 км/ч на высоте 80 км над Землей. Далее включался двигатель второй ступени и тащил ее на орбиту. На первой ступени в это время срабатывали азотные сопла, которые разворачивали ее так, чтобы она теперь смотрела в противоположную сторону, то есть летела хвостом вперед. Ступень включала три из девяти своих двигателей для так называемого обратного разгона, работая наподобие гигантского тормоза и оставляя в небе черные полосы – следы шин по асфальту. Через некоторое время ступень начинала двигаться в противоположном направлении, то есть назад в сторону мыса Канаверал[315].