– А как вы узнали номер моего счёта? – заволновалась Красавкина.

– Для меня в этом городе тайн нет, – уверенно сказал мужчина, – и смею вас заверить, вы получите от нас самые лучшие рекомендации.

С этого дня свободных вечеров у Тани практически не осталось: она постоянно консультировала и так как не была ограничена во времени, то внимательно знакомилась с историей болезни пациентов, находила причины заболевания и часто существенно помогала больным, а они, в свою очередь, от души благодарили её. Через две недели отца выписали из больницы и он вернулся домой. Таня старалась кормить его вегетарианской пищей и покупала на рынке свежие продукты, а в свободное время готовила салаты и отжимала из фруктов натуральные соки. Как же радостно ей было видеть улыбку отца и то, как беседуя с друзьями, он с гордостью говорил о ней.

Прошло несколько дней и в один из вечеров позвонил Иван Добронравов.

Он, как всегда, шутил, смеялся и острил, но за всей этой болтовней Татьяна чувствовала напряжённость.

– Что, Ваня, есть проблемы? – напрямик спросила она.

– Понимаешь, Танюшка, с Кардиологическим центром всё не так просто. – А может попробовать в кардиологию обычной больницы?

– Но ты же знаешь, что там уровень операций не слишком хорош и гарантию выживаемости никто не даст, тем более для пожилого человека. – И что же делать?

– Ждать. Я уверен, что у меня всё получится.

Таня попыталась охладить его пыл.

– Иван, ты должен понять, я не могу везти больного отца в другой город, не будучи уверенной в том, что у него всё там будет хорошо.

– Вот и я о том же! Так что отдыхай, готовься к диплому, а когда освободится место в кардиологическом центре, я тебе тут же сообщу.

* * *

Экспедиция подходила к концу, актёры разъезжались, осветители грузили громоздкие приборы на платформы, а операторская группа доснимала последние кадры.

– Мне прямо не верится, что уже через два дня мы будем в Москве, – укладывая аппаратуру в кофр, мечтательно проговорил Виктор Сыч. – Забавно слышать мелодраматические пассы из уст такого громилы как ты, – поддел его оператор Ованесов.

– Гарику хорошо, его невеста в Москве ждёт, – Меньшов закрыл дорожную сумку и с трудом застегнул молнию. – Мы же, одинокие волки, должны рассчитывать только на себя.

– Ты бы не прибеднялся, – строго сказал оператор, – а то я не знаю как актрисы во ВГИКе липнут к операторам. То её в этюде сними, то рекламную фотографию сделай и всё это на дому или в комнате общежития.

– Да куда уж нам до вас, корифеям кинематографа. Мы бедные студенты ещё только учимся.

Игорь напрягся, поднял два тяжёлых кофра и понёс их в гостиницу. Оставлять аппаратуру в камервагене на ночь категорически запрещалось. На следующий день вся съёмочная группа погрузилась в вагоны поезда и под перестук вагонных колёс начался прощальный гудёж. Еды было не так уж и много, зато выпивки более чем достаточно. Так что поздно ночью Меньшов с трудом добрался до своего купе. Проснулся он, когда уже было светло. Яркое солнце светило сквозь занавески и по стенкам купе метались пробегающие тени. Мощный храп раздавался с соседних полок: операторская группа, измученная возлияниями, просыпаться не собиралась. Игорь ещё полежал, уговаривая себя подняться, а затем встал, одел спортивный костюм и, прихватив туалетные принадлежности, вышел в коридор. Людей у туалета не было и он, почистив зубы и опоснувшись, почувствовал себя значительно лучше, а когда проводница принесла горячий чай, то жить стало совсем хорошо.

Поезд шёл довольно быстро, за окнами мелькали перелески, поля и редкие деревни. Солнце, скрывшись за тучами, перестало слепить глаза и Меньшов, как ребёнок, с удовольствием глазел в окно. Личный состав съёмочной группы окончательно проснулся лишь к обеду. Мужчины побрились и старались выглядеть солиднее, а женщины приоделись и даже успели подкраситься. Свободных мест в ресторане было немного, но несмотря на то, что есть очень хотелось, было решено пропустить женщин вперёд.

– Боже, я не верю своим глазам! – усаживаясь за стол, простонала гримёр Анастасия Светлакова. – В кои-то веки творцы уступают место обслуге. Вот на площадке целый день на ногах и хоть бы кто стул предложил, а по дороге домой почёт тебе и уважение.

– Не расслабляйся, подруга! – одёрнула её костюмерша. – На следующей картине опять как солдат стоять будешь.

Так в весёлой, ни к чему не обязывающей болтовне прошёл обед. Этому вероятно способствовала со вкусом приготовленная еда, чистые скатерти на столах и марочное вино. После обеда, Игорь сел в купе у окна и с удовольствием открыл книгу.

«Как же я давно не читал, – с огорчением подумал он. – Весь день на работе и свободного времени почти нет. Попробую в дороге начитаться».

Он прихватил с собой несколько книг, которые за бесценок продала ему бойкая продавщица книжного магазина, мотивируя это тем, что всё равно эти книги никто не читает. Как ни странно, но авторами всех книг оказались женщины, причём некоторых из них Игорь видел в телевизионных передачах. Они, создавая себе популярность, постоянно мелькали на телевидении.

Пиарились, как сейчас говорят, а другие авторы возможно и были мужчинами, но издавая их под женскими именами, издатели надеялись быстрее продать тираж.

Прочитав несколько страниц ужасающего текста, с неприменным трупом на первой странице, Меньшов закрыл книгу. К хорошей литературе это чтиво не имело никакого отношения.

«Но зачем же издавать такую гадость? – с горечью подумал он. – Ах да! Это издатели так деньги зарабатывают».

Но третья по счёту книга оказалась прилично состряпанной любовной историей и Меньшов, порядком соскучившийся по женскому полу, стал с интересом читать.

Тут был и любовный треугольник, и хитро переплетённый сюжет, и злая тёща, плетущая козни. Побеждала, в конце концов, большая и светлая любовь, немного приукрашенная сексуальными сценами. Игоря раздражала примитивность сюжета, но читал он не отрываясь. Всё-таки соскучился по интересному чтиву и сексуальные сцены его привлекали. Кстати, написаны они были довольно откровенно. От чтения его оторвал телефонный звонок. Взяв мобильник, он посмотрел на дисплей. Звонила Ольга.

– Привет, подруга!

– Ой, Игорёк, я так рада тебя слышать. Ты уже возвращаешься в Москву?

– Да, я еду в поезде, хотя логичней было бы сказать – лечу на крыльях любви.

– Какой ты смешной, наверное по женскому теплу соскучился.

– Правильно понимаешь, подруга. Так что готовь стол и стели постель.

– Фу, какой ты грубый.

– Извини, я пошутил. Поезд приходит утром и я прямо с вокзала поеду на студию, но как только закончу дела, то сразу же рвану к тебе.

– И во сколько тебя ждать?

– Как всегда, к вечеру, целую. Береги себя, – и он положил трубку.