— Послушай, рано или поздно, мы бы все равно пришли к этому.

— К выводу, что ты эгоистичная сука — определенно.

Склонившись над раковиной, наблюдаю, как вода размывает кровь по белоснежной керамике. Набрав пригоршню ледяной жидкости, прикладываю к отеку на скуле, что бы облегчить жжение и ломоту.

— Ев, не воспринимай все так …Мы всего лишь поменяемся местами… на время.

— Зачем? — визуально определяю, что на меня обрушится очередной поток вранья из уст, до недавнего времени обожаемой сестры.

— Тебе же раньше нравилось, разве не поэтому, ты так быстро включилась в нашу игру.

— Мне никогда это не нравилось, ты меня заставляла. Я хочу остаться собой и при любой возможности сбегу.

— Увы, такой возможности ты лишилась. Это охраняемая территория. Короче, гостеприимства не будет, но Стас умеет развлекать. В случае если Дамир услышит, как ты кричишь — Стас его тут же пристрелит. Не думаю, что ты этого хочешь. Да, зайка?

— Вот пусть тебя он и развлекает, — шиплю я, — Ты же так любишь всю эту жесть, наслаждайся ей с правильным мужчиной. Какого черта ты ко мне цепляешься? Что вам от нас надо? Дамир здесь совсем не причем!! — голос срывается на высокой ноте и мне плевать, выведет это из себя Стаса, или что-то еще.

— Хватит истерить. Сиди здесь и веди себя как всегда — рыдай в подушку. А Вавилов — мой гарант, для поездки в Лондон.

Меня начинает трясти еще больше, пока она рассказывает, как неподражаемо будет смотреться в трауре Эйва Уорд. В подробностях вываливает про болезнь Стивена и его последнюю волю.

Поворачиваю голову и глотаю слезы отчаяния. Мы так и не успели с ним познакомиться, я даже не успела понять, что он для меня значит.

— Иди нахер! — посылаю Арину, когда она подает полотенце и с наигранной добротой, убирает мокрые пряди от моего лица.

— Пойду, как только Дамир приедет. Не хочется иронизировать, мне нужна твоя одежда.

Закусываю губы, ругая себя мысленно, что откровенничала с сестрой и делилась сокровенными чувствами.

— Ты правда думаешь, что он нас не отличит?

— Уверена. А после того как мы трахнемся, не захочет этого делать, — с какой — то желчью и визгливыми нотками выдает мне этот абсурд.

Не думать. Не анализировать. Не представлять.

Заставляю себя. Настраиваю

Терпеливо молчу. Ее идея провалится. То-то будет сюрприз. Дамир ее и близко к себе не подпустит. А если только я плохо играю ее роль, а она мою — превосходно.

Что тогда будет?

Я совсем сникла, полностью окунувшись в тот кошмар, развернувшийся перед глазами.

Арина же, как хамелеон, мастерски владеет навыком перевоплощения. Я останусь здесь, в руках этого двухметрового монстра. Не важно, на какой срок. В итоге закончится суицидом. Не смогу вынести издевательств.

Все это время Дамир не будет подозревать, кто находится рядом с ним. Ведь даже я ей безгранично верила, зная про некоторые особенности.

Она начинает стягивать пижаму и ждет от меня того же.

— Ты не ответила на мой вопрос. За-чем? — голос отказывает, срываясь тихим шелестом. Только теперь понимаю, насколько Дамир был прав, все крутится ради денег. Огромных сумм, которыми я невольно завладела, сама того не подозревая.

— Каждая из нас получит то, чего отчаянно хочет. Ты — любовника, который не оставит равнодушным. Я — наследство. Все честно. Гори — гори ясно. Евушка погасла, — с издевкой начитывает очередной слоган.

От того, с какой определенностью она это говорит, ужасающие догадки заволакивают каждый сантиметр моего сознания. Наследство можно получить только одним способом. Папа в Москве, а это значит…

Боже нет! Они же его не убили?

— Я долго буду ждать. Сама разденешься или мне позвать коллекционера? — настойчиво намекает Арина, не оставляя мне ни единого шанса.

Дергаю худи через голову, шнурок задев сережку, больно тянет. Распутываю, на пару минут скрываясь за толстой тканью, от лживой невинности в глазах Рины.

Я не могу подвергнуть Дамира такой опасности. Пусть, хотя бы он, выберется из этого дома живым. Пусть он ей поверит и примет за меня. Пожалуйста.

Молюсь небесам, которые, судя по всему, от меня отказались.

Глава 53

Ева заканчивает мыть посуду. Не отрываясь, смотрю на нее. Короткие хлопковые шорты и моя рубашка, завязанная узлом чуть выше талии. Если бы умел мечтать и думать об отношениях.

Хм… именно так бы их себе и представил.

Тянется, убирая последнюю чашку на сушку. Я подхожу сзади, стягиваю ладонями тонкий изгиб. Губы строго на шею в безудержно привычном жесте.

— Спасибо.

— За что? — с удовольствием принимает касания и укладывает ладони поверх моих.

— За ужин.

— Значит понравилось.

— Безумно — бормочу ей в ответ и снова целую в затылок, утыкаюсь носом, подтягивая легкий аромат с волос.

Сдвигаю вбок и подсаживаю на столешницу. Пока одной рукой тяну слабый узел на рубашке, другой умудряюсь, достать из холодильника банку с мороженным.

— За мной десерт.

— Я это не буду.

— Я буду.

— Только же все перемыла. Испачкаешь, будешь мыть сам, — тут же выдвигает ультиматум.

— Обязательно испачкаю и буду мыть…тебя, — ее зрачки резко расширяются, разлетаются темнотой, когда понимает мое намерение. Посуда останется чистой. Обмакнув пальцы в подтаявшую верхушку, провожу по ее губам

— Бельчонок, ротик.

Послушно открывает, слизывая языком. Машинально проталкиваю глубже, распределяя клубничную массу по влажной поверхности.

Ее глаза наполняются густой дымкой желания. Присасывает мои пальцы. Без воли. Без сопротивления. Разбираюсь на элементы, когда прикладываюсь губами, забирая часть десерта из ее рта. Организм мгновенно погружается в дофаминовую кому.

Пальцы распутывают мелкие пуговицы. Сдернув полы, опускаю взгляд и застреваю на кружеве. Сначала представляю, как снимаю белье с этого манящего тела.

Она будто создана для меня. Черный атлас, белоснежная кожа, острые соски, виднеющиеся в полупрозрачной вставке. Линии на контрастах. Протягиваюсь подушечками по ключицам. Мои руки, так невозможно правильно на ней смотрятся.

— Дамир, кто я для тебя? — вопрос вырывает из поплывшего сознания. Ответа нет.

Есть чувства. Есть нереальное желание присвоить ее. Оставить в своей жизни навсегда. Определения этому всему — нет

— Ты не ответишь, — делает заключение из моего молчания.

Вздыхает, поднимает глаза. Синхронизируемся взглядами, не знаю, что читает в моем, но распахивает свои, цвета невинности, еще шире. В сосуды заливаются цистерны дурной крови. То, что заставляет совершать вспыльчивые поступки. Но с Евой всегда так. Голова отключается, переставая функционировать как здоровый орган.

Без раздумий впиваюсь в ее губы. Целую, пока снимаю одежду.

Мороженое плавится на теплой поверхности ее груди, течет ниже. Скатываю губами и языком каждый